От вкуса горькой тишины сводило челюсть.
распятый воздух ледяным был, свежим.
мы шли. и тихо. тихо. тихо пели.
и солнце, плывшее в апреле,
глядело долго, томно, жарко.
нежно.
Рассветный лоб распоротого неба
твердел пятном оранжевым.
И брезжил.
мы шли, мы пели.
Облачный гребень
за редким лесом как за сеткой рёбер
мелькал и горбил.
мы шли.
С далекой колокольни был слышен звон и выстрелы
А наши черные одежды покрылись инеем
и с ними зазвенели
Мы шли,
и боль тонула в божьем зеве.
И рядом - смерть, как почерневший клевер, тянула листья-пальцы ближе, реже.
Мы шли. И тише. Тише. Тише пели
И каждый был как грешник.
А рядом плыли вишни. Цвёл орешник.
А воздух кровью капал с шеи.
А по рукам тянулись две траншеи,
Мы шли и между ними - в каждом теле
мы видели запёкшееся солнце из апреля.