Открыл глаза, дышу, и солнце вижу,
Ну что же, значит, день мой не настал,
Плевать на это Пскову и Парижу,
Другим необязательным местам.
Я есть. Иль нет. К печали сколь причин-то?
И плоть моя для ямы — потроха,
Когда с бархана* катится песчинка,
Он все равно останется бархан.
И будут океаны кушать лодки,
Лавины с гор проглатывать людей,
Звучат в эфире траурные сводки —
И день и ночь, увы, и ночь и день.
Я сам себе приклеиваю крылья,
Себя и Господа неправедностью зля...
В мой час рыдайте все, кого любил я,
В особенности те, кого не зря.
*бархан - холм песка в пустыне