Я - последний на свете единорог,
Но готов ночевать даже в будке щеньей,
Если бы этот странный ночлег помог
Отмолить у тебя миллион прощений.
Я бежал от проклятия римских ид,
Но молчали Пьета и Мадонна Литта.
Если б знать, что обида из всех обид
Прощена, растоптана и забыта.
Я готов уязвимым стать, как Ахилл,
И спуститься на самое дно к Аиду.
Если ты бы за это меня простил,
Удалив из-под рёбер свою обиду.