Князь Игорь был пацан реальный,
Права за родину качал
И для Руси многострадальной
Немало сделать обещал.
Дружина князева тусила,
Мутила с телками – ого!
Но все ж не западло ей было
В бой под знаменами его.
Ему – респект и уважуха,
Но тут на землю пала мгла –
Затменье солнца. И, по слухам,
Картинка та еще была.
Однако князь не испугался,
Он не врубился в знак богов:
Не воротился, не остался,
Погнал вперед – мочить врагов.
Хотел их сделать круто. Люди
Всем пасть порвали б за него.
Но вышло ясно, как на блюде,
Что круто сделали его.
Прикольно бились. Игорь – тоже,
За свой базар он отвечал,
Не мог, что б кто-то хитророжий
В Руси родной права качал.
Он бьет направо, бьет налево,
Но что тут сделаешь один?
О где ж ты брат, бычара Сева!
И где Вован, любимый сын?
И тут Кончак нарисовался
И взял всех русичей в полон.
Но князю – в дружбе признавался
И предлагал девиц и жен.
А лада князева в Путивле,
Надев повыше каблуки,
Не зная мертв, не зная – жив ли?
На стену лезет от тоски.
А со стены супруга лечит –
Мол, без него ей жизни нет!
«Мой милый княже, ты далече,
Но от меня тебе привет!»
Кукушкой, серою зегзицей,
Тем показав любовь и страсть,
Душою к Игорю стремится,
Чтоб тоже в летопись попасть.
Но все же князь не лоханулся,
Из плена он сумел удрать
И в свой удел родной вернулся,
Чтоб кодлу новую собрать.
Прикиньте, он хотел бы снова
Козлов мочить! Ну, блин, ништяк!
Сам автор «Слова», парень клевый,
Поведал нам, что было так.