Сидит в темнице пленник одинокий,
Глядит вокруг себя печальным оком:
По закопченным сводам взглядом бродит,
По стенам каменным, и всюду грязь находит.
Над головою скука вознесла
Свои размашистые серые крыла.
А мысль так рвется в мир, туда, на свет,
Где все покрыл теперь весенний цвет...
"Забудь тот мир! Крепка твоя темница!"
И мысль упала вмиг подбитой птицей.
Не плачет бедный пленник, не рыдает,
Понурый, грустный, у окна страдает.
А за окном широкий видит путь,
Где люди движутся себе - куда-нибудь.
Идут иль едут - на темницу глянут.
Холодный взгляд!... О, как же сердце вянет!
В тюрьме вот этой человек страдает,
Но этого никого не занимает...
Вон на дороге женщина видна.
О, как она убога и бледна!
А на руках несет она ребенка,
Завернутого в сермячишко тонкий.
И как же он красив, и как пригож,
Ребенок тот в отрепьях из рогож!
Увидел пленник пару, обомлел,
А сам, как снег, при этом побелел.
Ох, это же его жена младая!
Ох, это ж его доченька родная!
"Ну, здравствуй, милый", - молвила несмело,
А в голосе ее слеза звенела.
Оживлена была и весела
Девчушка, щебетала и звала:
"Ку-ку, ку-ку! А где ты? Тут, папуся?
Возьми на ручки, поцелуй Марусю!"
Подумала бедняжка, жизнь не зная,
Что папка просто в прятки с ней играет.
А папка ручку дочке целовал
И горькими слезами обливал.
"Ох, доченька, кровиночка родная!..."
И молвила жена: "Грустит, не зная...
Мала еще, не знает зла ни трошки.
Уже два дня, как дома нет ни крошки.
Как в воскресенье выменяли хлеб -
Последние пожитки жид загреб,
За долг продал последнюю корову..."
От слез нахлынувших жена лишилась слова,
К стене холодной каменной припала
И горько, безутешно зарыдала.
Ребенок начал ножками сучить
И тихо есть у матери просить.
"Прощай!" - понуро вымолвила мила
И девочку к окошку подсадила.
Отец, поцеловав свою девчушку,
Невольничьего хлеба дал горбушку...
Вослед обеим взгляд он посылал.
Он и теперь не плакал, не рыдал,
В его глазах слезинки не стояли, -
Они, как камень, НА сердце упали.
И пленник руки заломил с тоской:
"Зачем же поженились мы с тобой!..."