Мой глас завяз в сетях и страхах,
Не слышит эхо волны слов,
А я кричу...
Негромко, правда,
Но громко я и не хочу.
Тонка струна, да держит крепко
Прошедшим днём в мечтаний час,
Опасна мне паучья страсть,
Но всё же манит в эту тьму.
Опасно выглядит, вернее,
Только изящны и точны
Движения без спиц и крючьев,
И даже когти на руках
Стократ отточенным касаньем
Не режут кожу,
Ведь ткала
Не зря веками свои сети –
Она дитя былой войны,
Где бились Боги, короли,
Что сотворили с нею это,
Желавшей лишь плести шелка,
Своею магией безумной.
Сердцебиение и думы...
Возможно,
Те, кого тревожит,
Сочтут меня безумцем, диким,
Но я нашёл в её глазах
Довольно человечий образ
Беззвучной, искренней мольбы...
Я был прикован к ним своими.
И пусть пропасть она грозится
Мне вместе с небом и луной –
Да без шелков её прелестных,
Сойдёт по швам и без того
Потрёпанного сердца крой.
Взгляд хищника людей пугает,
Но человек во мне сражён.
Она одна – забыта всеми,
Меж пальцев зажимает нить, –
Изящный стан людской девицы
Не сможет лап паучьих скрыть,
Но я к проклятью равнодушен
Или, вернее, им пленён.
Мой свет во мраке или сон?
Пройдут года,
И не найдут меня нигде,
Ибо навеки в глубине
Пещер сокрыт за лабиринтом,
Что даровал нам фиброин,
С прижавшей, в страхе упустить
Впервые встреченные чувства
К своей груди, где бьётся часто
Сердце испуганной Арахны –
Она не хочет быть одна...
Я тоже.