Часть IV
«Боюсь тебя, седой моряк,
Морщин твоей руки!
Ты долговяз, ты просмолен,
Шершавый, как пески.
Боюсь я блеска твоих глаз,
Руки пожатья тощей». -
Откинь же страх, марьяжный гость!
Я же не умер ещё.
Один, один я одинок,
В морской один тиши.
И мой святой мне не помог
В агонии души.
Прекрасных множество мужчин -
Покойников семья,
А мириады слизняков
Живут, и с ними я.
Я посмотрел на моря гниль,
Отвёл мои глаза.
Взглянул на палубы труху -
Там мёртвые лежат.
Молился небу, что есть сил,
Молитва не пришла.
Зловещий шёпот превратил
Мне сердце в сухой шлак.
Глаза я веками прикрыл,
Смиряя пульс яблок.
И в море, и на небесах
Лежали мёртвые в глазах,
И мертвецы у ног.
Холодный пот с их членов тёк,
Но запах чистым был,
В их взгляде чудился упрёк
Его я не забыл.
Упрёк сирот отправит в ад
Душонку мне с высот.
Но ох! ужаснее всего
Укор, что мёртвый шлёт!
Семь дней-ночей кричат глаза,
А смерть всё не идёт.
Взнеслись Луна на небеса,
Творец своих путей.
Всплывала медленно она
И пара звёзд за ней
Нещадный зной ее пугал,
Как изморозь Апрель;
Там отблеск корабля лежал
Его волшебно отражал
Пылающий коктейль.
А из-под тени корабля
Я видел водных змей,
Их были белыми следы,
Когда ж вставали на дыбы,
Спадал за эльфом эльф.
Сквозь очертанья корабля
Я их наряд узрел:
Зелено-синим был их цвет,
Уплыли прочь, и каждый след
Как золото горел.
Счастливы ж эти ж существа!
Не мне их описать .
Внедрилось в грудь любовь опять -
Стал их благословлять.
Святого жалость ощутив,
Стал их благословлять.
Лишь смог молитву произнесть,
Как тут же стал я волен,
И с моей выи Альбатрос
Свинчаткой канул в морe.
(Читать продолжение 5)