Уймись уже, слепой звереныш мой,
найденыш декабря неутомимый,
лукавый друг с подметной рыжиной,
с оскалом лисьим. Здесь теперь одни мы –
особняком среди особняков
всех прочих «я», навек попавших в сети.
Мы во вселенной пиксельных богов,
в дремучей чаще беглого столетья.
Тьма светится, и мраком веет свет,
и птица не клюёт с ладони просо.
И сколько ни пытай себя, ответ
имеет форму большего вопроса.
Зверёныш, мы друг другу сторожа,
сыграть теперь в молчанку бы не худо.
Но всё ожесточённей распрей жар
меж нами, мой найдёныш ниоткуда.
В гремящей тяжбе глуше звукоряд,
и нищенствует музыка, кочуя
по памяти – впотьмах, без фонаря,
самой себя почти уже не чуя.
Но всё же ей угодно быть, пока
подспудных звуков теплятся крупицы.
И в тесной сети, словно пустельга,
всё бьётся неприрученная птица.