К рождественской вечеринке в кругу друзей
Каким он нам запомнится, двадцатый?
Чем для потомков будет знаменит?
Наверно тем, что в этот год когда-то,
Политики придумали ковИд.
Он стал уже не то, чтобы болезнью,
А я б сказал религией скорей,
И разделил своей незримой тенью,
На пополам наш бренный мир людей.
Порой, когда заходишь к кастамеру,
Не знаешь, как вести с ним, от того,
Вначале нужно разузнать за веру:
«Вы пофигист, иль верящий в него?»
И если – да, изволь надеть намордник,
Пусть до конца с твоих не сходит уст,
Чтобы ковИда искренний поклонник,
Не ущемил своих душевных чувств.
О нём давно и в СМИ и в интернете,
Звучит тревожно не благая весть,
Он, как Господь, его никто не видел,
Но верит каждый, что он где-то есть.
И от того, обряды соблюдают,
Дистанцию, блюдёт от друга друг,
На лица кОвид маски надевает,
И призывает к омовенью рук.
А если вы при людях облажались,
Чихнули, иль какой издали хрип?...
О, если б также мы греха боялись,
Как этот самый пресловутый грипп.
КовИд, что тут поделать селяви,
Елена с Юлей ныне клинят в масках,
Хотя о нём слыхали только в сказках,
Которые вещают нам с TV.
А что нам вирус? Взять к примеру Иру,
Вам вирусом её не запугать,
Она и в кОвид колесит по миру,
Чтобы в озёрах ноги полоскать.
Кому ковИд, кому и мать, родная
Корысть найдёт и в этом наш народ
И спросу рынка всей душой внимая,
Алейник Надя, нынче маски шьёт.
Но Надя то понятно с чьей подачи,
Там Жора, предпреимчивый еврей
Но и Марина, маски от «версачи»,
Строчит на злобу карантинных дней.
Скуматова Надежда, хоть под риском,
Но и она полна своих забот,
Заботится о дальнем и о близком,
Не ведая ни горя, ни хлопот.
Была одна лишь Вика под запретом,
Но то прошло, как с белых яблонь смрад,
Идут сегодня к Вике все клиенты,
Но только в масках, как на маскарад.
Теперь она клиента подстригает,
Как будто стоя у кривых зеркал,
Глядит на них, сама ж при том не знает
Улыбку он скрывает иль оскал.
Ах, да, мы чуть про Лялю не забыли,
Со стрижкой там, совсем теперь облом,
Теперь цирюльню вовсе запретили,
Как только заселилась в новый дом.
У Эли внук рождён при пандемии,
К нему она за тривевять земель,
Летала, не взирая на стихии,
Там надувной была её постель
КовИд мозгов увы, большая сила,
Души касаясь потаённых струн,
В году сём больше всех нас удивила,
Конечно же Наташа Шелестун.
Беременность с Наташей переключилась,
Всей пандемии той наперекор,
И хоть всё очевидное сложилось,
Не верит Витя даже до сих пор.
Болеем мы нередко и немало,
Но лечим и простуду и КОВИД...
Но если чувство юмора пропало,
Тогда ты, к сожаленью, инвалид.
Я думаю, что всем давно понятно,
Мораль сей басни видно между строк,
А кто не понял, объясняю внятно,
Не верь в КовИд, а верь, что вечный Бог,
Мир посетив, родившимся младенцем,
Нас спас давно и за руку ведёт
В свой чудный край и если веришь сердцем,
Не бойся никаких земных невзгод.