Всевышним вето не дано нам было
слить в унисон биенье двух сердец.
О, как моё, несчастное, саднило,
когда я это понял, наконец!
Хоть голову на плаху положи я –
и то бы не сумел перебороть,
что своевольно предрешил Господь.
Казалось, ближе нет, и вот – чужие!
Я ощущал всей сутью неприкаянной,
как пустошь разверзалась впереди.
И рвал меня на части вопль отчаянный –
беззвучный, запечатанный в груди.
Сражен, обескуражен, обездолен…
Всё рухнуло, всё выпало из рук.
Сказать – любил… Я был тобою болен.
И это был запущенный недуг!
Измученный теченьем той болезни –
я подошел уже вплотную – к бездне!
И плоть в шальной решимости дрожала.
Но, слава богу, мама удержала…
…Я точно не из тех, кто рвет и мечет,
кляня Судьбу. Распутица и грязь –
не всё в дороге долгой. Время лечит.
И жизнь, как будто, в целом, удалась.
Уже клонюсь к закату, увядаю,
и прошлое, былое ворошить –
людей, что называется, смешить…
Но – вот беда: я до сих пор страдаю!
И чаще, чем хотелось бы, во сне
ты вновь и вновь являешься ко мне.
Как вроде бы и не было разлуки
длинною в жизнь.
Свой чувственный озноб
едва уняв, ты подставляешь руки,
которые целую я взахлёб!
И не было как будто той причины,
что между нами вознеслась стеной.
Все женщины мои, твои мужчины –
низложены во сне – тобой и мной.
Есть только мы, до дрожи и испуга
нерасторжимы, словно плоть и кровь,
не мыслящие жизни друг без друга.
И светлые – как Верность и Любовь!
На что пенять? Уму непостижимо.
Недолговечны сны. А наяву –
всё преходяще, тленно, расторжимо.
И с этим ты живешь, и я живу…
Всё зажило. Но в душах след остался.
Чтоб ты грустила. Чтобы я грустил.
Прости за всё, в чем я не состоялся.
А я тебя давно уже простил!
30.11 – 01.12. 2020.