Часть III
Пришёл томления срок. Мой зев
Иссох, налился каждый глаз.
Томления срок! томления срок!
Застыл мой утомленный глаз.
На Весте что-то увидал
Я средь Воздушных масс.
Сначала мелкое пятно,
И вот уже туман.
Он, приближаясь, подтвердил
Реальность, не обман.
Пятно, фигура иль туман,
Оно все ближе, ближе.
И увильнув от духа вод,
Поднырнуло пониже.
Глоток был сух, запеклость губ.
Смех или плач пропал;
Мы не могли разинуть ртов!
Из кисти высосавши кровь,
Я, -«Парус!» - прокричал.
Глоток был сух, запеклость губ.
Услышан возглас мой:
Исполать! Рты раскрылись вдоль.
Вдруг всем назад вернулся вдох,
Напоенный водой.
Гляди! Не изменяет курс!
Нам счастьем засияв,
Хоть ветра нет, прилива нет,
Стоит, свой киль подняв.
Огнём горели волны там,
День опускался к донцу!
Отдавшись западным волнам,
Блаженствовало Солнце.
Когда зловещий силуэт
Собой прикрыл нам Солнце.
Решетчатым стал солнца лик,
(Мать Божья, прости нас!)
Печальным узником на всех
Глядел его анфас.
Увы! (был громок сердца стук)
Все ближе бригантина!
Глядят на солнце паруса,
Как будто паутина?
Иль солнце в ребра корабля
Светит своим лучом?
Миледи - весь ли экипаж,
Что направляет такелаж,
И Смерть ее старпом?
Рубины губ, фривольный взгляд,
Желтела златом прядь:
В лице проказы белизна,
И ЖИЗНЬ и СМЕРТЬ была она,
Что кровь толкает вспять.
В сей час пришёл нагой балбес,
Упали кости вниз.
«Игре конец! И выйгрыш мой!»
Ее раздался свист
Край солнца звезды заслонял,
Тьма сделала лишь шаг.
Над морем шепотом летел
Лай призрачных собак.
Мы ждали, косо глядя вверх!
Был в сердце страх, как в чаше червь,
Я словно кровь терял!
Слепые звёзды, ночь глуха,
Лик кормщика белел слегка;
Росой фок истекал -
Досягнув реи с быстротой,
Рогатый месяц со звездой
Надир пересекал.
Как строй за строем под луной,
И стона не подав,
С гримасой боли на лице
Хулу мне глазом слав,
Четырежды по пятьдесят
живехоньких мужчин,
Ни вздоха-стона не издав,
Валились на настил.
Летели души из их тел,
Кто в пекло, а кто в рай,
И каждый в уши мне свистел
Так, как моя стрела!
(Читать продолжение 4)