Ночь над землёй сутулится,
И за окном ни зги,
Сухо шуршат по улицам
Листья, а не шаги,
Тленом их зыбь подёрнута,
Но ненапрасен труд,
И, огибая дворников,
Листья в леса ползут,
Там, в глубине нехоженой,
Шепчет своё шур-шур
Через декабрь брошенный
Рыжий бикфордов шнур,
Хочет обратно на люди,
Словно домашний зверь,
В марте растопит наледи,
Пересечёт апрель,
В городе твердокаменном
В мае, в начале дня,
Жахнув зелёным пламенем,
Он подорвёт меня.