В богатом Самарканде
жил скромненько Афанди.
Настал совсем голодный год:
у бедноты — пустой живот.
Сидит уже неделю
без хлеба и без риса
худеет, сохнет Насреддин,
а рядом роскошь близко:
к могиле Данияра
несут больших баранов
и жирные лепёшки,
и мясо спозаранку.
Всё заберут ишаны,
и толстые муллы.
У них все сыты — дома
накрытые столы.
Завидует Афанди:
— Ему еда и честь,
давным-давно он умер,
а тут — хоть в землю лезь.
Такую речь в запале,
при всех сказал Ходжа.
И сам себя, страдалец,
зарезал без ножа.
Нахлебники вскричали:
— Ведь Данияр — пророк!
Кто ты такой, чтоб люди
тебе несли оброк?!
Обиделся Афанди:
— А чем его я хуже?
Ишаны и муллы
связали руки туже
худому хвастунишке.
К правителю на суд
пихая и ругая,
ведут, почти несут.
— Назвал себя пророком! —
кричат. — Побить камнями!
Ему правитель грозно:
— Хвались мне чудесами!
— Чужие мысли сразу
умею понимать.
Ходже повелевают:
— Мои сумей узнать!
— Вы думаете, знаю,
— Афанди лжет. Не дело!
Возиться с самозванцем
уже мне надоело!
— Пусть голову отрубят
палач! — подумал хан, —
— ведь ждёт и не дождётся
готовый дастархан.
Правитель гнев, суровость
переменил на смех.
И вместе с Насреддином
позвал обедать всех.