На жаркой пустыне, под лунной зарницей,
Расплёскивал танец белёсой орлице -
Красивый испачканный светом фазан,
Зумрудным пером он блестил неба стан.
Скользил через ветры и рейвером пения
Пленял он ее чистой нотой парения,
Величил велюровый очес той птицы,
Чтоб в жизни с ней тенью воссоединиться.
И вензелем он на песчанике сонном -
Их жизнь описал древней мудростью, только,
Восславив их летопись перед мечтой,
Им должен Рассвет стать свидетелем в той.
Но глаз альбиносы промок под ресницей,
Ей больше не снится раздолье синицы
Под сенью тепла лучезарного лета:
Потерян окрас, нет защиты от света.
На каждом пере нет ни пятнышка чести,
И не воспарить ей, во мгле теперь место
Ее, до конца скоротечного часа
Осталось смотреть красоту его вальса.
Раскрыло лучи точно в час злое солнце,
Орлицу пронзив как слюдяное донце,
Увидев прозрачное призрака тело,
Зелёная птица отсюда летела.
Кто в клетке златой мучит чрево питанием,
Кто в дикой стихии в бою с вымиранием,
А кто-то, утратив божественный дар,
Днем еле мерцает, а ночью ждёт кар.
Та, раньше, была королевским павлином,
Рушила законы крылом своим льстивым
И делала всем лишь подарки собой,
Расправив узорчатый хвост наготой.
И каждый забрал по частице того,
Что родом завещано для одного.
Ведь глупый павлин не внушался знамению -
Растратил перо, стал белее каления.