сорбент малиновых губ,
шторы шуршат,
гобелен,
грозовой перевал
в небо
ударами ножниц
кромсает пейзаж
моя невозможность
глазами ласкает пассаж,
кормушки для птиц,
пассажиров в метро,
устриц на дне океана,
каскадёров в прыжке,
старые киноленты
в закромах диафрагмы,
кисть сквозь пространство
стремится в плечо,
плавно стекая за шею
и глаза это капли,
диадема - чело,
ноги, как тонкие цапли,
улыбка - чёртово колесо,
тело входящее в тело,
снова,
и снова,
до радости, боли и горя
истлевшая пластика вихрей
трений, касаний,
всех твоих маленьких ласк,
каждый врастает в другого,
атеист или ищущий Бога,
и гроза
всё по прежнему в небо
ударами молний,
ножницы режут пейзаж,
начиная с белоснежных пелёнок
и кончая пеплом кудрявых седин,
все мы влюблённые ветви,
кипарисы,
каштаны,
липы и кедры,
все мы влюблённые корни,
Мафусаил и Гиперион,
сосны, клёны, дубы,
руки тянутся ввысь,
а листья нежные пальцы,
все мы влюблённые ветры
муссоны,
пассаты
и бризы
все мы сплетаемся вместе
каждый протекающий в каждом,
старый, исполином летящий
Боинг семьсот шестьдесят семь
над моей задранной головой
раскинул тонкие крылья
к пористым облакам,
с косяком южных птиц
уплывая за горизонт
к нашим с тобой берегам,
и небо, как в холодильнике
давно позабытый маасдам
желтеет
тысячей
солнц
мнетебенам