Всё отпылало, отгорело.
Закат, став бледным киселем,
забыл, что за день наболело
и тишиной укрыл село.
Народ устал базары ладить,
засел по хатам – пьет чаи.
На вышивках крестом и гладью
блестят румяны калачи.
Неторопливо, кус за кусом,
впитает сахар разговор,
и, продлевая послевкусье,
мы не торопимся на двор.
В душе покой, заботлив вечер,
Луна и та, что колобок,
заняться будто бы ей нечем,
скатилась в темный погребок.
И только ночь, вздыхая сонно,
подкравшись, свалит на кровать.
И это тоже всё законно:
не до утра же пировать.