перечеркнув, начать весну сначала,
как будто это первая весна,
на гребне всех страстей меня качала
лихая океанская волна.
я жить хочу и радоваться счастью,
наполненных любовью дней моих,
и голос пролитый в часы ненастий
я превращаю лёгким жестом в стих.
в ажурный стих я сотни мыслей переплавлю,
пусть тосковать мне не о чем теперь,
свои пороки я в тетрадке оставляю,
впущу весну улыбчивую в дверь.
*
я потеряна в дымке отчаянья,
я сама для себя свет в окне.
вдохновенье умрёт за отчаяньем
о бесславно и скучной судьбе.
лишь любовь твоя - горькая исповедь,
что накроет уютным зонтом,
я потеряна, только не злись теперь.
разрисуем всё небо потом.
ты укрой меня бархатной ноченькой,
ты погладь мою русу косу,
я без ласки твой обесточена,
словно город в глухую грозу.
я найду себя, можешь не спрашивать,
но оставим всё это потом,
наслаждаюсь я жизнью, украшенной
твоим лёгким любовным зонтом.
*
горький кофе, горький чай,
горький скрип двери с утра.
всё ненужное с плеча
со всей силы вырубай.
горький лес, хранитель древних,
горький парк в конце Москвы,
горечь дней привычно нервных
ты с собою не носи.
Кай спасает Герду ловко.
мне без горечи никак.
вот бы ту же мне сноровку
в жизни, в поле и в стихах.
голову кладу на плечи,
размышляя о веках.
на сушилке жмутся вещи-
горько им висеть вот так.
горько и моей постели
коротать дневной свой час,
горько свищут свиристели-
холодно лететь до нас.
жду я мая, жду я солнца,
сладкоспелых ручейков.
горечь ведь ещё вернётся.
сладость - только миг ветров.
*
недосуг выходить мне из дома
и искать по лужам себя.
столько дней незнакомых и новых
я тяну на себе с февраля,
столько дней одиноко-забытых
мне ещё предстоит разыграть.
моё чёрное солнце убито.
прячусь дико от солнца в кровать.
прячусь я неумело и сонно
от всего в этом мире дождей.
я затворник родного дома,
жаль, что нет подходящих цепей.
я во сне опрокинусь в сказку,
в ту, что днём обошла меня прочь,
я предчувствую башни и замки,
вот бы сны, как муку, истолочь.
и посыпать в унылые дни свои,
как щепоткою солят борщ.
и смотреть босиком на огни вдали,
и пытаться себя превозмочь.
*
заверну я в скатерть печаль
и оставлю лежать на доске.
всё, что в прошлом было - не жаль.
не хочу предаваться тоске.
покрывалом белым накрою
сотню прожитых заново дней.
я хочу жизнь по новой исполнить,
только сил нет на это, поверь.
есть лишь мысли, что в строчки ложатся,
одинокий усталый блокнот,
и печалью забытая в скатерть,
обернулась белым платком.
не хочу покрывать ей всю жизнь я.
прочно смело порву её днём.
я всё заново вновь начинаю,
моё сердце пылает огнём.
*
вдохновлённо и нелепо
закружилась голова,
я стремлюсь губами
к ветру,
и роняю вслух слова,
я за ветром не успею.
у окна молча стою,
и мечта усталым пеплом
разместилась на краю.
ветер лижет вскользь
деревья,
каждый его вздох ловлю,
я за жизнью не поспею -
молча слёзы берегу.
*
все законы отвернутся
от моей усталой жизни,
и порог мой всколыхнётся,
будто зазвенит стеклом.
я из дома прочь не выйду-
ветер в спину сильно дует,
я останусь у окошка
в тишине своих слогов.
и усталость поминутно
растворится вдаль угрюмо.
мне так в тишине уютно
охранять себя в дому.
все законы отвернутся
от моей ничтожной жизни.
охраняю по крупинкам
дом души моей
стихом.
*
я хочу обратиться тенью,
и в трамваях ездить неслышно,
я хочу обратиться пеплом
недокуренных сигарет.
я хочу стать невидимой вспышкой,
быстро, тихо в окно смотрящей,
и привижусь я только Богу,
если вдруг попаду на свет.
*
мне бы в руках бессильных
вновь очутиться тайной,
и на дороге жизни
стать пеленой случайной.
мне бы казаться небом,
морем дождей прорваться,
быть обречённым смыслом
многих путей в пространстве.
сердцем болеть так сильно,
что просыпаться страшно.
мне бы увидеть иней
средь колоколен, башен.
мне бы щепотку листьев-
я разожгу тоскою.
быть на дороге жизни
белой мне пеленою.
*
вдруг упали горячие капли,
я смахнула скупую слезу.
и не стыдно моей душе плакать,
оставаясь обрывком ко сну.
и я тёплой водою умоюсь,
намочив всю одежду свою.
то ли слёзы пролились так сильно,
то ли кран превратился в беду...
я чиню его так безуспешно.
вновь горячие капли текут...
кто же душу мою залечит
на солёном пустом берегу?
*
на потухших проспектах трамваи
в одиночестве тихо бродят,
точно снег, выпадающий в мае,
и в объятьях моей тишины.
она проклята небом горящим,
не бродить ей кустами сквозь окна.
я смотрю на весь мир голосящий,
притаившись дома слегка.
мой трамвай одиночества едет,
и везёт в мой мир усопших.
где-то в лужах задних сидений
затаилась мира тоска.
*
безутешные лица,
промокшие ноги.
средь чудовищ людских
я одна кукла вуду.
но в моей голове
безмятежное море,
даже если я
никогда там не буду.
оно плещет, искрится,
оно чудно играет,
и мне в душу стреляют
его грозные капли.
*
не предавай свою звезду.
она - небесный тот посланник,
что мостиком между мирами
тебя всё держит на плаву.
и с ней бороться ни к чему.
как горько плачет то созданье,
лиловым светом озаряя
все глубины пространства в небе,
когда ты позабыл её...
не предавай свою мечту.
и в горе, в радости забвенья,
в минуты сладкого веселья
лелей её же красоту!
храни свой внутренний фонарик.
средь голосов людских и истин,
средь догм, порядков, правил жизни
он - якорь твой между мирами,
чтоб ты бездарно не тонул.
*
шипы этой жизни наделали шрамы.
я бросила всё. я теперь не в строю...
забыла себя навсегда безвозвратно.
потерянно я с краю мира стою.
и больно, и страшно, и хочется плакать.
я слабо сдаюсь, злую ношу коря.
моя мечта перетоптана в слякоть...
да разве лишняя в мире здесь я?
но что-то внутри взбунтовалось влихую.
и голос сказал, что ещё не конец,
что всё ещё можно спокойно исправить,
что жизнь - не терновый страданий венец.
мечту я скорей поднимаю из грязи.
слезами умою, пусть снова блестит.
она мою душу зажгла яркой стразой.
отныне не важно, кто что говорит.
отныне правил я жизни не знаю,
как феникс снова рождаюсь в огне.
на злую судьбу впопыхах не стенаю.
судьбы просто нет на счастья стезе.
я только свой свет от беды охраняю.
теперь мне не страшно. теперь могу всё.
шипы этой жизни наделали шрамы.
мечта превратила их в яркий узор.