Есть красавицы в русских селениях —
Не боюсь утопить в похвалах, —
Понимают в борщах и в соленьях,
Знают толк в огородных делах.
И коней остановят у пропасти,
Коль мужик идиот или трус,
И запустят пропеллера лопасти,
Или даже взойдут на Эльбрус.
В дом горящий войдут без сомнения,
Пострадавших найдут и спасут,
Не растают в горящих поленьях
И виновных отправят под суд.
В чай заварят крапиву колючую,
Снимут боль, сберегут от беды,
Процитируют Фрейда при случае,
Так и Ленина знают труды.
В Новый год, как фужеры наполнятся,
На французский манер скажут тост,
И про Бродского могут обмолвиться,
Про Дали и про Бруклинский мост.
Пусть пока имена их не названы —
Это им не поставишь в вину, —
Среди женщин, что выше указаны,
Я уверенно знаю одну.
В доме чисто, уютно, ухожено.
Не горда — привечает родню.
Все постирано, прибрано, сложено,
Над диваном портрет в стиле ню.
Сразу бьет наповал — вот проказница —
Кто бы стал за такое бранить?
За тобой наблюдает, как дразнится:
Так и тянет раздеть и сравнить.
Все при ней: и мозги, и умения.
Понимает и доллара курс.
А какие однажды пельмени я
Ел!.. Но это закрытый ресурс.
А красива! — Джоли позавидует.
Облизнулись бы и короли.
А стакан, не поморщившись, выдует
Без закуски — куда той Джоли.
И на пляжном ночном биеннале
Фестивалит в зачетном белье.
Не смущают заплывшие талии —
Все равно все глядят на колье.
Ну а если с унылым женатиком
Вдруг по пьянке случится гульнуть,
То такую ввернет кинематику —
Камасутра сбежит отдохнуть!
Угодит и себе, и болезному.
И тому вдруг захочется жить!
И по факту с тоской бесполезною
На весь город не станет блажить.
Муж убит в перестрелке с бандитами
В девяностых за шинный завод.
И второй был. И тоже под плитами
Крепко спит девятнадцатый год.
И на темной аллее кладбищенской
Они друг против друга лежат
Городка небольшого Задрищенска.
Но оставили бабе деньжат.
Деньги были, и деньги немалые:
В страшный год не пришлось голодать.
Не поблекли от бед губы алые,
Ей пришлось только рынок отдать.
На судьбу и не стоило б сетовать:
Что-то в минус, а где-то и в плюс —
И с блатными могла побеседовать,
И с ментами вступала в союз.
Стрелки, махачи, терки с разборками —
Парни гибли за деньги и власть.
Покружилась она между моргами
И ни с кем так уже не сошлась.
Как могла, отбивалась от кризиса:
Контрабанда, девчонки, обнал…
Уцелели два ядерных бизнеса:
«Хренмонтаж» и бюро «Ритуал».
От родителей дача за городом.
Там земли — проще нищим раздать.
Поднимали мотыгой и воротом —
Жить не станешь, и жалко продать.
А еще две квартиры во Франции,
И какой-то там преданный друг.
Ей раз в месяц приходят квитанции
На предмет коммунальных услуг.
Дочь и сын на чужбине давно уже.
Отучились, остались, живут.
Уверяют, что счастливы по уши.
Все путем. Мать к себе не зовут.
Да куда теперь эти нагрузки ей?
Все равно только здесь дышит грудь.
Потому что она — баба русская!
Ну, татарка, наверное, чуть.
Там, во Франции, негры с арабами
Пьют Бордо, начиная с утра.
А на завтрак омары там с крабами,
А на ужин у них фуа-гра.
Ей такая программа не нравится:
Лучше нет нашей водки простой!
Вот с омарами, может быть, справится,
Но гусиная печень — отстой.
Дочь одна, хоть невеста и знатная…
Эпизод этот многим знаком.
Все при ней: работящая, статная,
Но никак не везёт с мужиком.
И мужик нынче хилый, неопытный.
Неказист, не удал, не умён.
Были в прошлом какие-то хлопоты
Да остались до лучших времён.
С сыном то же: на свадьбу потратилась…
Умным стал — ничего не скажи.
Год пожили, а там не заладилось —
Вот такие судьбы виражи.
И невестка у ней дура дурою:
Блажь из форточки льется рекой.
Чем взяла? — Так точеной фигурою.
Или, может быть, фенькой какой?..
А француженки бабы отвязные:
Любят мозг мужикам полоскать.
Как по мне, так плешивы и грязные —
Лучше русской нигде не сыскать!
Как же... жди от детей благодарности!
Поругаться? — лишь дров наломать.
Обеспечена, вроде бы, к старости —
Да и ладно. На то она мать.
Вроде, жизнь не такая и стремная…
И осталась, как будто, в призах.
Но такая тоска неподъемная
В бесконечно усталых глазах…
Что построила, то и построила —
Всяк свой крест в одиночку несет.
Надо думать, оно того стоило.
А иначе, зачем это все?