Когда-то как-то в далёкой гористой Колхиде
Цветы заспорили. По пустякам в обиде,
Цветущие гибискус и миндаль шумели лепестками.
На всю окрестность спор их разнесло ветрами.
«Ты, – говорят бутоны миндаля, – не нужен
Никому! И не приносишь пользы.
Своей кровавой бахромой вселяешь ужас
И зрению нет пакостней занозы.
Обычно глянет человек в окно и улыбнётся
Закату, звёздам и рассвету,
А здесь он ужаснётся – дрожат уродцы
В мрачнеющей листве от ветра».
«Ты бы потише выражался, –
Гибискус процедил сквозь стебли, –
Не раз на мой цветок прохожий улыбался,
А правда ведома, лишь не тебе, а Небу.
Хоть ты цветёшь сейчас, но за глухим забором,
И недоступен человека взорам,
Я зацвету потом. И на высоком склоне
Я буду наблюдать, как смерть тебя нагонит».
И слышится сегодня шелест листьев
Их потомков, горластых и речистых,
Ещё (как и никто вообще) не догадавшихся о том,
Что шелестеть и красоваться – почётный долг цветов.