РАССКАЗ-ПАРОДИЯ БЫЛ СОТВОРЁН ПЕРЕД ВСТРЕЧЕЙ С ИЗВЕСТНЫМ РУССКИМ ПИСАТЕЛЕМ ЮРИЕМ ВИТАЛЬЕВИЧЕМ МАМЛЕЕВЫМ, КОТОРЫЙ ВЕРНУЛСЯ В РОССИЮ НА ПОСТОЯННОЕ МЕСТО ЖИТЕЛЬСТВО.
УЛЫБАЯСЬ, Я СКАЗАЛА ЕМУ:
– ПРОСТИТЕ, НО МНЕ ВСЁ-ТАКИ ПРИШЛОСЬ ОТОМСТИТЬ ВАМ ЗА ВАШ РАССКАЗ "ВЕЧНАЯ ЖЕНСТВЕННОСТЬ".
ЮРИЙ ВИТАЛЬЕВИЧ, ТУТ ЖЕ ПРОЧИТАВ РАССКАЗ, ДОЛГО И РАСТЕРЯННО УЛЫБАЛСЯ...
***
P.S. Если ссылка на рассказ Ю.В. Мамлеева здесь не откроется, её следует перенести в адресную строку - https://rvb.ru/20vek/mamleev/01prose/2stories/3amer/80.htm
Итак, перед вами рассказ-пародия на "Вечную женственность"...
НОВОГОДНИЙ СЕКС. УЛЫБНИТЕСЬ!
Древний род профессора Куё-Сэки уходил корнями в японопапину территорию, а из русской мамы младенец в своё время выселился в роддоме Грауэрмана, что в начале бывшей вставной челюсти Москвы, именуемой нынче Арбатом.
В молодости у Куё-Сэки было две клички. Первая – Жаб за выпуклый левый глаз, контролирующий то, чего нет. А вторая - Бамбук за яростную тягу, торчащую ко всем женским прелестям. Позже близкие друзья из двух кличек соорудили одну, объединив тем самым интересы. Так Куё-Сэки стал... Бамжа!
Он был ниже среднего роста, слегка уродлив, но жил весело, игнорируя вопросы, связанные с религией, душой, вечностью и многим другим, что мешает амбициям и собственной значимости.
В двадцать восемь лет Бамжа удачно женился, бешено разбогател и сделал сознательный прыжок в Академию, став доктором химических наук. Затем, не менее удачно развёлся из-за излишней сексуальной силы в беспокойном органе.
Куё-Сэки был не просто богатым, а дико богатым за счёт связей своих многочисленных любовниц. Каждая из них, зная о существовании соперниц, рассчитывала на брак по расчёту. Бамжа понимал это и жениться не спешил.
Он жаждал той единственной любви, от которой начнёт задыхаться. Вместо любви бог посылал ему деньги, деньги и деньги... Профессору химических наук оставалось одно
– химичить, химичить и химичить... Делал он это добросовестно и не без удовольствия.
Перешагнув пенсионный возраст, Бамжа поутих, растолстел, незаметно для себя успокоился и вплотную занялся благоустройством третьего особняка на Ублёвке. Очередной дом был четырёхэтажным, головой вниз, похожим на смысл того, чего в природе по определению нет и быть не может.
Профессор Куё-Сэки разгуливал по лестницам своего уникального дома в чём мать родила, почёсывая седую волосатую грудь и намурлыкивая любимую песенку про сердце, которому не хочется покоя. Три раза в день он прыгал в бассейн с голубой подогретой водой, насыщенной кислородными воспоминаниями о коллективных забавах. Доктор наук активно приседал, усердно двигал руками и ногами в разные стороны, удерживая намёк на былую резвость. Единственное, что у него плохо получалось - это отжиматься от пола. Всякий раз при этом увядший орган вспоминал о безвозвратной молодости и безумно страдал, болтаясь над равнодушным цветным ковриком.
Раз в неделю Куё-Сэки позволял себе развлекаться. Бюро сексутех доставляло ему на дом глупеньких молоденьких двухстволок или застенчивых молчаливых толстушек. Бамжа платил за утехи щедро, созерцая и общупывая соблазнительные формы,
но – увы! Его гордость, вечно стоящее достоинство, ненадолго очнувшись, тотчас впадало в уныние, стыдясь своей немощи и мучась из-за невыполненной природной функции. Орган-то был детородным, а на свет так никого и не произвёл.
Воспалённое воображение хозяина полового гиганта дышащего на ладан, не уставало придумывать новые любовные игры, пытаясь замаскировать нарастающее бессилие. Одна из находок была в особом почёте. Профессор Бамжа Куё-Сэки, похожий на гинеколога, с пинцетом в руках, наловчился играть в зелёную сотку. Он выщипывал волоски с лобковых мест лежащих врастопырку девиц, кладя за каждый выдернутый волосок стодолларовую купюру на вздрагивающий животик обладательницы новой уникальной профессии. Усовершенствовав игру, профессор-химик вырывал пучок волос одновременно. И если счастливица отгадывала с первого раза количество волосков, например, пять – её живот зеленел пятью физиономиями американских президентов.
Так наш герой дожил до восьмидесяти трёх лет, заглушая болезни, остатки ума и много чего ещё старческого. Евойный живот к тому времени свисал плачущим гофрированным фартучком, прикрывая былые доспехи.
И вот тут-то свершилось! О, эта первая и последняя улыбка судьбы, удар ласкового кнута, сладкий вкус горького пряника… Господи! Господи! Наконец-то! Но почему сейчас? Боже милосердный! Сердце билось сильно и громко, дряхлая грудь ходила ходуном, руки предательски дрожали. Перед Бамжой стояла богиня, опустив раскосые глаза и, улыбаясь, ждала ответа – берут её на работу помощницей по хозяйству или…
Бамжа слабым голосом велел ей подойти ближе и повернуться спиной. Роскошные рыжие волосы шёлком стекали до округлого зада. Детородный орган Бамжа вздрогнул и... встал! Морщинистые руки привычно потянулись к ягодицам и, ухватив их, с силой рванули к себе.
В ту же секунду на несчастного обрушился океан гневных слёз. Девушка, резко обернувшись, дважды ударила сидящего в кресле Куё-Сэки по обвисшим щекам и быстро направилась к выходу.
– Стойте, стойте, - кричал Бамжа ей вслед – простите меня, это была проверка!
Я беру вас на работу, беру!
Детородный орган, прислушиваясь к происходящему, стоял навытяжку как воин-самурай. Позвоночник Куё-Сэки выпрямился, сердце разрывало счастливую грудь.
- Я беру вас, беру, беру… Как ваше имя? – шептал он краснея, и скромно хлопая белесыми ресницами.
Всхлипывая и вытирая слёзы, богиня пролепетала в ответ: "Ашюск Кач-Пас…"
Орган... стоял!
Под Новый Год Куё-Сэки и Ашюск Кач-Пас стали законными супругами. В первую же брачную ночь, когда Ашюск сняла с себя свадебное платье, Бамжа, глядя на возлюбленную, глубоко вздохнул и... умер от счастья. Он так и не коснулся предмета своего вожделения, но это было уже неважно – ведь наконец-то он познал любовь!
Хоронили Бамжу вопреки всем законам физиологии с красноречиво стоящим
ОВД - органом внутренних дел.