Он говорил им: "Ешьте, дети.
Во имя Сына и Отца".
И лик его был чист и светел.
Как гладь пасхального яйца.
Он, руки погружая в мякоть
земли, шептал: "Что Бог послал..".
Овалы розовые клубней
из чернозёма выбирал.
Он хлеб своих нелёгких будней
меж всеми поровну делил.
Один, под свет лампады скудный,
всегда лишь об одном просил.
Он, на́ руки подняв, Федо́тку
в цыплячий целовал висок.
И повторял:" Живите кротко.
Чтобы Господь вас уберёг".
..слетела дверь. "Церковник ссучий!" -
в лицо давили сапоги.
В подошву ртом почти беззвучно
хрипел: "беги.. беги.. беги..".
Не ведал: все лежали в бане.
Огнём трещал сосновый свод.
..а предрассветной стылой ранью
проснулся маленький Федот.
Увидел - нету больше хаты.
Лишь, невредимый, стол стоял.
И папа - белый и крылатый -
над ним краюху разрезал.