93. Александр Македонский
Эдвард Галстян
Александр Македонский
с последними авторскими правками и дополнениями;
окончательный вариант
«Александр Македонский» - книга о победителе, пути и цене побед. Для того, кто мужчина не лишь по рождению, но и по духу, непобедимый Александр - мужской идеал, разумеется, принятый и понятый каждым на свой лад. Акценты расставлены так, чтобы не отдаляться от основных идей произведения: успех и его цена; преданность и измена; плата за преданность; расплата за измену и вероломство; истинное и ложное величие; мания величия; величие без величия; безграничная власть и аморальность власти; возможность и невозможность на пути к безграничной власти и обожествлению остаться человеком; сама жизнь и смерть - как кара за жизнь или её достойный венец...
Авторское предисловие
Человек, обладающий способностью самовыражения и самооценки, всё главное о себе и своём творчестве должен сказать сам, ибо никто другой не может знать его жизнь и оценить его личность и творчество лучше него самого. Потом время подтвердит или опровергнет его правоту в своих заблуждениях, прозрениях и амбициях, равно как и само его право на них.
Я родился 7 ноября 1951 года в городе Баку, столице Азербайджана. Считаю себя изгоем, человеком без родины, относящимся к категории людей, подобно Сократу считающих себя гражданами мира. Для меня философ – это самостоятельно мыслящий человек как таковой, homo sapiens в исконном, изначально заданном смысле этого словосочетания (человек разумный), ибо именно разум, по моим наблюдениям, человек использует (практикует) всего неразумней; не лишь предписывающий правила и принципы другим, но и в первую очередь следующий сам своим предписаниям (как всё тот же Сократ) – иначе он не философ, а просто аморальный болтун. Самым большим достоянием человека считаю здравомыслие, самой большой и недосягаемой мечтой – мудрость. Авторитетов, кроме личного опыта и мнения, у меня нет и никогда не было. Мною написано примерно 10000 страниц текстов самых разных жанров и направлений, но большая часть их была безвозвратно утеряна и уничтожена. В 1988 году из-за межнациональной розни и вспыхнувшей резни, которой подверглось армянское население в Азербайджане, бежал в Украину. Был приглашён на работу в московское издательство «Молодая гвардия», являлся его штатным литературным сотрудником; состоял в московском объединении союза литераторов России. Являюсь также членом союза журналистов Украины.
Как автор, тешу своё самолюбие мыслью, что мой ценитель – люди, обладающие способностью концептуального мышления, следующие идее самоусовершенствования, выходящей за пределы порочного круга, очерченного личным интересом или «эго», в котором мир погряз изначально и безвылазно. Эта способность, не риторическая, но действенная, связана не с образованием, а с внутренними свойствами человека. Образование без самообразования скорее ухудшает, нежели улучшает её, так как занимается лакированием внешности без каких-либо мало-мальски серьёзных усилий во имя совершенствования души, то есть во вред ей. Оно даёт возможности неподготовленным. Дурака оно не вразумляет, а лишь шлифует и совершенствует. А получивший образование подлец не только не исправляется, но становится несравнимо опасней и неисправимей. Подавляющему большинству оно даёт иллюзию интеллектуального превосходства и возвышения над другими, что обращает даже плюсы образования в минусы. Образование – нечто наносное, данное извне, неврождённое качество, не являющееся свойством характера. Оно лакирует внешность, не выправляя негативных и не формируя позитивных качеств и правильного, честного отношения к жизни и к окружению, не занимаясь воспитанием высоких качеств – оно безотносительно к ним. Безотносительность поверхностного воспитания не выправляет беспринципность, но напротив склоняет к беспринципности. Ценно лишь произрастающее внутри и изнутри проявляемое, то, из чего складывается характер, черты которого и призваны формировать философия, искусства, культура. Цель и роль творца, работающего со словом, будь то философ, поэт или писатель, - жажда невозможного – играя словами, оставаться честным, играя, не играть: и в правоте, и в неправоте, и в прозрениях, и в заблуждениях быть не правдоподобным, но правдивым, то есть не лгать. Цель и назначение моих произведений – обратить внимание на нравственные ценности, заставить задуматься о них и научить мыслить нравственными категориями. Их ценность – в расстановке акцентов. Право на заблуждение творец имеет наравне со всеми людьми и наравне со всеми другими правами, но он не имеет права на ложь (не путайте с художественным вымыслом). Истинный творец не менее болезненно, чем упрёк в творческой бездарности, перенёс бы упрёк в бесчестности – именно честность является самым ценным и редким видом гениальности. Только о честном можно сказать: «чистое сердце», - драгоценнее же чистого сердца нет ничего. А на что нужен творец без чистого сердца, не говоря уже о его творении?
Эдвард Галстян.
ВЕРШИНА МИРА
Предлагаемая читателю историческая драма «Александр Македонский» - очередная попытка вправить легенду о нём в рамки реального мира, в каких ничто не могло удержать его самого при жизни. Философ в нём до конца жизни вёл войну с варваром-убийцей. Не лишь жажда завоевания, но и тяга к познанию мира влекли его всё дальше от Македонии, не позволяя остановиться. Как философ с варваром, а герой с убийцей, так же в нём соперничали и созидатель с разрушителем. Он не чурался культур иных народов - ни одна из них не была для него настолько чуждой, чтобы презирать и притеснять их, полагая зазорным и унизительным для покорителя и повелителя мира, входить в храмы покорённых народов и поклоняться их богам. Внедряя в культуру завоёванных им народов элементы греческой культуры, он так же внедрял и элементы культур завоёванных народов в культуру Греции. Сократ был гражданином мира в мыслях и мечтах своих, Александр воплотил их в реальность. Он объединял народы, выстраивая утопию – империю братства на крови.
Читателю предлагается определить самостоятельно был он вершиной или дном, лучшим, самым достойным или самым недостойным, позорным финальным звеном в цепи преемственности, аналогии какой нет в мировой истории: Сократ-Платон-Аристотель. Несомненно: и Александр, и его учителя (к ним следует отнести и Диогена, через своего учителя Антисфена также восходящего к Сократу) не являются достоянием и гордостью одних лишь греков, но принадлежат всем. Каждый из них дал направления развитию всего мира, а не лишь Греции, и так или иначе повлиял на судьбы мира – но учителям Александра для этого не было нужды проливать моря крови. Это личности, интерес к которым не ограничивается ни временем, ни пространством. Прославил их учение Алеександр на весь мир или потопил в крови, поднял на вершину или опустил на дно? Ясно лишь, что в отличие от них Александр - противоречивая фигура; о нём не скажешь однозначно: благодетель человечества он или его проклятие. Язык не поворачивается назвать положительным героем, тем более благодетелем человечества человека, проливавшего кровь. Хоть поначалу его война и была освободительной, но лишь поначалу. Он - самый успешный в веках, непобедимый завоеватель; а благодаря учителям - культурный, но варвар, философ, но тиран.
ЭДВАРД ГАЛСТЯН
Александр Македонский
Часть I
Филипп II
Действующие лица:
Филипп II, известный как Филипп одноглазый - царь Македонии;
Александр Македонский – сын Филиппа II;
Аристотель – афинский философ, родом из Стагиры;
Чёрный Клейт – телохранитель Филиппа и Александра;
Леонид – воспитатель Александра, родственник Олимпиады;
Лисимах – учитель Александра;
Диоген из Синопы – философ-киник;
Парменион, Аттал, Антипатр, Пердикка – полководцы Филиппа II;
Гефестион, Птолемей, Неарх – телохранители и друзья Александра;
Олимпиада – жрица богини Деметры, мать Александра;
Арсиноя – гетера, мать Птолемея Лага;
воины, слуги, гетеры, пленные греки.
Место действия: Греция, Азия.
Сократ
(470 – 399 до н.э.)
Платон
(427 – 347 до н.э.)
Аристотель
(384 –322 до н.э.)
Акт I
Сцена I
(Македония. Царский дворец в Пеле,
тронный зал; Филипп II и Олимпиада).
Филипп II
Не дерзи мне! Олимпиада,
Власть, которою ты обладаешь,
Выше чаяний смертных женщин:
Вся Эллада – у ног твоих. Чем же
Ты ещё, отвечай, недовольна?
Почему над собою не хочешь
Власти мужней признать? Не мною
Распростёрты, у ног твоих земли
Разве брошены!? Я ль недостоин
Быть твоим властелином? Не честь ли
Для тебя быть женою Филиппа,
Пред которым склонилась Эллада
И трепещут соседние страны?
Хочешь мной понукать и в Совете?
Будь хоть Герою в самомнении,
Но не смей прекословить мне, Зевсу!
Олимпиада
Ты не Зевс! Зевсу я не перечу.
Филипп II
Ты ему не перечишь? Наслышан!
А меня не считаешь за мужа
И царя своего, раз перечишь.
Что ж, тебя за язык не тянули,
Ты сама… и ответишь за это…
И не плачься тогда, и не сетуй
На неверность мою и на чёрствость!
Олимпиада
Не пугай – я под Зевса эгидой!
Филипп II
Под эгидою? Может, под Зевсом!?
Ты одна в целом мире со мною
Трон и трапезу делишь. О, боги!
Утоли ненасытную алчность!
Неустанными в брани руками
Для того ли стяжал я победу,
Чтоб отдать её в праздные руки?!
Ты молилась богам? Боги вняли:
Разделяя со мною правленье,
Своего ты достигла предела.
Обуздай честолюбье, иначе
Я тебя покараю. Будь мудрой!
Поздно будет потом о пощаде
Умолять меня: кто беспричинно,
Из упрямства лишь мне прекословит -
Я жесток до жестокости лютой.
Внемли! Не оставайся глухою
К увещаньям моим, чтобы после
Не раскаяться в глупом упрямстве.
Я – мужчина, я – царь, я сильнее!
Так смирись, чтоб смягчился и я.
Чёрный Клейт (входя)
Царь, прибыл Аристотель. Он желает
Тебе благополучья.
Олимпиада
Веский повод
Сюда без вызова вторгаться, Клейтос!
Чёрный Клейт
Царица, я лишь исполняю долг.
Олимпиада
Долг мог и подождать, и Аристотель
С ним заодно. Ну, прибыл ко двору!
И ты из-за него посмел нарушить
Покой царя, его уединенье?!
Филипп II
Покой, когда тут ты?! Уединенье?!
Во время пьянок и на поле брани
В покое большем и уединенье
Я нахожусь, чем во дворце с тобой!
Нет, он войну остановил, нарушив,
Прервав покой наш и уединенье,
При этом принеся благую весть.
Олимпиада
Сын бывшего придворного врача!?
Царь прерывает разговор с царицей
Из-за ничтожного раба!? Иль с ним
Не наигрался в детстве ты?
Филипп II (Чёрному Клейту)
Введи!
А заодно сыщи мне Александра,
А также Леонида с Лисимахом –
И срочно всех сюда.
(Чёрный Клейт уходит).
Олимпиада
Что ты задумал?
Ты доблестного мужа променяешь
На шаркуна-философа? Зачем?
Чтоб Александр вырос болтуном
И развлекал заумными речами
Гетер, в безделье царствие влача?
Филипп II
Чтоб научился непутёвой речи
Безумной матери распознавать
Он суть стяжательную – вот зачем!
Не поддавался многословной лести
И на примерах многих убедился,
Что в целом мире можно доверять
Лишь самому себе! И чтоб познал
Пустым словам и клятвам вероломным
Он истинную цену! Чтобы сам,
Владея слогом, мог в игре запутать
Политика любого! Чтоб ни в чём,
Не только во владении оружьем,
А в знаньях перво-наперво, никто
Над ним бы не кичился превосходством!
Чтоб в промысел божественный проник!
Чтоб не блуждал невеждою впотьмах,
Одною силой, с маху не вершил
Дел, требующих долгого раздумья,
А там, где нужно действовать, чтоб он
Шёл напролом, а не терялся в мыслях
Из-за незнанья!
(входят Александр, Леонид, Лисимах).
Лисимах, и ты,
Суровый муж, глядящий исподлобья,
Что можете сказать о пользе знаний
Для мужа-государя, чтобы в пользу
Могущества страны они служили
Верней меча и армии бойцов?
Лисимах
Опустит меч усталая рука,
И вражья рать ряды бойцов рассеет,
И сгинет всё, что силой нажито,
Но не померкнут знания вовеки:
Бег времени их лишь преумножает
И силы нет такой, чтоб их разбить!
Филипп II
Ну, так-то я и сам могу сказать:
Высокопарно, беспредметно. - Ты!
Леонид
Я – воин. Эти все премудрости
Не для меня. Я всё сказал.
Филипп II
Ну, так
Не только я могу…
Олимпиада
И всё!? Ну, так -
Вот благодарность царская?! Увы,
Впредь ваше рвенье трону ни к чему.
Царь оплатил вам службу недоверьем.
Филипп II
Уймись, жена! Я в действиях своих
Давать отчёта слугам не намерен.
Александр
Опять с утра не поделили власть.
Филипп II
А из семейных ссор, подобных этой,
Ты мало пользы извлечёшь, когда
Уступчивей не станешь. Царь здесь я!
Ты распаляешь гнев во мне, но это
Не худшее - своим дурным примером
Ты развращаешь всех: благополучья
Начало тут - в идиллии семейной,
А в наших склоках – гибели начало.
(входит Аристотель).
Олимпиада
На вид он – говорящий попугай.
Аристотель
Царь, ты призвал меня на посмеянье?
Филипп II
Нет кляпа у меня на каждый рот.
Но своеволие слуг и царицы
Ты вправе пресекать так, чтоб отбить
Пристрастие к насмешкам. Я с тобой.
Аристотель
Я правильно расслышал? Я сюда
Затем ли призван, чтобы враждовать
С царицей, подвергаясь оскорбленьям
И злым гоненьям? Я учёный, царь,
А не придворный и не укротитель
Строптивых жён. Прости, царь.
Филипп II
Царь с тобой.
Олимпиада
Не шут ли ты, раскрашенный философ?
Аристотель
Что ж, раз царица требует ответа -
Я, с позволения царя, отвечу:
Не больше я, чем женщины, раскрашен
И менее болтлив.
Олимпиада
Что ты ещё
Добавишь к оскорблению царицы?
Аристотель
Прости, но ты же первой начала.
Олимпиада
Все слышали: царица виновата?!
Аристотель
Когда б меня наука защищала,
Как защищают красота и титул
Тебя, царица, я тогда б с тобой
Сравнялся и в правах, и в правоте.
Спор неуместен: слишком у тебя
Большое преимущество. Сдаюсь.
Олимпиада
Одетая в любезность нелюбезность!
Аристотель
Я в этом так же женщинам под стать,
Как ты мужчинам.
Леонид
Придержи язык!
Филипп II
Точнее точного - не в бровь, а в глаз.
Олимпиада
И ты посмел явиться ко двору,
С царицей в равноправии тягаться?!
Аристотель
С твоею красотою доброта
И мягкость сочетаются отменно.
Сварливость портит красоту. Прости
За этот тон мой и нравоученья.
Я был достоин лучшего приёма,
Чем удостоен милостью твоей,
Но был готов и к худшему. Я - друг,
А ты меня встречаешь как врага.
Леонид
Друг ты нам или нет - покажет время.
Аристотель
Ты прав, не стану с этим спорить. -
Жаль, что царица загодя во мне
Увидела врага. Кем буду я,
Пытаясь состязаться красотою
С красавицею первой?! А кем ты,
С учёным мужем знаньями тягаясь?
Олимпиада
Ты злоупотребил царя поддержкой.
Аристотель
Возможно. Все мы под его эгидой.
Пока он рядом, я договорю.
Оставшись с красотой наедине,
В угодничестве, лести, похвалах
Теряет ум своё предназначенье.
Олимпиада
Так в том, что мир глуп, виновата я!?
Аристотель
Твоя заслуга в том, что он красив.
Предназначенье красоты - всё делать
Для улучшенья мира. Не мешай мне
Исполнить то, зачем я приглашён…
Царица, я же знаю больше слов;
Их лучше складываю в предложенья.
В десятый раз: я вам не враг, а друг
И ваш слуга. Попытки оскорбленья
Не только мне, вам тоже навредят:
Мне не добавят рвения, а вам -
Доверия. Кто меж собой не ладит,
Вредит, а не содействует успеху.
Добра желая собственному сыну,
Будь милостива и добра ко мне,
Чтоб я без страха и оглядки мог
Служению отдаться высшей цели.
Дрожа за собственную шкуру, я
Едва ли много пользы принесу…
Изрядно плох наставник, что встаёт
Меж матерью и сыном. Помоги мне,
Чтоб я помог вам, а не навредил…
Я – друг, не выставляй меня врагом.
Леонид
Ты чересчур свой распустил язык –
Не забывай, что говоришь с царицей -
Иль я тебе напомню!
Аристотель
Я учить
Явился не царицу; цель другая…
Я тут с единой целью воспитанья
И обученья Александра, то есть,
Наследника престола, а царице
Я лишь слуга покорный – как и все,
Кто проживает в этом государстве.
Прости, я слишком много говорил.
В отличие от прочих членов тела,
Язык не устаёт и не теряет
Способности без умолку болтать,
Особенно не к месту. Обещаю
При вас держать его на поводке.
Я жду распоряжений, государь.
Олимпиада
Как он сказал! – как будто приказал.
С каким ты к нам явился пожеланьем,
Иль может с назиданьем, наш слуга?
Аристотель
Здоровья всем, кто мне его желает.
Олимпиада
И вся риторика, и все познанья?
Аристотель
Познанья тут, царица, ни при чём.
Олимпиада
Познанья ни при чём – изрёк мудрец,
На том и смолк. И нечего добавить?
Аристотель
К чему обременять себя словами,
Когда внимают им с предубежденьем,
Иль, смысла не поняв их, извращают?
Олимпиада
Он не желает с нами говорить!
Мне остаётся лишь тебя поздравить
С таким приобретением, Филипп!
Не ты ли сын придворного врача?
Тогда откуда этот тон небрежный,
Как будто ты купил, а не тебя?
Аристотель
Небрежный?! О, небрежности царица,
То сила знаний говорит во мне,
Что возвышает над подобострастьем.
Олимпиада
И мы должны подобное терпеть?!
Тут вышел спор: а нужен ли ты нам?
Что можешь ты сказать об этом споре
С научной точки зренья?
Аристотель
Ничего.
Наука занимается наукой.
Олимпиада
А между тем, по одеянью судя,
Ты должен говорить умно, красиво –
Ты ж шепелявишь… Как сумеем мы
Постичь премудрости твоей науки?
Аристотель
Благая суть познанья – в простоте,
Учёной речи – в кратком изложенье;
А одеваться можно как угодно;
Наряд ничьей не изменяет сути:
Мир вечно будет полон дураков,
Что, будучи не в силах оценить
Сам по себе ум, ум как таковой,
Его, увы, отождествляют с лоском.
Моё ж произношение под стать…
Филипп II
Мышлению прекрасно-ликой жрицы!
Олимпиада
Не чересчур ли он красноречив?
Аристотель
Вот именно, царица, чересчур
Для красноречия. Суть красноречья –
Великий дар немногими словами
И убедить, и многое сказать.
То, чем мы занимаемся с тобой, -
Не красноречие, а словоблудье,
Болтливость, ум во власти языка.
Я у тебя пошёл на поводу,
Прости, царица. Переубедить,
Наверное, ничей не в силах ум
Того, кто видит то, что хочет видеть,
И верит в то, во что он хочет верить.
Я многое ещё могу сказать,
Но в этом многом будет мало смысла.
Дозволь умолкнуть мне.
Филипп II
Теперь о деле.
Леонид (Аристотелю)
Я проучу тебя за эту наглость!
Филипп II
Запомните! Порукою пусть будет
Филиппа слово: кто пренебрежёт
Моим указом – головы не сносит!
Сей муж своей учёностью снискал
Известность и моё благоволенье.
Достойные их знаки уваженья
Ему оказывать должны все вы,
Кто почитает трон мой и кому
Наказ мой свят и жизнь не безразлична.
Вы все свободны. Александр, останься.
(уходят Олимпиада, Леонид, Лисимах).
Вот, Аристотель, сын мой и наследник.
Учи его всему, что знаешь сам.
А ты внимай учёным наставленьям,
И мнение его ставь над другими.
Ценны советы тех, кому открыты
Природы тайны, знанья вечных истин.
Александр
Так я без Аристотеля – ничто?!
Аристотель
Ты – властелин. Ничто – пустое место.
Со мной ты больше, чем ты без меня.
Александр
А ты со мною рядом станешь меньше.
Аристотель
Величием преследуемых целей
Определяется величина
Того или иного человека.
Легенды об уме не по годам,
О страстном, неуёмном тяготении
К вершинам духа, власти, знаний,
Несокрушимой воле Александра
Дошли и до меня – и вот я здесь.
Ты на участие в Олимпиадах
Не согласился только потому,
Что в них не состязаются цари –
Чего я и искал: ты беспределен.
Я здесь нашёл того, кто удостоен
Богами. Я обязан быть причастным!
Как может сделать меньше тот меня,
Кому я помогаю, чтоб прославить
Своё учение? В твоих победах
Уж изначально и мои победы
Заложены. Ты должен проиграть,
Чтоб проиграл и я; ты станешь меньше,
Тогда и я с тобою – но не раньше –
Уменьшусь; лишь в погибели твоей
Моя погибель, ну а в славе – слава.
Ты ж не погибнешь только для того,
Чтоб погубить меня?! Не обесславишь
Себя, чтоб только я был обесславлен!?
Не верь тому, кто сам в тебя не верит,
И чей успех не заключён в твоём -
Тебя предаст он рано или поздно.
Все знания, что есть во мне, мой трон,
А это ведь и есть мой трон, как сыну,
Отдать тебе почту за счастье я.
За приглашенье, царь, благодарю.
Доверье и надежды оправдаю,
Как я привык. Я не могу иначе.
Я не люблю обманывать других
И не люблю обманываться сам.
Александр (в сторону)
Быть начеку. Не поддаваться сразу,
А то решит, что он неотразим -
Что, впрочем, и недалеко от правды. (вслух)
Мы не всегда друг друга дополняем;
Друг друга поедаем чаще мы.
Ну а всего страшней, когда сойдутся
Соизмеримые величины.
Аристотель (в сторону)
У матери и сына – нрав один;
Что до царя – едва ли он способен
Кого-то оградить от их нападок.
И станет ли? И ограждён ли тот,
Кого он принял под свою защиту,
От самого него с его коварством? (вслух)
Речь не о нас с тобой как таковых;
О знании и силе – вот, что слито
Должно быть воедино, чтоб вести
Мир к благу и людей к преуспеянью.
Без знаний сила – величайший вред,
А знания без силы бесполезны.
Александр
Кто я, по-твоему, глупец державный?
Аристотель
Но ты обязан быть мудрее всех;
Не быть глупцом и только - слишком мало
Для пожелавшего достичь всего.
Александр (Филиппу II )
Он мне понравился.
Филипп II
К твоей же чести.
У Миезы, в роще, посвящённой нимфам,
Вам приготовят место для занятий.
Сам, Стагирит, проверь сначала: всё ли
Устроено там так, как надлежит.
(уходят Аристотель и Александр)
Великий этот труженик науки
Нужнее мне, чем воздух и вода.
Его авторитет в среде учёных,
Его влиянье привлекут ко мне
Вниманье и симпатии умов.
Я на примере Демосфена знаю,
Как могут эти люди портить кровь.
У тех, кто ладить с ними не умеет,
Ум затемнён гордыней. Исократ
В своём послании ко мне стремится
Стравить нас с Персией властолюбивой,
О главном умолчав: Афины, Спарта
Свой гегемон не предают забвенью
И сеют смуту – этим и сильны
Политики Эллады. Здравый смысл
Бессовестно поруган, попран ими,
Не пожелавшими со мной смириться
Победы ради над врагом всеобщим.
Могу ль я воевать со всеми сразу?
Но без войны никак не обойтись,
А медлить - значит, загубить всё дело.
И всё же я добьюсь объединенья!
Лишь кровью греков право я куплю
Мстить варварам за пролитую кровь
Самих же греков, что снесли их гнёт
Охотнее, чем мой. Где здравый смысл
Не помогает - торжествует подлость!
(входит Олимпиада).
Ты кстати, как всегда, Олимпиада.
Вновь с жалобами на чужую дерзость?
И кто теперь? Позволь мне угадать.
Меня аж распирает от желанья.
Когда я ошибусь, мне не на троне –
В конюшне место! Кто же он? Молчи!
Сомнений нет: конечно, Аристотель!
Олимпиада
Я нахожу, что он здесь неуместен!
Филипп II
Я нахожу, что ты здесь неуместна,
А он мне нужен! Я тобой приучен
И не такие дерзости сносить -
И безо всякой пользы. Но довольно!
Ты в дерзости, бесспорно, выше всех,
И не тебе пенять на чью-то дерзость!
(уходит).
Олимпиада
О Полифем! Ты пригласил его
Лишить меня влияния на сына
И, волю сокрушив, закабалить.
Я отомщу тебе за униженье!
Сцена 2.
(Там же. Олимпиада; входит Александр).
Олимпиада
Чего хотел?
Александр
Поговорить с отцом.
Олимпиада
О чём? Я – мать. Могу я знать о чём?
Ты хмуришься, ты недоволен мною.
Позволь тебя спросить: из-за чего?
Ну, хорошо, я и сама отвечу:
Ты косишься на мать из-за рабыни!
Не притворяйся, не лукавь со мной!
Я, мать твоя, царица, приказала
Остричь её и отвезти на рынок
В Мелибою в Тессалии, с глаз прочь.
Негоже, чтоб рабыни занимали
Умы царей! Коль ею любовался,
Не мог ты на руке её не видеть
Рабыни знак. Стыдись!
Александр
А мне и стыдно!
Мне очень стыдно, что меня стыдишь
Ты в том, чего сама должна стыдиться.
Всю жизнь я буду помнить этот стыд,
Однажды пережитый. Нет, не с нею, -
Со мной ты поступила как с рабом.
Продав её, тем самым подчеркнула
Что я – ничто и полностью зависим
От прихотей твоих. Совсем не так
Ты сына царского во мне почтила
И трона властелина, как должна.
И ты сама себя всего лишаешь:
Почтения и послушанья сына,
Любви и уваженья мужа. Да,
Мне стыдно, что мне мать моя вредит;
Что вместо откровенности я должен
Особенную скрытность проявлять
В своём общенье с матерью родной.
Что первый враг мой – это мать моя.
О как теперь отца я понимаю!
Олимпиада (в сторону)
В нём дух ещё сильнее, чем в Филиппе!
Итак, я лишь жена и мать царя,
И лишь поэтому зовусь царицей. (вслух)
Как говоришь ты с матерью своей?!
Александр
Как с мужем говоришь ты и с царём?!
Олимпиада
Ты огорчил меня, мой взрослый сын.
Александр
Не огорчай сама – не огорчишься.
Олимпиада
Отец твой прав, а я, увы, ошиблась:
Взрослеют сыновья, для них подруги
Становятся дороже матерей.
Всю жизнь им отдаём, они же нас
Меняют на рабынь… Скажи-ка мне:
Тебе понравился твой новый опекун?
Александр
Я лучше промолчу на этот счёт.
Боюсь тебе не угодить ответом;
Тогда ты и его сошлёшь на рынок.
Олимпиада
О, в дерзком пустословии вы ровни!
Александр
По-твоему, я не рождён мужчиной?
Иль этого не стою, что меня ты,
Как девушку, от ласк оберегаешь?
Чем без стыда подглядывать за сыном,
Подумала б как мужу угодить!
Как ты решить посмела за меня!
Олимпиада
Так вот она, сыновья благодарность!
Рабыни затмевают матерей,
Учителя – отцов! О Лисимахе,
Который называл тебя Ахиллом,
А твоего отца Пелеем, ты
Не помянул ни разу добрым словом.
Александр
Он – раб и прославлять царя обязан,
А я скажу как есть, без славословий:
Твой акарпанец – грубиян и скот.
Распоряжайся им теперь как хочешь;
Отправь его в Тессалию на рынок.
Я дам тебе над целым миром власть,
Но не пытайся властвовать и мною.
(уходит).
Олимпиада (падая на колени)
К твоим стопам, Деметра, припадаю!
Спешу склонить почтительно гордыню
И внять советам. Научи, как быть.
Верни любовь и послушанье сына!
(уходит).
Сцена 3.
(Поле в Македонии; Птолемей, Арсиноя).
Птолемей
Ну, здесь-то нас уж точно не услышат.
Так что же ты хотела мне сказать?
Арсиноя
Богам открыты все деянья наши,
А смертному лишь то доступно, что
Дозволено. Спросив соизволенья
Богов, чем не гнушайся никогда
Ты тоже в затрудненье, я решилась
Открыть тебе страшнейшую из тайн.
Но прежде поклянись хранить её,
От всех скрывая, так, как мы храним
То, что всего превыше почитаем.
Птолемей
Длиннее предисловие твоё,
А смысл его темнее этой ночи.
Зачем ты имена богов тревожишь,
От собственного голоса дрожа?
Арсиноя
Чтоб ты перед тем, что услышишь,
Всей душой преисполнился страха
И в душе схоронил бы со страхом.
Птолемей
Мать, я - не баба, а воин!
Довольно стращать! Что за дело?
Олимпом клянусь и Аидом,
Я буду молчать! Говори же!
Арсиноя
Как мне с тобой об этом говорить?
Птолемей
Итак, меня средь ночи притащила
Сюда ты, чтоб сказать, что говорить
Не можешь, а умеешь лишь стращать!?
Арсиноя
Филипп поход затеял. Вероятно,
Он выкажет к тебе расположенье.
Будь настороже, держись подальше
От милостей его и от вниманья
И никому, и ничему не верь.
Запомни, ты Филиппу неугоден.
Птолемей
Нельзя ли без загадок, попонятней?
Арсиноя
Какой нетерпеливый! Ладно, слушай:
Ты Лага до сих пор считал отцом;
В его отцовстве – половина правды,
Вторая в том, что твой отец не он.
Твоим отцом он признан пред людьми
И должен таковым для всех остаться –
Ведь он тебе дал имя, состоянье,
Чего не сделал для тебя другой,
Отец твой настоящий…
Птолемей
Не отец?!
Я что-то слышал: ты была гетерой…
Откройся мне, мать, никакая правда
Не может быть страшней, опасней лжи,
Правдоподобной лишь с одною целью -
Скрыв правду, извратив её, сгубить
Тех, кто не отличает лжи от правды
И слишком опрометчиво доверчив.
Витают слухи: Александр – сын Зевса.
Быть может, я того же рода ветвь?
Та сила, что в себе я ощущаю,
Не свыше ли и не роднит ли нас?
Раз Зевс своим вниманьем не обходит
Любовные призывы жриц Деметры,
Тебе, служительнице Афродиты,
Он уж, конечно бы, не отказал.
А, может, это царь другой, пониже,
Не Олимпийский, а вполне земной?
Итак, одно лишь слово: кто отец мой?
Кем, смертным или богом, я рождён?
Арсиноя
И смертный он, и бог одновременно;
Он дерзостью тягается с богами.
Птолемей
Он… ясно, в продолженье нет нужды.
Страх перед этой тайною в тебе
Рассеял и последние сомненья:
Тот это, кто и силой, и коварством
Возвысился над нами словно бог -
Хранимый вечными богами, или
Поправший их. Конечно, это он,
Филипп II, правитель одноглазый,
Что видит лучше всех, и дальше всех.
И Александр… мой…
Арсиноя
Твой кровный брат.
Но выслушай, вот вкратце как всё было…
Птолемей
К чему подробности? Оставь их, мать,
В утеху старости. Оставь меня!
Арсиноя
Я целый год была его подружкой,
Но, став царём, меня он отдал Лагу
А сам женился на Олимпиаде.
Птолемей
Зачем себя подробностями мучить,
Какие нужно поскорей забыть?
Арсиноя
Так младший брат твой обошёл тебя.
Птолемей
Он – сын законный. Не на что пенять.
Арсиноя
Ты гневе?
Птолемей
В гневе?!
Арсиноя
Будь благоразумен.
Птолемей
Я в гневе на своё благоразумье.
Ты грудь мою отравленным копьём
Пронзила, мать. Будь то не Александр,
Я униженья этого не снёс бы,
Но в нём всегда я видел только брата,
Хоть вслух об этом и мечтать не смел.
Арсиноя
Бесстыдно заводить с законом тяжбу,
Когда твой враг заведомо сильней.
Птолемей
Открыв мне тайну моего рожденья,
Возвысив, ты унизила меня
Безжалостнее и больней, чем ложью.
Арсиноя
Тогда Филипп ещё был лишь регентом.
Птолемей
В чём прок, что я рождён Филиппом?
Из тайны этой пользы не извлечь,
Владеть же ею – равносильно смерти.
Арсиноя
Ты должен быть готовым ко всему:
К немилости внезапной, возвышенью,
Грозящему тебе паденьем в пропасть.
Тебе не без нужды открылась я -
Я в страхе: как в неведенье бы ты
Не совершил такого, что б дало
Им повод думать, что ты знаешь правду.
Живи неброско, пряча правду в сердце,
С угодной сильным ложью на устах.
Птолемей
А как же слух, что Александр – сын
Царя богов?
Арсиноя
Враньё Олимпиады,
Себя Алкменой новой возомнившей,
Родившей миру нового Геракла.
Птолемей
А если нет и Зевс – его отец?
Тогда по праву трон Филиппа – мой,
А Александр наследует пусть Зевсов!
Арсиноя
Филипп поставит на колени мир,
Но не своих - не будет мира в доме,
Где каждый только властвовать привык;
У всех троих железный дух и воля,
Все трое не уступят никому,
Будь то родители, муж, сын иль бог!
И все сошлись у трона одного.
Отсюда ждёт удар царя Филиппа.
Ни силой, ни коварством, ни умом,
Того, что хочет, здесь он не добьётся.
Теперь подумай: что же ждёт того,
На ком их ненависть объединится?
Птолемей
Что хуже смерти?
Арсиноя
Но Филипп не вечен,
А Александр – герой и, как Ахилл,
Рождён для славы, проживёт недолго.
Тому залог – его душевный склад,
Не ведающий жалости и страха.
Птолемей
Ты всё сказала, мать? Иди же спать.
Иди же, говорю! Оставь меня!
Я поброжу ещё. Хочу обдумать,
Как мне не выдать своего величья,
Что мне лишь унижение сулит
И смерть от рук родных.
(уходит Арсиноя). Отец Филипп!?
Брат Александр!? - кто ещё родством
Таким на целом свете мог похвастать?
А что мне от него? – одна напасть!
Чем хуже я? - стою всех ближе к трону
По праву, что древнее прочих прав –
Первородства! Я попран, как и право,
И нет судьи такого, кто б исправил
В борьбе за справедливость это зло!
О горький яд прозрение моё!
Я знаю кто я: я рождён сильнейшим,
Чтоб поношения терпеть от сильных…
Тень брата младшего, опора трону -
Не более того… любое слово –
Тотчас же распрощаюсь с головой.
Что ж, душу закую в броню, надену
Беспечность маской на лицо. Всегда
Хотя б какой-нибудь смысл и надежда
Присутствуют. Раз наше самолюбье
Тут ранено, там нам его залечат.
Но что же для отвода глаз придумать?
Прикинусь сыном матери своей
И от меня отступят подозренья.
Сцена 4.
(Тронный зал дворца в Пелле;
Филипп II, Александр, Аристотель).
Филипп II
Вести войну разумно означает
Достигнуть без существенных потерь,
Поставленных задач.
Александр
А кто и как
Определит величину потерь
В сравнении с успехами?
Филипп II
Враг должен
В три раза больший понести урон.
Александр
А если в десять?
Филипп II
Ну, тогда ты – бог!
В бою открытом маловероятно
Такое превосходство. Разве только
Врага врасплох удастся захватить…
Сам я побед не домогаюсь кровью
Героев; лучшее – их поберечь –
Для этого я избираю средство.
Александр
Какое средство – сговоры и подкуп?
Филипп II
Да, так я поступал и поступаю,
И буду впредь без ложного стыда.
Где признают меня без принужденья,
Какой в насилье, принужденье смасл?
Вам это подтвердят и Амадок,
Царь Фракии - он за вознагражденье
Без колебаний сдал афинян мне, -
И Евтикрат с Ласфеном: посулив,
Я до последней драхмы без обмана
Им выплатил. Пособничество их
Ускорило падение Олинфа
И сберегло немало сотен жизней
И время тоже. Я затем сполна
Свои затраты возместил, Олинф
Разграбив непокорный и продав
Всех жителей его навечно в рабство.
Я воинов берёг, где только мог –
Вот главная среди иных причина
Того, что войсковым собраньем я
Был вместо полоумного Аминты
Царём назначен. Что потом? Ну, да:
За деньги Филократ с Эсхилом мне
Отдали Фракию. Они сумели
Ввести Афины в заблужденье. Разве
Успел бы я достичь таких успехов
Одною доблестью в столь краткий срок?
Ты сын мой, мой преемник, пред тобою
Мне ни к чему геройством похваляться;
Могу тебя заверить – никогда!
Да, золото надёжнее солдат.
Богатства - вот реальная основа
Могущества; подспорье и успех.
Отвага золота неустрашима;
Неистощим и сил его запас -
Поскольку, жертвуя один талант,
Я извлекаю десять малой кровью.
В бою же я рискую потерять
И золото, и армию, и жизнь.
Сражения выигрывает тот,
Кто лучше к ним готовится, пуская
Все средства в ход, какие только есть.
Кто проиграет этот тайный бой -
И от меча в сражении погибнет.
На будущее, сын: плохой политик
Хорошим полководцем быть не может.
Александр
Эти подкупы трон твой бесславят;
За твоею спиной всякий шепчет:
«Царь Филипп - вероломный обманщик,
С ним скреплять договоры опасно».
Филипп II
Но воевать со мной ещё опасней.
Александр
Как полководец ты для них – никто,
Хоть расправляешься один со всеми.
Филипп II
Ты говоришь со мною как герой,
Которым, несмотря на ум и мудрость,
Присущие ему, руководит
Отвага, что граничит с безрассудством;
А царь, будь он хоть десять раз герой,
Всегда обязан выше ставить мудрость,
В узде держать натуру. Я борюсь
За власть и за пространства, тяготясь
Войны и подвигов, с одной надеждой
На скорую победу. Что до славы,
До чести и до всяческих прикрас –
Так вот, когда я своего добьюсь,
Подумать будет время и о них.
Аристотель
Жизнь нас и до сих пор не убедила,
Что честное оружье лучше всякого,
Каким мы добиваемся побед –
Иначе спор ваш не имел бы места.
Александр
О, ты, учитель, несравненный циник!
Аристотель
Спроси у адвокатов: «Можно ль честно
Выигрывать процессы?» «Да» - ответит
Один из ста, тот, кто бесчестней всех,
Кто ложь любую выдаёт за правду,
Кто сам ни разу в жизни не сказал
Ни слова правды, если же сказал,
То устыдился. Верно, Александр,
Лишь то, что ложь себя не обличает.
И вот что любопытно: у Гомера
Читаем мы, что был сражён Ахилл
Предательски, исподтишка, тайком;
Героя смерть убийце принесла
В веках заслуженную славу труса.
Но сзади бьющий бьёт наверняка.
Герой погиб, трус восторжествовал.
И конь данайцев только посрамил
Оружье их, которым десять лет
Размахивая грозно, не добились
Они того, чего обманом за ночь.
Так как судить мы смеем однозначно
Где благородный, а где низкий жест,
Когда нас благородство принижает,
А низость возвышает над врагом?
Знай цену показному благородству,
И сможешь оставаться благородным,
Играющим на низости других.
С врагами надо поступать не лучше,
Чем их сочтёшь достойными. Раба
Не спрашивают о его желаньях,
Но действуют согласно со своими.
А разве враг – не будущий твой раб?
Александр
Умом согласен с вами, но не сердцем…
Филипп II
Оставим сердце для сердечных дел.
Всё, Александр, свою имеет цену;
И правда, купленная нашей кровью,
Добыта может быть простою ложью;
Но ведь она не станет меньше правдой
Лишь оттого, что куплена дешевле –
Деньгами, а не кровью, например!?
Мы деньги возвращаем, а, теряя,
Мы не утрачиваем их насовсем;
Герои ж исчезают безвозвратно,
В пыль обращаясь, тени, звук пустой.
Но я не лгу: что-либо обещая
Тем, кто без лишнего кровопролитья
Мне помогает достигать победы,
Я неизменно сдерживаю слово.
Поздней, уже в процессе управленья,
Ты убедишься сам и очень скоро,
Как важно трезвым обладать умом
Взамен высоконравственной гордыни,
Чтоб далеко рассчитывать и силой
Распоряжаться в меру энергично.
Вот всё, что я прошу тебя учесть.
Прилежен ли в ученье Птолемей?
Аристотель
В одном он показательно небрежен,
В другом, к стыду, весьма преуспевает.
Филипп II
В чём преуспел он?
Аристотель
Он достиг тех лет,
Когда обязан сделать выбор: или
Все помыслы к ученью обратить,
Иль отдаваться развлеченьям; он
Избрал второе и проводит больше,
Чем должно, времени в кругу гетер.
Филипп II
Преемственность по матери его
Сказалась: он не воин.
Александр
Птолемей
Отважен и во многих упражненьях
Всегда один из первых.
Аристотель
И при этом
Он так демонстративно избегает
Того, что к почестям ведёт и славе,
В ущерб им выставляя напоказ
Всё легкомыслие своё и связи
С гетерами, что, безусловно, он
Скрывает и вынашивает что-то.
Александр
Ты, дорогой учитель, так предвзят
И пристален, что наживёшь врагов.
Аристотель
Мой друг – ты. Мне ли их бояться?
Александр
Ты веришь в дружбу человека, чьих
Друзей безосновательно порочишь?
Аристотель
Да, так как чту его же интересы.
В мои лета разборчивость нужна
И безошибочность в определении
Всего и всех, что есть вокруг меня.
Всех выгораживая Птолемеев,
Я другом буду им, а не тебе.
Филипп II
Таится в этом некий скверный смысл.
А что же хуже, если у слуги
Есть тайны от царя? Проверим это.
Александр
С чего ты вдруг, отец, о нём спросил?
Ты неспроста спросил о нём. Ведь так?
Филипп II
Так или нет, тебе я не отвечу –
И тоже неспроста. Не обессудь.
А веский повод к беспокойству - слухи.
Аристотель
Уместнее послать его к гетерам
Учиться ремеслу их, чем со мной
Без пользы время убивать.
Александр
Ну, хватит!
Довольно, злой старик, остановись!
Филипп II
Я сделаю внушенье Птолемею.
А если он упорствовать начнёт,
К отцу отправлю - тут таким не место;
Я - грек, не перс, и не держу гаремов
Для развлечений бабников. О, боги!
Надеюсь, Александр, на тебя он
Не оказал тлетворного влиянья?
Я допустить и мысли бы не мог,
Что у него на поводу пойдёшь ты.
Александр
Я – сын царя, а не потомок зайца!
Филипп II
Я ни мгновенья и не сомневался,
Иначе сам бы этою рукой
Я вырвал сердце Птолемея Лага,
Чтоб он ничтожною своею тенью
Не запятнал величья твоего!
Ты удовлетворён? Вот и причина
Моих расспросов и моих тревог.
Александр
Для них нет оснований - никаких.
Филипп II
Ступайте продолжать свои занятья.
(уходят Александр и Аристотель)
Сцена 5.
(Там же; Филипп II; входит Клейт).
Филипп II
Введи её, но тайно от царицы.
И чтоб никто не смел нам помешать!
(уходит Клейт; входит Арсиноя).
Филипп II
О, Арсиноя! Как же ты прекрасна!
Богиня! И ничуть не изменилась!
Арсиноя
О, как мечтала быть я и остаться
В твоих глазах такою навсегда!
Но лучше бы я родилась уродкой!
Зачем царю гетере бывшей льстить,
Какую он был волен взять и бросить!?
От красоты, какою пренебрёг ты,
Осталась только тень и та поблекла.
Так как же, пренебрегший красотой,
Ты тенью красоты залюбовался?
Филипп II
Иначе я теперь смотрю на вещи!
А если я тебя обидел, верь мне,
То было невзначай: жестокосердье
Мне не присуще, пользуюсь же им
Я лишь по принужденью сана,
А не по доброй воле. Я призвал
Тебя, чтоб сообщить, что Птолемей
Приближен к трону. Лишь из опасенья
Пред кознями бессовестной супруги,
Я не могу признать его открыто,
Но кровь свою на произвол судьбы
Не осужу.
Арсиноя
Но ты не знаешь сына.
Для скромной доли был воспитан он,
Как сын, преемник Лага, но не твой:
Гнёт, бремя славы для него чрезмерны,
Чтоб наживать из-за неё врагов,
Могуществом сравнявшихся с богами!
Ведь Александр и Олимпиада –
Как Сцилла и Харибда с двух сторон;
Я не хочу погибели ему
От яда или от удара в спину.
Филипп II
Я сам берусь его судьбу устроить.
Арсиноя
Своим вниманьем ты его погубишь!
Как мать, душою всею и рассудком
Противлюсь я решенью твоему.
Он дорог мне без скипетра и трона,
Живой и невредимый. Мало чести -
Из честолюбья потерять его.
И если я сама не безразлична
Тебе совсем – подумай обо мне:
Лаг никогда мне не простит обмана.
Филипп II
Как пожелаешь, только без упрёков
Впоследствии – и я не позабыл
О днях любви; и сыном дорожу
Не меньше.
Арсиноя
Надо позабыть, чтоб помнить,
Что он не только мой сын, но и твой.
Вся жизнь его от нас с тобой зависит:
Пока молчим мы, сын наш будет жить,
Проговоримся – в тот же миг погибнет.
И в том, что лишь мы двое это знаем, -
Гарантия молчания других.
Филипп II
А где гарантия, что лишь мы двое?
Арсиноя
Согласна я, пускай язык мне вырвут,
Чтоб я ни наяву, ни в сновиденьях
Его не выдала. Блаженны дни,
Когда одной любовью мы дышали!
Блаженна память, если жив наш сын.
Филипп II
А то, что он погряз в распутстве, знаешь?
Арсиноя
Пускай его проступок этот будет
Тягчайшим по сравнению с другими
Проступками его; такой проступок -
Лишь шалость, а не подлая измена.
Ты сам не меньше в юности шалил.
И я сама не меньше. Должен что-то
Сын перенять от нас!? Ты сана, трона
Лишил его. Лишишь и остального?!
О, небо, отврати несправедливость!
И если суждено ему погибнуть,
Пусть он погибнет, как герой, в бою!
Я не хочу оплакивать прах сына
И проклинать род царственных убийц!
Его лишь долгое, как жизнь, молчанье
Спасёт от смерти.
Филипп II
И он будет жить,
Пока в неведенье.
Арсиноя
Как расцвела
Твоя душа от состраданья, царь!
Филипп II
Пусть Птолемей в неведенье пребудет,
Но в добром здравии. Не всё то - благо,
О чём мы ведаем. Ступай. Эй, Клейтос!
Арсиноя
Прощай, мой царь. Я за тебя молюсь.
(входит Чёрный Клейт).
Филипп II
Таким же образом, как и вошли,
Уйдите незаметно. Как там?
Чёрный Клейт
Тихо.
(уходят Арсиноя и Чёрный Клейт).
Филипп II
Расчёт на поводу у сантиментов?
Фальшива насквозь. Но чего в ней больше -
Расчёта или страха?
Чёрный Клейт (возвратившись)
Всё в порядке.
Филипп II
Где Птолемей?
Чёрный Клейт
Ждёт вызова, мой царь.
Филипп II
Они не видели друг друга?
Чёрный Клейт
Нет.
Филипп II
Проверю, кстати, что успел постичь он.
(уходит Чёрный Клейт).
Вполне ли у птенца окрепли крылья
И не пора ли вырвать их совсем?
Птолемей (входя, в сторону)
Вот мой отец, готовый стать скорее
Моим убийцей, чем моим отцом;
Не щит над головой, а меч Дамоклов.
Филипп II
В чём дело, Птолемей? Мне донесли:
Ты нерадением к наукам вводишь
В недоуменье всех. Коль ты дурак,
Тогда другое дело, но не верю,
Чтоб это было так. Твоё притворство
Противно мне и заставляет думать,
Что существо твоё всецело лживо,
А это недостойно слуг царя.
Птолемей (в сторону)
Да, это лишь царя вполне достойно. (вслух)
Кто б ни был, царь, донесший на меня,
Он лживей перса. Доверяя слухам,
Которым нужно верить осторожно,
Ты сам распространяешь небылицы
И слухи непотребные. Я слышал,
Что царь Филипп II – не воин вовсе;
И доблесть воинскую он стяжал
Не на полях сражений, а в торгах.
Слух, как и всякий, не без основанья:
Об этом говорит с трибун открыто
В Афинах Демосфен.
Филипп II
Так он – мой враг.
Птолемей
А при моём ничтожестве меня
Простого проще уличать в пороках.
Я знаю, что болтают обо мне –
Что будто я с гетерами дружнее,
Чем Стагирит со свитками своими,
Бойцы - с мечами. Пусть клеветники
Оружьем подтвердят свои слова!
Не скрою, властелин, что у гетер,
С которыми и мать моя дружна,
Я на примете – но порок ли это,
Что я им посвящаю час, свободный
От всех занятий? Это дань природе
И до сих пор никто не счёл позором
Подобные влечения. Поэты…
Филипп II
Отныне, Птолемей, усвой и помни,
Что попирают слабых; спорят с равным;
А сильным повинуются без слов.
Всё, Относись ко всем своим занятьям
Усердней, понял? Это мой приказ.
Я не хочу, чтоб распускались слухи,
Что мой дворец – развратников оплот.
Притом, ты – сотоварищ Александра
С игр детских до наук, а на него
Бросает тень твоё распутство…
Птолемей
Царь!
Филипп II
Ступай и помни этот мой наказ.
Ты предостережён. За ослушанье
Суровой будет кара. Всё. Свободен.
Птолемей
Царь, как отцу, тебе я повинуюсь,
Хоть, честно говоря, не понимаю
Своей вины и строгости твоей.
Я молод и беспечен. Повзрослев,
Я, как и все, делами обрасту
И тяжкими заботами. Зачем мне
Их приближать? По счастью, я не царь,
Не царский сын, и трону не родня -
И быть могу таким, каким хочу быть,
Не нанося ущерба никому.
Филипп II (в сторону)
Не царь?! Шутить со мною так -
Самоубийство, если он всё знает.
Птолемей (в сторону)
Я не могу возненавидеть их;
Оберегать велит мне брата сердце.
Филипп II
Ступай уже. И впредь мне не дерзи.
(уходит Птолемей).
Откуда дерзость? Или он опасность
Недооценивает, истины не зная;
А может, всё продумал с Арсиноей
И в действиях его есть свой расчёт?
Презренье отгоняет подозренья,
А подозренья приближают смерть.
Нельзя обречь престол на двоевластье,
И надо призадуматься: чем можно
Занять умы распутной молодёжи.
Я их от Александра отдалю,
Чтоб с одиночеством владык свыкался
Заранее он. Нужен царь-герой.
Повременю. Грядущее подскажет
Какое слово из души извлечь,
Лежащее на ней тяжёлым камнем.
(уходит).
Акт II.
Сцена 1.
(Август 338 г. до н.э., поле у р. Херонеи
в Беотии; лагерь армии Филиппа II;
Филипп II, Александр, Чёрный Клейт,
Парменион, Антипатр, Пердикка, Аттал,
Филота, Гефестион, Птолемей, Неарх).
Филипп II
Я накажу Афины; беотийцы,
Отвергшие мой мир, разделят участь
Позорную союзников своих.
А ведает ли наша молодёжь,
Как Эмпедокл разгромил спартанцев,
Превосходивших численно его?
Семью против одиннадцати тысяч
Не линией атаковал, не фронт,
А весь удар сосредоточил в точку;
Она есть в каждом организме, это –
Больное место; если всею силой
В него ударить, неизбежен крах.
Найди, где побольней, и бей туда! -
Весь организм утратит жизнестойкость.
Имея тридцать тысяч пехотинцев
И двадцать сотен всадников, побить
Труда мне не составит беотийцев,
И афинян, и забияк-спартанцев,
Коль Спарта вздумает вмешаться в драку.
Эй, Клейтос!
Чёрный Клейт
Слушаю тебя, Филипп.
Филипп II
В бою глаз с Александра не спускай!
Александр
Что это, мой злой рок? – годами нянькой
За мной ходила тенью неотступно
Ланиса, а теперь ко мне приставлен
Ещё и брат её. Слушай, Клейт:
Ты совершишь смертельную ошибку,
Когда посмеешь опекать меня.
Филипп II
Где армия Харета и как близко
Приблизилась она?
Антипатр
На стадий тридцать.
Филипп II
Тут ждут его погибель или плен.
Гефестион
Царь в настроении и он уверен:
Успех на нашей будет стороне.
Пердикка
Коль бог Арей дарует нам победу.
Аттал
Благодарение богам Олимпа!
Чёрный Клейт
Благодари заносчивых спартанцев
За то, что не пылает горизонт
Кровавым цветом их плащей. Они,
Безмозглые, как видно, полагают,
Что могут с нами биться в одиночку.
Филипп II
Такому полководцу доверяют
Афины честь свою и безопасность!?
Не больше шуму разве бы наделал
Их пустослов безмозглый Демосфен,
Явись сюда один он, безоружный,
С трибуною подмышкой? Что ещё?
Александр
Послушай, что скажу, Гефестион,
Ты тоже, Птолемей, и ты, Неарх:
Увидите, отец всё завоюет,
А нам останется лишь пить.
Филипп II
Итак,
Что донесли разведчики, Пармений?
Нельзя ли лагерь ночью окружить
Иль обойти их и ударить с тыла?
Как часто их расставлены посты?
Пармений
Царь, сведений об этом нет.
Филипп II
Вот как!
Немедленно проверьте все посты
И дайте указание дозорным
Вдвойне усилить на постах вниманье.
Когда не можешь окружить врага,
И после пьянки подпалить в шатрах,
Живьём изжарить или перерезать,
Как уготованный к закланью скот, -
Того и жди, он сам с тобой сыграет
Такую шутку. В битве смерть почётна,
Но стыдно быть зарезанным на ложе -
И мысль об этом сон мой прогоняет.
Усильте на ночь все посты. Идёмте.
(все уходят)
Сцена 2.
(Там же, после битвы; строй армии;
входят Филипп II, Александр, Клейт,
Антипатр, Парменион, Пердикка,
Аттал, Филота, Гефестион,
Птолемей, Неарх).
Филипп II
Пармений, позаботься о погибших.
Пусть их с почётом предадут земле.
Всех раненых немедля в лазарет.
Парменион
Солдаты ждут.
Филипп II
Что попусту болтать?
Значение сегодняшней победы
Для всех нас велико; и полководцы,
И самый неприметный из бойцов
Всё сделали сегодня превосходно.
Я лишь мечтал об армии такой.
Сегодня я мечту увидел в деле!
Устроим пир! Военную добычу
Поделим точно поровну меж всеми.
Погибшим долю удесятерим!
Все
Филиппу слава! Слава Александру!
Птолемей (Гефестиону и Неарху)
Он дал понять, что полководец значит
При нём не больше рядовых бойцов.
Пердикка (Пармениону)
Но если он и вправду так поступит –
Не избежать скандала и раздоров.
Парменион (Пердикке)
Победа эта даст ему так много,
Что кое-что не жаль и потерять.
Филипп II
Что скажешь мне об Александре, Клейт?
Чёрный Клейт
Скажу, что он неистовством своим
Не уступал в бою и Ахиллесу,
Как не уступит быстротою ног.
Он в гущу тел прокладывал дорогу
С такою спешкой, будто опасался,
Что хоть один падёт не от него.
Филипп II
Царь и обязан быть смелей солдат,
Но не имеет права забываться.
Теряя голову, солдат теряет
Себя, а царь - победу, трон, власть, всё!
Александр
Я буду осмотрительнее впредь,
Но в первой битве я хотел проверить
Чего я стою…
Филипп II
У меня в шатре
Обсудим это позже на досуге.
Сцена 3.
(Там же, шатёр Филиппа II; Филипп II,
Александр, Чёрный Клейт, Парменион,
Антипатр, Гефестион, Птолемей, Неарх;
солдаты уводят группу пленных).
Филипп II
Вся дерзость их ушла с победой вместе
И, присмирев, поникнув головами,
На суд пришли приниженной толпой
Те, что кичились силой и уменьем
Ещё вчера. Что значит побеждать!
Хоть сам я предпочёл бы плену смерть,
Не думаю, что в их числе найдётся
Хотя б один, который дорожил
Свободою и честью больше жизни.
Хотя б рабом галерным, хоть в цепях,
Но жить! Иначе бы на поле брани
Стояли насмерть все до одного.
Честь павшим, тем, кто сдался - рабство:
Нет высшей справедливости, чем эта!
Чёрный Клейт
Царь, соизволишь продолжать допрос?
(Филипп II кивает; уходит Клейт)
Александр (Филиппу II )
Там Диоген. Так мне сказал Пармений.
(входят Диоген и Клейт)
Филипп II (Александру)
А вот и он. Отрадно сознавать,
Что Стагирит такое уваженье
Внушил тебе к наукам, что его
Ты переносишь на людей науки.
Александр (Диогену)
Мне Стагирит сказал, что Антисфен,
Учитель твой, учился у Сократа.
Диоген
И что особенное ты узрел
В его словах? Наверно, утвержденья
Ждёшь, что и Диоген - птенец Сократов,
Что вылетел я из его гнезда?
Александр
Ты станешь отрицать, что это правда?
Диоген
Правд столько, что головки заболят,
Начни я их раскладывать пред вами
Все, сколько есть. Моя же правда в том,
Что я такой же ученик Сократа,
Как и учитель. Я и есть Сократ.
Александр
Едва ли он с тобою согласился б –
Сократ-то был куда скромней тебя.
Диоген
Ещё скромнее. Уж куда скромней?
Скромнее, чем Филипп с тобою вместе;
Скромнее некуда: болтал с собой,
А утверждал, что с богом говорит.
Александр
А ты с богами говоришь так, будто
Беседуешь с самим собой.
Диоген
Вот видишь:
Ты сам признал, что я и есть Сократ.
Однако, кто тут боги – уж не вы ли?
Теперь что, боги ходят по нужде?
Запорами страдают, как и люди?
Филипп II (Диогену)
Скажи мне, человек, что делал ты
С твоими знаньями глубин веществ
И сокровенной сути тайн природы
На бойне, где играют головой?
Диоген
Следил за ненасытностью твоей.
Парменион (Александру)
Я говорил тебе, что это пёс,
Готовый укусить кого угодно,
Не разбирая ни заслуг, ни званий –
Такое в нём кипит неистовство.
Александр (всем)
Он был наверняка рождён с зубами
И покусал при первом же кормленье
Грудь матери.
Птолемей (Александру)
Вернее смерти нет,
Чем неучтивым словом властелину
Обиду нанести в тот миг, когда
Он волею богов решить назначен
Твою же участь.
Александр
Никогда! Отец
На хитрости и подлости способен,
Но не на глупость.
Гефестион
Царь нахмурил брови.
Пердикка
Он выжидает, чтоб помучить жертву.
Неарх
Однако, оборванец беззаботен.
Птолемей
Он так же неприлично беззаботен,
Как и одет. Не довела бы только
Нас эта беззаботность до беды.
Мне жаль его: он безрассудно смел,
А лучше б был благоразумным трусом.
Он жизнь теряет, как простой глупец,
А не хранит, как мудрецу пристало.
Александр
Вникайте глубже: разом со свободой.
А без неё жизнь – как колпак шута,
Раскрашенный под золотой венец.
Филипп II
Воители! Средь них один лишь воин!
Хоть он воюет только языком,
Но жизни не щадит своей при этом
И не уймётся. Смерть или свобода –
Его альтернатива. (Диогену )
Ты свободен.
Птолемей (в сторону)
Воистину, непостижим, как Бог!
Всё сходится! Теперь нить Ариадны
В моих руках. Я маску выбрал верно,
Тому порукой – выбор мудреца.
Филипп II (Диогену)
Ты не останешься?
Диоген
Ты сам сказал
При ста свидетелях, что я свободен.
При ста свидетелях не изменяет
Царь слову своему, а тот, кто мудр
Свободу от тиранов не меняет
На царской милости непостоянство.
(уходит Диоген).
Филипп II
Ну и характер! Сам Арей отступит,
Причём поспешно, побросав доспехи,
Едва он только с ним заговорит. (хохот).
Не нём закончим. К остальным я после
Общенья с ним не чувствую уже
Ни сострадания, ни интереса.
За пир! Победные возвысим чаши
И возлиянья совершим богам,
Нас не покинувшим на поле брани.
И Аристандра призовите: он
В победу лепту внёс не меньше нас.
Гефестион
Нам Аристандр предрекал победу
Перед началом битвы?
Неарх
Как всегда.
Где находился ты и чем ты слушал?!
Птолемей
Гефестион, довольно придуряться!
Филипп II – искуснейший политик
И Аристандр предсказывает то,
Что тот ему велит, чтоб этим в нас
Вселить уверенность в победе. Сам
Давно уже он ничего не видит.
Хоть с видом независимым он ходит,
Он в кабале, какой не знает мир.
Мы хоть имеем право говорить,
А он – лишь повторять чужую волю.
Он звёзды в небе так располагает,
Как пожелает на земле Филипп.
Гефестион
Тогда Филипп могуществен как Бог!
Птолемей
Ещё могущественней он, чем боги,
Поскольку на земле живёт средь нас,
А правит нами, словно Олимпиец.
Неарх (Птолемею, тихо)
Полегче со словами, Птолемей.
Мы не одни, не нарывайся, парень.
Птолемей (Неарху, тихо)
Кого конкретно ты имел в виду?
А, то-то же; и я о том же самом:
Мы не одни нигде и никогда. (всем)
Моя стезя: напиться и не думать,
Чтоб, самого себя не помня, пасть
В объятья тёмной ночи и гетеры,
Всего себя отдав им до утра…
Александр (в сторону )
Прав Стагирит: в беспечности его
Под маскою таится напряжённость.
Все так живём: во что-нибудь играя.
Во что со мной играет Птолемей?
Сцена 4.
(Там же, шатёр Филиппа II;
Филипп II и Александр).
Филипп II
Я – твой должник навеки, Александр.
Глаз благодарности слезой исходит
И умиленья: их сильнейший фланг
Тобою опрокинут был в тот миг,
Когда уже в изгнании в горах
Я в мыслях прятался среди изгоев,
Разбойников. Не будь ты сыном мне,
Я был бы в затруднении, не зная -
Приблизить к трону или отдалить
Подобного соперника. Не тайна:
Герой всегда таит в себе опасность,
Как претендент на славу и на трон.
Александр
Не мог я проиграть свой первый бой,
Хотя б все боги сразу, ополчившись
На Македонию в моём лице,
Покинули нас.
Филипп II
Не гневи богов,
Кощунствуя. Отныне ты во всём
Подспорье мне и правая рука.
Муж государственный, опора трона!
Я более не одинок в борьбе.
Я знал всегда, я верил: так и будет!
Благодарю вас, о, цари Олимпа!
Александр
Теперь и ты кощунствуешь, отец.
Благодари богов, а царь – один
Как на Олимпе, так и на земле.
Там царь богов, а тут он - царь царей.
Филипп II
Во всём безмерен! Но у стен есть уши
И в стенах есть предатели. Ты хочешь
Стать на земле единственным царём,
Во всех её пределах? – так держать!
Похвально? Да! Но неблагоразумно
Об этом вслух упоминать - вокруг
Немало слуг персидского престола.
Александр
Не я, ты сам упомянул об этом.
Филипп II
Затем лишь, чтобы упредить тебя.
Всегда дождутся часа своего
Умеющие выждать. Очень скоро
Наш час пробьёт. Земля разрыхлена,
Готовы семена к посеву; дело
Лишь за благоволением богов.
Александр
Зачем же полагаться на богов
В том, что возложено на нас богами,
И в чём на нас уж боги положились?
Раз всё готово, то начнём посев.
Что им останется, богам Олимпа, –
Ведь это наши боги, наш Олимп, –
Чтоб не обречь посев на вымиранье? -
Лишь поддержать священную войну.
Филипп II
Священную войну? Красиво, ловко.
Но я предпочитаю осторожность
И верные шаги. И говорить
Считаю преждевременным об этом.
Где б ни было… Рискуя многим, сразу
Не обретают, но теряют всё.
Я трон добыл семье и верховенство
Над Грецией; ты сможешь опереться
На сделанное, чтобы преумножить
Добычу титулом царя царей –
И меньшим ты не удовлетворишься.
Александр
Да ты и сам, отец, не ниже метишь.
Тебя обскачешь, как же! Ты и сам
Ещё успеешь Дария лишить
Империи и сана.
Филипп II
Да услышат
Твои слова все-слышащие боги,
Да не услышит их до срока Дарий!
Ещё мне нужно время. Ты учись,
Пока есть время. Кстати, поучись
У Птолемея важному искусству –
Уменью расслабляться, только меру,
Во всём знай меру. Всё. Иди, иди.
(уходит Александр)
Освободитель, не завоеватель!?
Меч не Ареев, но Паллады меч!?
Священная война!? И как политик
Не менее он одарён и развит,
Чем как воитель и как полководец,
Опередив и возраст свой, и век.
Сцена 5.
(337 г. до н. э., Македония, Пелла,
пиршественные столы в царском
дворце; Филипп II, Александр,
диадохи и полководцы Филиппа II).
Парменион
Филиппу слава! Слава Александру!
Все
Филиппу слава! Слава Александру!
Чёрный Клейт
Ты первый тост забыл: воздать богам.
Зевс-громовержец и Арей кровавый,
Паллада-дева и Гефест, кующий
Нам латы прочные, мечи и копья, -
Мы на земле поём пеаны, гимны
Вам в небесах! Не оставляйте, боги,
Нас без поддержки в будущих боях,
Как вы не оставляли до сих пор!
(входят гетеры: Олимпиада, Аспазия,
Клеопатра, Лидия, Фрина и другие).
Филипп II
Не подходи ко мне! Олимпиадой
Я сыт по горло и одной. Отстань! (всем)
Полней, полнее наполняйте кубки
И разум от себя гоните прочь!
Александр (гетерам)
Вы слышали последние слова?
Они касались вас. Прочь от меня!
Лидия (Клеопатре и Фрине )
Такой могучий воин, а дурак.
Фрина (Клеопатре и Лидии)
Он просто поздний; через год-другой
Нам всем покоя от него не будет.
Лидия (Клеопатре и Фрине)
Мозгами не дорос - его проблема;
Проблема наша состоит в другом:
Пока он дорастёт, мы постареем.
Нам некогда: пусть пользуются те,
Что доросли - на наш век хватит их.
Я ждать таких, как он, не собираюсь.
Жертв от меня подобных не дождутся.
Клеопатра (Фрине и Лидии)
А, может быть, Гефестион милее
Ему, чем все мы. Я не удивлюсь…
(отходят от Александра).
Александр (Олимпиаде)
И ты не приставай. Я скор на руку
С тем, кто не понимает языка,
Будь даже имя матери на ней.
Филипп II (Клеопатре)
Иди ко мне, дитя! Сядь на колени.
Сегодня всё дозволено и всем.
(Птолемею)
А кто ест в будни праздничные блюда,
Тому полезно воздержанье в праздник.
(всем)
Чем безмятежней мы во время трапез,
Тем бдительнее и умней в делах!
Птолемей (гетере Олимпиаде)
Ты слышала, что царь сказал? Уйди.
Мы встретимся попозже, не сейчас.
(гетеры рассаживаются за столами)
Филипп II (целует Клеопатру)
Умейте веселиться в час веселья,
И драться в драке и любить в любви,
И умирать так, чтоб вокруг рыдали,
Оплакивая в вас себя самих.
Умейте жить, не пресыщаясь жизнью.
Вакх-Дионис, будь славен меж богами!
Ты даришь нам такие ж наслажденья,
Как Афродита, Эрот, Аполлон!
О, бог искусств, явись меж нас незримый,
Пошли нам лучших из своих певцов,
И танцовщиц, и кифаристов. Мальчик!
(музыка, гетеры танцуют)
Эй, кравчий! Царский кубок пуст!
Я выпорю тебя, дрянной мальчишка!
Александр
Победа в голову ударила отцу.
Гефестион
Царь выпил лишнее.
Птолемей (Гефестиону )
Заткнись, дурак!
Наш царь и пьяный поумнее трезвых
И ничего не сделает такого,
Чего он не обдумал бы заранее,
Как ни казалось бы оно безумным.
Он признаками мудрости отмечен,
Дающейся в столетие лишь раз,
А мы его одною с нами меркой
Берёмся мерить.
Антипатр
Самому Филиппу
Ум трезвым не под силу сохранить,
Когда теряют головы и боги!
Александр (в сторону)
Десятки тысяч брошено в Аид,
А мы, едва успев оплакать трупы,
На том же месте пьём и веселимся,
До свинства доходя. Душа ликует -
Уместны ли гримасыскорби? - в жизни
Всё шутовство одно! Прочь наважденье!
(гетере)
Прочь, я сказал! Тебя касалось это.
Филипп II
Завидую тебе я, Александр,
Тебя не тянет к ним, а я… я слаб.
Всё, решено, друзья мои, женюсь.
Клеопатра
Женись на мне, Филипп, не пожалеешь.
Филипп II
Зачем мне это? Ты и так моя.
Жениться, чтобы род не угасал,
Имеет смысл лишь на недоступных.
Гефестион
Горячка!
Птолемей (в сторону)
Только с виду, в оправданье.
Парменион
Но царь уже женат.
Филипп II
И разведусь!
И разведусь – даю вам в этом слово!
Я – царь, отец солдат, отец отчизны,
И я имею право быть и в доме,
В своей семье, тем, что я и повсюду.
Властителю негоже, не пристало
Сносить непослушание жены!
Долой Олимпиаду! Вон из дома!
Я юной Клеопатрой опьянён:
И кротостью её, и красотой.
Но всё же кроткий нрав я с неких пор
Всего превыше в женщине ценю.
Клеопатра
Я – Клеопатра. Я юна, послушна.
Женись на мне, Филипп, не пожалеешь.
Филипп II (Клеопатре)
Иди-ка к Птолемею. Он скучает. (всем)
Олимпиада чересчур упряма;
Во всех желаниях она чрезмерна
До безобразия. А как спесива!
Не царь супруг ей нужен, а слуга,
Чтоб только исполнял её капризы.
Но не простой слуга ей нужен, нет –
Ей в слуги самого подайте Зевса!
Александр
Отец, довольно!
Филипп II (поднимает кубок)
Что?! Молчать, сопляк!
Александр
Ты спятил с перепоя! Хватит пить!
Филипп II (осушив кубок)
Сам поживи с такой и спятишь точно!
Чёрный Клейт
Не вовремя сцепились. Быть беде.
(Александру)
Не препирайся, Александр, он пьян;
Он невменяем, будет только хуже.
Проспится и забудет всё, как сон.
Александр
Забудет он, но не забуду я,
И остальные не забудут тоже!
По-твоему, я должен всё снести
Безропотно: как он порочит мать
И делает посмешищем семью?!
Он царское достоинство своё
Не ставит ни во что, пропив его –
А мне поддакивать и веселиться?!
Филипп II
Ты в матери не видишь недостатки,
Какие в ней я вижу как в жене.
Я понимаю: мать одна на свете,
Какая есть. Жена – другое дело,
И, чтоб не спятить с ней, я разведусь.
Тебя бросать не принуждают мать,
В её лице я лишь жену бросаю.
И разве лучшей доли я не стою,
Чем с нею мучиться, хоть есть другие,
Какими можно просто наслаждаться?!
И если, красотой не уступая,
Они послушнее – с меня довольно:
Не нахожу препон для перемен я!
Не может миром управлять тот царь,
В ком силы нет управиться с женою!
А разве сладит кто с Олимпиадой?!
Она при первой встрече Стагирита,
Не будь я рядом, заживо бы съела!
Попробуй-ка, поговори с ней сам;
И если ты её умаслить сможешь,
Я откажусь от своего решенья.
Но я предвижу: даже и тебе
С ней не поладить! Или ты уступишь,
Царём назвавшись, ей и трон, и власть,
И будешь у неё на побегушках?!
Нет, ты - мой сын, я в это не поверю!
Ты всех умнее. Поразмысли сам:
Как поступить при этом должен я,
Чтоб сохранить сыновнюю любовь,
Мир в доме и достоинство своё?
Александр
Не напиваться, не орать об этом
Во всеуслышание, в грязь попирая
Всё то, о чём так на словах печёшься!
Филипп II
Они за славу, за мою победу,
За трон мой головы свои кладут –
И у меня от них секретов нет.
Я кончил. Время нас рассудит.
Сегодня вижу меньшей из потерь
Развод с Олимпиадой я. Да, кстати,
Твои друзья Неарх и Птолемей
Немедленно отправятся в Афины.
Эй, кравчий! Дай вина мне, мальчик!
Александр
Тебе над Грецией победы мало?
Решил добавить к ней разгром семьи
Сведеньем счётов с сыном и женою?
Как ты не видишь: все завоеванья
Победой этой ты перечеркнул!
Ты только сам себе вредишь, отец.
Не омрачай мне праздника победы
Разлукою с друзьями.
Филипп II
У царя
Нет ни друзей, ни матери. Есть долг.
Всё, что мешает исполненью долга,
Должно быть тотчас же устранено.
Чёрный Клейт (Александру)
Вон аж куда зашли! На этом хватит.
Остановись, не то он всех разгонит.
Александр (Чёрному Клейту)
Чтоб я и уступил?! Тому не быть!
Неарх (Птолемею)
Вот болтовня твоя чего нам стоит.
Аттал
Помолимся, чтоб боги даровали
Законного наследника Филиппу!
Александр
Что?! А меня ты, негодяй, изменник,
Считаешь незаконным?!
(Александр кидает в Аттала кубок;
смолкает музыка; гетеры разбегаются).
Филипп II
Как ты смел
Твоей царицы будущей родню
Так оскорблять в присутствии моём?!
Александр
Твоей, а не моей царицы, царь!
(Филипп II вскакивает, хватается
за меч, Чёрный Клейт, Антипатр
и Парменион встают между
Филиппом II и Александром. Филипп
делает шаг к Александру, падает)
Александр
Вот весь ваш царь! На Азию в поход
Собрался он, а сам не в состоянье
Пройти и несколько шагов.
(Чёрный Клейт и Антипатр,
разоружив, усаживают Филиппа)
Александр Линкестиец (братьям)
Не верю!
Вы слышали всё так же, как и я?!
Поход на Азию?! Столкни их лбами
В дебоше пьяном – искрами из глаз
Все тайны сразу высветятся.
Аррабей Линкестиец (братьям)
Надо
В разборку их втянуть Олимпиаду –
И не сносить Филиппу головы.
Втроём они с землёй и дом, и трон
Без нашей помощи сравняют.
Александр Линкестиец (братьям)
Дарий
От новости такой свихнётся.
Геромен Линкестиец (братьям)
Он
За голову Филиппа троном разве
Заплатит нам?
Александр Линкестиец (братьям)
За голову Филиппа? –
Нет, хоть заманчиво. Но он заплатит
И больше, чтоб предупредить войну.
Аррабей Линкестиец (братьям)
Быть может, это и дешевле стоит,
Но мы себя не продадим дешевле.
Геромен Линкестиец (братьям)
Трон Македонии – наш …
Александр Линкестиец (братьям)
Тише! Тише!
Похоже, всем сегодня не до нас:
Весёлой озабоченности нашей
На фоне упоения победой
И ликования толпы никто
Не отличит от общего веселья.
Пусть празднуют своё, а мы - своё.
Но всё же мы пьяны, как все вокруг,
Раз говорим об этом тут. Терпенье
И осторожность! Приближая час,
Не будем время спешкой торопить.
Олимпиаде и без нас доложат
О благоверности Филиппа. Нам же
Немедля перса нужно известить
И посвятить его в свои расчёты.
Неарх
Прощай, друг Александр.
Александр
Прощайте оба.
Птолемей
Век дружбы кончен. И уже не друга,
Вернувшись, я застану, а царя.
Александр
Я был царём всегда.
Птолемей
Но больше другом.
Александр
Моей вины в том нет, что так случилось.
Филипп II
Нам лишь соплей тут ваших не хватало!
Пойдите прочь! Не омрачайте праздник!
Птолемей
Счастливчик ты, Гефестион, прощай.
Гефестион
Друзья, прощайте, мысленно мы с вами.
Птолемей (в сторону)
Итак, заклятый друг Гефестион,
Меня ты предал. Удалась проверка.
Теперь по крайней мере одного
Доносчика в лицо я знаю точно. (вслух)
За Македонию и за победу! (пьёт).
Неарх (пьёт)
Афины так Афины. Вся Эллада
Частица Македонии – и только.
Филипп II
Вы оба утром явитесь ко мне
За указаниями. Всё. Идите.
(уходят Александр, Птолемей,
Неарх, Гефестион)
Птолемей (уходя, в сторону)
Нет у меня врагов на всей земле
Опасней, чем мой брат и мой отец,
И нет у них надёжнее оплота,
Чем я! Я умудрился другом стать
Могущественнейшим из своих врагов,
Что никогда не станут мне друзьями…
А что бы было, если бы он знал,
Что я всё знаю!… Если б оба знали!…
Филипп II
Давно бы так! А то и сам не пьёт,
И мне мешает. Пить и веселиться
Всем до упаду! Кто замечен будет
В излишнем воздержании, того
Своей рукою высеку за это!
Царь за победу пьёт и за себя!
Все
Филиппу слава!
Аттал
Слава Клеопатре!
(играет музыка; возвращаются гетеры)
Парменион (Атталу)
Ты пьян, мой зять! Но ты ещё не царь.
Ты не дорос до пьяных откровений
И можешь стать на голову короче.
То, что, возможно, сын простит отцу,
Он не простит другим. Ты сам себе
Так навредил, как злейший из врагов
И тот бы не сумел! (в сторону)
Ты – труп, Аттал.
Сцена 6.
(Там же, покои Александра; Александр,
Гефестион, Птолемей, Неарх).
Александр
Увы, друзья, в последний раз прощайте.
Что ни случится – клятвам не изменим,
Всё остальное, суть, не так уж важно.
Не забывайте обо мне.
Птолемей и Неарх
Ты тоже.
Александр
Как всё, в свой час бесследно отойдут
Безумства, шалости и развлеченья,
Всё, кроме вечных идеалов: братства,
Любви и долга. Сохраните их.
Коль воля и желания в согласье,
Не оскудеет память. Ну, прощайте.
(уходят все, кроме Александра)
Когда уходят, то уходят все.
Акт III.
Сцена 1.
(Тронный зал царского дворца
в Пелле; Филипп II, Олимпиада).
Филипп II
Уже успели донести? Прекрасно!
Я и рассчитывал на это, чтобы
Тебе хватило времени осмыслить
Всё, избегая лишних объяснений.
Олимпиада
Я отомщу тебе, циклоп проклятый,
За оскорбленье! Или мной, как вещью,
Ты пользоваться мог, пока хотел,
А, расхотев, сломать и бросить можешь?
Филипп II
Бросают и других, а чем ты лучше?
Иль преданнее всех, иль нравом мягче?
Твой нрав стал притчей во языцех,
А преданность твоя так безгранична,
Что ты сама же распускаешь слухи,
Что я – Амфитрион. Я не намерен
Служить мишенью для избитых шуток.
Олимпиада
Коль девка отдаётся старику
Соблазнов ради – трона и наживы! -
Вполне понятны все её расчёты
И выгоды размена очевидны.
Но ты, глупец, куда суёшься ты?
С седою головой, с одним-то глазом
Не сладишь ты, не уследишь за ней.
Филипп II
О, три Сократовых Ксантиппы вместе,
Какая разница мне, с кем не сладить,
За кем не уследить: красоткой юной,
Иль злобною, сварливою старухой!?
Олимпиада
Случится то, чего ты так боишься;
Ты то получишь, от чего бежишь –
Колпак шута с ветвистыми рогами!
Я из чрезмерной гордости своей
Взывала к Зевсу, а она изменит
Тебе с твоими слугами. Вот честь,
Достойная царя! Отныне титул
Царя Филиппа будет рогоносец!
Филипп II
Всё, что угодно, можешь говорить.
Я столько вытерпел, стерплю и это,
Тем более, что и терпеть осталось
Тебя недолго.
Олимпиада
Как мне понимать
Тебя прикажешь, о великий царь!?
Филипп II
А так, что недосуг тебя мне слушать.
А чтобы зло пресечь, повелеваю
Дворец покинуть тотчас под охраной.
Олимпиада
Покинуть под охраной? А наш сын
Тобой уж извещён, что мать его
Пинками из дворца ты изгоняешь?
Филипп II
Охрана! Клейтос! Где ты? Все сюда!
Олимпиада
Моя охрана – сын мой и мой сан!
Филипп II
Охрана!
Чёрный Клейт (входит)
Царь!
Филипп II
Царица пожелала
На время азиатского похода
Отбыть к себе на родину, в Эпир.
Пусть ей немедленно уложат вещи.
Разлука будет долгой; не забудь
Проститься с сыном. И, пожалуй, всё.
Олимпиада
Я!? Это ты с ним не забудь проститься!
Филипп II
Оставишь сына без отца и трона!?
О! Он за это благодарен будет
Тебе безмерно – и не сомневайся!
Олимпиада (Клейту)
Теперь ступай. Оставь нас! Ты оглох!?
Филипп II
Дела ждут, Клейтос, недосуг мне ждать.
Олимпиада
Пирушки!? Малолетние подружки!?
Чёрный Клейт
Смирись, царица, спорить бесполезно.
Олимпиада
Кто это, Клейтос, знаешь? Рогоносец
И впавший в детство старый дуралей,
Что выжил из ума и грезит девой.
Что ж вытолкай царицу - и в награду
Он к девке евнухом тебя приставит,
Пред этим оскопив; а если нет –
Чтоб ты ему рога наставил первым.
(Филиппу)
Клянусь Деметрой, рогоносный муж,
Ты скоро околеешь в смертных муках!
(уходит).
Филипп II
Терпеть непослушание жены
Для государя – знак мягкосердечья
Избыточности. Но от баб угрозы
Выслушивать?! Сейчас же вон её!
Сцена 2.
(Покои Александра; Александр один).
Александр
Мир так же тесен, как и грудь моя!
Едва ль в нём больше грязи и порока.
Мне не дано простым и нежным быть,
Я - царь, коварный и жестокосердный.
Способна ли любить моя душа,
Иль, кроме чувств разгула и ума,
Любовь - лишь упражнения для тела,
Чужой, душе несносный праздник?
Едва лишь грёзы юности отринул,
То первое, что в жизни совершил, -
Я поднял меч, чтоб кровью обагрить
Себе подобных! Чем смогу теперь
Омыть я руки? – разве только кровью
Всё новых жертв. Да и не всё ль равно
Три жизни отнято, иль триста тысяч?
Омыв от крови руки, но не душу,
Я поднял чашу и возвысил голос
Во славу будущих кровопролитий.
Так для чего была дана мне жизнь –
Чтоб, устрашая, сеять смерть повсюду?
Таков ли жребий мой и бремя славы:
Бить, чтобы подчинять, и убивать
Всех, не желающих мне покориться?
Аттал меня жестоко оскорбил -
За это он поплатится жестоко.
О, Ахиллес, я понял: кровь пьянит
И душит жалость, придавая силы
Ещё жестокосерднее лить кровь -
И это делает из нас героев.
(входит слуга Олимпиады)
Слуга
Царица просит Александра к ней
Проститься перед расставаньем.
Александр
Просит?
Что ни случится, всё - одна напасть.
Ступай и доложи, что я иду.
(уходит слуга Олимпиады)
Я между молотом и наковальней.
Кто больше в происшедшем виноват
И как теперь себя вести я должен,
Чтоб ни отца, ни мать не оскорбить?
А как себя вести я должен, если
Всё, как ни поверни, выходит плохо,
Поскольку всё они уже решили?
Злюсь на обоих, и обоих жаль -
Себя лишь некогда; жалею мать,
Но так же и отца, что доведён
Её строптивостью до вероломства.
Я представляю, что за сцена ждёт нас.
(уходит).
Сцена 3
(Там же, покои Олимпиады;
Олимпиада; входит Александр).
Олимпиада
Отец разводится со мною.
Александр
Слышал.
В семействе царском тайны нет такой,
Какую всенародным достояньем
Не сделали б вы сами. Для чего?
Олимпиада
Ты говоришь об этом так спокойно.
Александр
Я вас не развожу: не я причина
Раздоров между вами. Или я?
Тогда я слишком многого не знаю.
А что касается меня – не вижу
Причин я для тревог и беспокойства:
Ты мне такая же мать, как и прежде,
И он – отец не меньше, чем всегда.
Олимпиада
Вы сговорились извести меня?!
Александр (в сторону)
Он прав и тут: она не знает меры. (вслух)
Ты позабыла о словах любви,
Какими вы бросаетесь в ночи
Чтоб после не бросали вас самих,
А вместо них отца приводишь в ярость
Своей чрезмерной гордостью и спесью!
Чего ж теперь ты хочешь от меня?
О, боги, поразите грудь мою,
Когда неправ я: если б дорожила
Его любовью, им самим и мной,
Ты так бы пред отцом не заносилась!
Иль мало слуг тебе, чтоб тешить спесь!?
Да если бы меня в часы досуга
Кто так же развлекал, как ты его,
И дня бы я не вынес, даже часа!
Тщеславию в угоду ты приносишь
И славу мужа, и покой семьи!
Чего ж теперь ты хочешь от меня?
Зачем во мне ты ищешь состраданье?
Чтоб погубить меня в глазах отца?
Ищи его сочувствия! Не я,
Одни лишь вы и боги - ваши судьи.
Олимпиада
Ты, сын, ещё безжалостней Филиппа.
Александр
Да, потому что быть хочу сильней,
И потому, что вас люблю обоих.
А вот твоей любви не понимаю
И не могу постичь её законов:
Ты сына подстрекаешь, чтоб отца
Он громогласно осудил. Иль мало
Того, что ты сама уж поплатилась
Утратой мужа – хочешь, чтоб меня
Постигла та же участь, даже хуже:
Чтоб потерял я и отца, и трон
Пустого женского тщеславья ради?
Олимпиада
Спасибо за науку, милый сын.
Тебе, однако, нечего бояться,
Ведь у Филиппа нет других детей.
Александр
Их завести – мудрёная ль наука?
Ведь обзавёлся он второй женой!
Твоя уверенность насчёт детей
Беспочвенна: узнать Филиппа тайны -
А он не выдаёт их ни в бреду,
Ни лаской опьянённый, ни вином –
Возможно ли? Я не берусь гадать.
Зато, я это достоверно знаю:
Как только от него я отступлюсь –
Лишусь всего. И даже если очень
Хочу тебе помочь, я не могу
Открыто прекословить царской воле.
Олимпиада
Как ты предусмотрителен, однако,
При внешне буйном, нетерпимом нраве!
Александр
Предусмотрительность - не от души,
А от ума, и нрав – не оправданье
Для глупости в угоду честолюбью.
Ты, мать, пошла по ложному пути,
Так не сбивай же и меня с дороги.
Ищи в нём состраданья, не во мне,
И нас с отцом не стравливай, иначе…
Олимпиада
Я не позволю им иметь детей!
Александр
Остановись! В твоих словах нет смысла.
Остынь, прошу, не заносись чрезмерно,
Иль мы останемся навечно в дураках.
Я – сын твой и мне боль твоя близка,
Я без тебя и дня здесь не останусь.
В Эпир? Ну, что ж. Но, знай, не потому,
Что ты права; ты вовсе не права, мать…
О, боги, что же это за насмешка –
В плоть женскую вселить мужскую душу!
(уходит Олимпиада)
Чтоб я влюбился в женщину и стал
Таким, как мой отец и остальные!?
Какая тягость, скука, униженье
И масса мерзостей таятся в том,
Что мы высокопарно величаем
Любовью к женщине! Долой любовь! -
Она мешает продвиженью к цели.
(уходит).
Сцена 4
(Там же, тронный зал; Филипп II;
входит Александр)
Филипп II
Что тенью самого себя блуждаешь,
Всех избегая, по дворцу? Что сталось?
Что, Александр?
Александр (в сторону)
Что?! О, лицемер! (вслух)
Ты издеваешься!? Ты мне устроил,
Отец, такие сцены расставаний,
Что тягостнее их и не придумать.
Я не хочу терять друзей и мать!
Филипп II
Возвысишься и возмужаешь вдвое
Без них, и их проверишь заодно:
Всегда ль тебе друзья и мать верны,
И нет ли в них непознанной тобою
Второй натуры, истинной и лживой
Одновременно - истинной, поскольку
Она и есть лицо их без прикрас,
А лживой, так как лжива сущность.
Ты должен знать их всех до одного,
Для всех вокруг загадкой оставаясь.
И исключений нет ни для кого.
Александр (в сторону)
Ни для кого? А мой Гефестион?!
Филипп II
Задача трудная, ведь все в тени,
А ты один лишь на виду пред всеми.
И всё-таки так нужно: нам с тобой
Объединять Элладу, а не им,
И нам с тобой вести войска на персов.
На нас священный пред Элладой долг
И оправданье братской крови греков,
Пролитой нами. Варвары не могут
И не должны поработить культуру.
Александр (в сторону)
Он мыслит, как и я: я тоже думал
О мести персам. «Смерть Ахеменидам!» -
Вот, что я начертал в своей душе.
Филипп II
Последний мой наказ и наставленье:
Не доверяй из всех вокруг себя
Ни одному за исключеньем Клейта,
Ему же больше верь, чем сам себе.
Александр
Не буду никому и никогда. (в сторону)
Уж если не могу отцу родному
И матери родной я доверять,
Как можно доверять ещё кому-то?!
Филипп II
Я так и говорю. А что до Клейта:
Нельзя, чтоб Клейтос догадался,
Не говоря о прочих, о твоём
К нему расположенье. Он-то чист
И простодушен, но зато другие
Себе все на уме – не преминут
Использовать твоё ему доверье
Себе на пользу и тебе во вред.
Александр
А как же мой учитель Аристотель?
Филипп II
Чтоб истины служитель беспредельно
Был преданным другому человеку?! –
И не мечтай! Пока ты ученик,
В тебя он душу вложит без остатка,
Он - твой! Из-под его влиянья выйдешь,
Вы разойдётесь: не пойдёт он вслед
Твоим амбициям в ущерб своим…
Другое дело Клейт! Не верь учёным:
Они умны. Им доверять нельзя;
Они своим идеям лишь и служат…
А Клейт до самой потаённой мысли
Весь твой. А если что замыслит
Недоброе – он первому тебе
Сам всё как есть изложит загодя
И камнем на душе носить не станет.
Александр
Ты свёл на Клейта разговор, отец,
Чтоб умолчать о нашем разногласье:
Я не останусь во дворце, раз в нём
Моим друзьям и матери нет места!
Я уезжаю с ней. Я так решил,
А раз я так решил, то так и будет
Филипп II
Властитель выискался! Он решил!?
Ты – мой оплот! Единая надежда!
Единственный наследник! Он решил?!
Из-за каприза бабьего всё рушить,
Что строилось в расчёте на него?!
Предать народ и интересы трона?!
Александр
Ты делаешь свой выбор, не считаясь
Ни с чем: семьёй, народом, троном,
Из прихоти лишь, зная наперёд,
Чем это обернётся. Ты нас предал.
Я отвечаю тем же – мы в расчёте.
Филипп II
Неверный сын! Тебя-то разве гонят?
Александр
Неверный муж! Ты гонишь мать мою!
Филипп II
Неверную жену! Жену – и только!
Я лишь хочу спокойствия в семье,
Чтоб мне Олимпиада не вредила.
(входит Аристотель)
Филипп II (в сторону)
Хоть мне весьма изрядно перепало,
Но худшего я всё же избежал.
Аристотель
Цари на совещанье? Добрый день.
Филипп II
Ты очень кстати, Стагирит. Скажи,
Как ты считаешь: будет ли разумным
Идти на персов или ждать их дома?
Аристотель
Воюйте, разрушайте там, у них -
У нас уж всё разрушено давно,
Мы только время строить не находим.
Филипп II
Чтоб искупить свой долг пред тобой,
Я в честь твою восстановлю Стагиру
И жителей его, что продал в рабство,
Верну обратно в город.
Аристотель
Эта плата
Так велика, что кажется чрезмерной,
И обесценивать её отказом –
Нагромождать чрезмерности горой,
Одну другою их усугубляя.
Такое извращённое тщеславье –
Болезнь души. Я не хочу прослыть
Достоинства лишённым, а ведь это –
Лишённое достоинств честолюбье
Без меры и ума; болезнь души;
Слепая извращённость эгоизма;
Презрение к народу и стране.
Поход на персов будет делом трудным
Не только из-за трудностей военных,
Но главное из-за нехватки знаний
О мире том, в какой нам предстоит
Вступить и углубиться. Царство их
Раскинуто от Греции до Ганга,
А там есть и болота, и пустыни,
Есть области без хлеба и воды,
В которые нас могут заманить
На пытку и бесславную погибель…
Филипп II
Ты именно нам в этом и поможешь.
Иного нет пути: уж жребий брошен.
Война предрешена; но, очевидно,
Без мира дома с персами не сладить.
Союз в Коринфе всё переменил.
Объединившись, мы их разобьём.
Александр
Мирись, дерись – я с матерью в Эпир.
Филипп II
Забудь и думать. Только не сейчас!
Ты нужен здесь мне. Это дело чести
И всей дальнейшей жизни, наконец.
Александр
Забудь о персах! Обо всём забудь!
Ты соблюденьем чести утомляешь
Всех, только не себя; а что до жизни –
То это дело жизни лишь твоей,
А не моей и уж никак не нашей.
Забудь о персах! Мира в доме нет
Благодаря твоим, отец, стараньям.
(уходит).
Аристотель
Мне жаль: при приближенье к цели,
От цели отдалились вы.
Филипп II
Увы,
Но в этом доме, Стагирит, иначе
Дела и не решаются. Верь мне:
От власти и от драки вдалеке
Он с матерью не усидит в Эпире,
И скоро возвратится. Он – мой сын,
Кому ж ещё его знать, как не мне?
Нет, он не утешитель, он – боец!
Он знает, что без трона мы – ничто,
Что место здесь его, со мною рядом.
Он метит высоко, гораздо выше,
Быть может, чем и я, и мать его.
Такой в изгнании не усидит,
Пожертвовав собой для утешенья
Старухи-матери в её печали.
Ученика в нём ты не потеряешь.
Труды твои не пропадут напрасно.
Аристотель
Добавлю от себя: когда бы в жизни
Я только Александра воспитал,
Не сделав ничего другого, в мир
Я не пришёл напрасно б и без славы
Я не ушёл бы из него в безвестность.
И даже ты с твоею славой, троном
Рискуешь оказаться лишь подспорьем
Для славы Александровой и трона.
Он так велик, что именем своим
Возвысит всех, кто рядом с ним идёт,
От самого ничтожного из них
До величайшего. Он – слава мира.
(в сторону)
Царям льстят, даже правду говоря,
И даже те, что сами их не ниже.
(уходят).
Армения, Раздан. 1987
Александр Великий
(22.07.356 - 13.06.323)
Части II, III, IV.
Для Греции он был тираном и кумиром.
В боях герой, а в диспутах мудрец,
Он не владел собой, владея полу-миром,
Величьем он затмил всех, кто носил венец.
В свой краткий срок, увы, чрезмерно краткий,
Сто жизней прожил он, а тысячи сгубил;
В сраженьях, как в пирах, досуг вкушая сладкий,
Ничто сильнее славы не любил… и в ней почил.
Действующие лица:
Греки:
Александр Македонский - царь Македонский, царь царей;
Черный Клейт - опекун царя, начальник царской охраны;
Пармений, Антипатр, Пердикка - полководцы Филиппа II и
Александра Македонского;
Птолемей, Гефестион, Неарх - друзья и телохранители
Александра Македонского;
Александр, Аррабей и Геромен Линкестийцы – двоюродные
братья Александра Македонского;
Филота - сын Пармения, полководец и диадох Александра;
Кратер, Кенос, Селевк - полководцы и диадохи Александра;
Леоннат - телохранитель Александра Македонского;
Певкетос - щитоносец Александра;
Гекатей, Полидамант - этеры Александра, послы по особым
пору¬чениям;
Евмен - писарь Александра;
Мемнон - полководец из Родоса, грек на службе у Дария III;
Харидэм - Афинский стратег, грек на службе у Дария III;
Димн - этер Александра, участник заговора;
Никомах, Кебалин - братья, разоблачившие заговор;
Гермолай, Сострат, Никострат, Антипатр, Асклепиодор,
Филота, Антикл, Элаптоний, Эпимен – пажи Александра,
участники заговора пажей;
Еврилох - брат Эпимена;
Аристотель, Диоген, Платон, Калистен - греческие филосо¬фы;
Калинас - индийский гимнософист;
индийский йог;
Аристандр - астролог, предсказатель при Александре;
Ада - царица Карии, приёмная мать Александра;
Таис Афинская - гетера, подружка Александра и Птолемея;
Греческие воины, слуги, гетеры;
Персы:
Дарий III Кодоманн - царь Персии, царь царей;
Арбупал - сын царя Дария III;
Мифридат - зять царя Дария III, его полководец;
Нифат, Петин, Реомифр - родственники
и полководцы Дария III;
Бесс - сатрап Бактрии, родственник Дария III, заговорщик;
Набарзант - начальник царской конницы, заговорщик;
Барсеант - сатрап Арахозии и Дрангианы, заговорщик;
Арсит - сатрап Дария III, входивший в военный совет;
молодой предводитель массагетов;
"мудрец", хранитель "военной тайны";
персидские воины, крестьяне; слуги персидского царского двора.
Часть II.
Акт I.
Сцена I
(Греция, Крания, площадь, бочка;
Диоген, горожане).
Горожане
Собака! Собака! Собака Диоген!
Диоген
Собаки вы, поскольку вы толпитесь
Вокруг моих объедков. Зависть вам
Раздула животы. Но берегитесь!
Не вздумайте таскать мои куски,
Не то я на куски вас изорву!
(горожане расходятся)
Эй, люди! (горожане возвращаются)
Я людей звал, а не вас!
Сын гетеры
(швыряет в горожан камнями)
Так, так их, Диоген, собачий хвост!
Поддай еще! Ещё! Пусть знают наших!
И пусть не дразнятся. Попал! Попал!
Диоген
Остерегись попасть в отца! А это –
Моя тебе за помощь благодарность.
(бьёт сына гетеры палкой).
Первый горожанин (сыну гетеры)
В другой раз не попросят - не влезай!
Диоген
Хоть и попросят, не влезай, невежда!
(горожане разбегаются;
Диоген встаёт на колени перед статуей).
Не подавал другим, начни с меня,
А подавал другим - подай и мне.
Хозяин городской бани (входя)
Просить у статуи!? Вот так мудрец!
Протри глаза: перед тобою камень!
Диоген
По-твоему, я слеп, и сам не вижу?
Твоё ли дело, у кого просить мне?
Чем люди милосерднее камней!?
Хотя бы ты, мочалка, банный таз,
Ты, брюхо мытое, подай мне ты!
Хозяин бани
Ну, нет, приятель. Ты же опозорил
Меня при всех. Забыл, как ты из бани,
Помывшись, выходил, и что сказал?
Ведь ты сказал: "А где помыться после
Того, как я помылся в этой бане?"
Ты так сказал. Ты...
Диоген
Сам ты сучий хвост!
Приманка кобелям! Прочь убирайся
И не мешай мне! Я прошу у камня,
Чтоб приучиться к черствости людей,
К отказам недоумков толстосумов,
Злопамятней гадюк. (статуе)
Подай хоть ты.
Ты - гения творение; а эти –
Творенья похоти, исчадья мрака.
(хозяин бани уходит;
Диоген с фонарём обходит площадь).
Людей, как не бывало и в помине.
(входит Платон).
О, нет! Тебя лишь мне и не хватало!
Ты что, на побегушках у богов?
Затычкою у каждой бочки служишь?
Платон
Служить затычкой в бочке Диогена?!
А для чего тогда сам Диоген?
Диоген
Что на тебе - сандалии Гермеса?
Недавно лишь с тобою распрощались,
Казалось, навсегда. Лишь год назад.
Иль ты, подслушав диалог мой с небом,
Уж возомнил, что ты из тех людей,
Которых я ищу так безуспешно?
Послушай, мне не до учёных споров
С идеалистом. Спорь с самим собой
Наедине и от меня подальше.
Платон
А научился бы с людьми общаться,
То овощи не очищал бы сам
Себе на ужин.
Диоген
И на завтрак тоже.
И на обед. Когда бы ты, Платон,
Сам вместо рассуждений о моделях
Сократом вымышленных государств,
Для блага государства своего
Умел хоть что-нибудь руками делать
Полезное, хотя бы очищать
От грязи овощи к столу, тебе
Не приходилось бы с людьми общаться -
Что и обременительно, и вредно.
Платон
Какой позор - философ-попрошайка!
Диоген
Какой позор – философ-попрошайка!
Ты о себе?
Платон
Я не прошу.
Диоген
Открыто.
Ты клянчишь тихо, тайно по дворцам,
Скрывая попрошайничество. Это...
Ты даже Академию открыл
На подаянья толстосумов. Кто же
Из нас двоих – философ-попрошайка?
Платон
Я если и прошу - не для себя.
Диоген
Не для себя?! Так, может, для меня?
Не для себя... Я слышал эту песню.
Врешь, лизоблюд! Я спать хочу, прощай!
Платон
Куда ты чашу дел? Ешь, пьёшь с земли
Как пёс. Я принесу тебе посуду.
Диоген
Ни чаши мне, ни чашности не надо.
Свою я выбросил, увидев как
Мальчишка черпал воду из ручья
Ладонями. Мне стало жутко стыдно,
Что и ребёнок превзошёл меня
Умеренностью, простотою жизни...
Платон
Тогда прощай, философ-попрошайка.
Диоген
Прощай и ты, философ-попрошайка.
На территории моей не клянчь,
Ведь я не клянчу во дворцах. Прощай,
И попрощайся за меня со всеми,
Кто следует сюда, чтоб попрощаться
Со мною лично. Я уже сегодня
Общением объелся до отрыжки.
Так всем и передай, и пусть обходят
Меня и дом мой дальней стороной –
Не то я всех собак на них спущу,
Каких во мне сегодня разбудили,
Средь ночи разбудив меня...
Платон
Средь ночи!?
Диоген
Ты попрощался. Что же не уходишь?
Чему учил тебя Сократ, невежда,
Что ты не отличаешь дня от ночи –
Спиваться, биться в кровь на кулаках?!
Прощай и помни: в гости не приходят
Незваными...
Платон
Я и не приходил...
Ты выкатил на площадь свой дворец,
Ты сам себе избрал такое место,
Где многолюдно день и ночь. За это
В чём пред тобою виноваты люди –
Что не обходят площадь стороной?
Но разве ты её купил? Уйди
В лес, за город, подайся в горы, там
Никто тебя вовек не потревожит. (уходя)
Сократ безумствующий...
(уходит Платон).
Диоген (вслед Платону)
Лучше так
Просить, как я прошу, чем так, как вы.
Я выгляжу униженным, но я
Унижен меньше, чем любой из вас.
Никто не запретит мне говорить
То, что я думаю - а ты не смеешь.
Никто не запретит мне делать то,
Что говорю я. Я всегда такой,
Какой я есть, а ты же - никогда.
А ты ведь лучший! Что до остальных:
Клянутся именами Олимпийцев
И подличают против вся и всех.
Я лучше, чем мои слова, а вы –
Гораздо хуже ваших. Съел, Платон?!
Ты - лучший, я же - худший из людей,
Ты - их венец, а я - собачий хвост.
Лишь мы с тобой друг друга понимаем,
Так как лишь мы и видим суть вещей.
Поэтому, ступай скорее прочь!
Нам не о чем с тобою говорить.
К чему слова, где и без них всё ясно?
(зажигает фонарь).
И днём с огнём не сыщешь. Нет людей.
(гасит фонарь, ложится, засыпает).
Сцена 2.
(Македония, поле, шатёр Александра;
Александр один).
Александр
Убит?! Мой мозг объят огнём безумства
И в сердце страх великий, словно я
Принял ту эстафету, где в финале
Меня ждет участь моего отца.
Убить того, кто так возвысил их
Из низкой доли!? Он обожествленья
Достоин был, а получил меч в спину?!
Но есть божественное правосудье
Я выше всех заслуг воздам убийцам!
Жаль, пыток нет в моём распоряженье
Таких, что б умертвив не умертвляли,
И времени на любованье ими.
Как коршун Прометеев, я веками
Выклёвывал бы печень Линкестийцам.
Свою причастность к преступленью с рук
Вы смоете лишь собственною кровью
И ваших близких! (шум за сценой ).
Срок расплаты грянул!
Нет, сына не отвергнет то собранье,
Что выбрало царём его отца!
(входит Антипатр).
Какие результаты? Кто был против?
Одни лишь Линкестийцы, или их
Ещё кто поддержал? Как ты настроен?
Антипатр
Мои цари - Филипп II Великий
И сын его. Как мог я быть настроен?
Кто как не ты - наследник трона, дел,
Великий сын великого царя!
За это я и ратовал в собранье,
Которое напрасно ты покинул
В решающий для судеб трона час.
Александр
О Антипатр! Я не малодушен.
Не осуждай. Не мог я напоказ
Утрату выставлять свою и горе
Делить со всеми при живых убийцах
Отца в строю. Друзья Филиппа сами
Дадут отпор любому самозванцу.
Не мне вы трон дадите, а во мне
Филиппа продолженью. Тень отца
Пока значительней меня живого,
Что мне даёт возможность избежать
Присутствия на войсковом собранье
И плакать вволю. Я… Мне нечем жить
Пока я не насыщу мести кровью
Всех, кто причастен к этому убийству,
Я ни о чем другом не властен думать.
Пармения нет рядом - вот проблема.
Вполне ль надёжен сын его Филота?
Антипатр (в сторону)
Какое хладнокровье и расчёт
Под маской вспыльчивости он таит. (вслух)
Он сын отца и предан, как отец.
Александр
Иди же, Антипатр. Там ты нужнее
Чем тут со мною. Ты, Пердикка, Клейт
И наши Боги - вот моя порука
В собрании. Я за исход спокоен.
Что там ещё? (вбегает Филота )
Ну, что, Филота, что?
Филота
Скорей в театр! Там всё уже готово
К провозглашенью. Если не пробьёмся
Иль опоздаем - ты утратишь трон!
Александр
Филота! Если нечего сказать,
То лучше помолчи! Я опоздаю?!
Могло ж такое в голову прийти!
Кто из Богов подобное допустит?!
все трое обнажают мечи).
Филота
Мы знаем путь, который охраняют
Твои сторонники.
Александр (в сторону)
Пока спектаклем
Тут заняты - я тихо коронуюсь,
А после уж наделаю такого
Неслыханного шуму - до небес. (вслух)
Да будут нам поводырями Боги!
Антипатр (Филоте)
Ты - первый! - Царь меж нами. Я замкну.
(уходят все).
Сцена 3.
(Там же, тронный зал во дворце в Пелле;
Александр, Антипатр, Пердикка,
Филота, Птолемей, Гефестион, Неарх,
остальные полководцы, слуги).
Александр
Честнее нет борьбы за справедливость
И благородней торжества её.
За правым сила - милость Олимпийцев,
Чьё покровительство - залог побед.
(вбегает Александр Линкестиец,
падает в ноги Александру; за ним
входит Клейт с мечом Линкестийца)
Линкестиец
Царь, поздравляю! Вновь и вновь склоняю
К твоим стопам готовность к услуженью,
Ручаюсь, царь...
Александр
Ручаешься ты?! В чём?
Филота (Александру, тихо)
Не верь ему.
Александр (в сторону)
Я никому не верю.
(Линкестийцу)
Ты - первый, кто мне в царстве присягнул,
Как друг, надеюсь, а не с ложью в сердце.
Кто в помыслах своих ко мне нечист,
Тому ответить тем же не замедлю;
Но с тем, кто чист, я чистым быть сумею,
Что б ни случилось. На тебе пятно
Коварного и подлого убийства
Царя и благодетеля отчизны.
Линкестиец
Зевс мне свидетель, царь, я ни при чём,
А за родных мы не всегда в ответе.
Александр
Ты это признаёшь?
Линкестиец
Раз ты, царь, сам
Настаиваешь, значит подозренья
Необоснованными быть не могут
И я перед лицом твоим не смею,
Не будучи уверен абсолютно,
Опровергать их. Но ты их проверь.
Александр (в сторону)
Себя спасая, выдать всю родню -
Себя же выдать. Он переиграл:
Кто слишком глубоко ныряет, тот,
Кем он себя ни возомнил бы, тонет. (вслух)
Другие скажут то же, что и ты,
И если клятвы всех, кому взбредёт
На ум поклясться, я приму на веру,
Придётся согласиться, что Филиппа
Никто не убивал, иль усомниться -
Не совершил ли этого я сам. (в сторону)
Пытаетесь внушить мне подозренье,
Что к гибели отца причастна мать!?
Всё так и было б! Если б смерть отца
Не подставляла и нас с нею тоже
Под меч его убийц, её бы первой
Я заподозрил сам. Она способна
На всё, но рисковать не стала б мною.
Линкестиец
Да поразит меня Зевс-громовержец
Перунами своими, если лгу:
Я так же страшно потрясён убийством,
Как всякий честный Македонский воин.
Александр
Бесспорно, тут не обошлось без персов
И без измены с нашей стороны.
Птолемей (товарищам, тихо)
Одной стрелой все цели поразить:
И внешнего врага, и всех домашних
Под силу лишь богам и Александру.
Александр
Убийство совершили те же люди,
Что и предательство. Нет человека
Надёжней для убийства, чем предатель,
Как нет ничтожней: он всегда игрушка
В руках того, кому он предаёт.
Чтоб скрыть предательство, он совершит
Любое преступление, поскольку
В сравнении с предательством любое
Другое преступленье - лишь проступок.
Но я убийц найду, и мне поможет
В том логика: предатель и убийца,
Как я уже сказал, одно лицо!
Будь их хоть сотня, ими управляла
Одна рука и общность...
Линкестиец
Царь, клянусь!...
Александр
Убил Павсаний. Это знают все.
Но кто вложил кинжал убийце в руки,
Кто истинный убийца, вдохновитель,
Не выдал он - унёс с собой в могилу.
Созвать Совет! Не распускать собранья!
Я суд намерен учредить. Все в суд!
(уходят все, кроме Александра).
Его признание меня царём
Так своевременно, что я за это
Жизнь и свободу сохраню ему.
Но ведь признание меня царем
Из уст его признанью равнозначно
В причастности к убийству! Ослепив,
Страх заставляет совершать ошибки.
Я долго вам торжествовать не дам!
Пусть плачет неспособный отомстить,
Герой любовь доказывает делом.
Я - сын Филиппа и Олимпиады;
Их ум, и вероломство, и жестокость
Достаточным мне служат оправданьем.
Убийц отца заставлю я оплакать
С его кончиной вместе и свою.
Они мне дали трон и дали повод
Чудовищную силу проявить
Не из жестокости, а в силу долга,
Так как жестокость эта справедлива.
Так вы отца убили, посчитав,
Что я слабей его и вам по силам?!
О, наконец-то трон в моих руках!
Но дорогой ценой он мне достался!
И дорогой ценой заплатят мне
За эту цену подлые убийцы!
Прости, что слёз не лью я над тобой
Подобно женщине, отец любимый,
Но неоплаканным один в Аид
Ты не сойдёшь. Попутчиков найду я!
Что, как самих себя, тебя оплачут
Убийцы подлые - я в том клянусь.
(уходит).
Сцена 4
(Там же, поле; Александр,
его приближённые, строй войска.
Александр (Гефестиону)
Гефестион, не отходи, будь рядом. (всем)
Итак, решенье ваше однозначно:
Изменникам отчизны, трона...
Все
Смерть!
Александр
Убийцам величайшего царя,
Что был отцом не лишь мне одному -
Всем Македонским воинам...
Все.
Смерть! Смерть!
Птолемей (в сторону)
Святая правда, брат мой, он не только...
Не то, чтоб сразу всем он был отцом...
Но ты пока единственный законный...
Одно и то же знание – и благо,
И вред здоровью может принести…
Когда бы то, что знаю я, и он знал -
Отца убийство Линкестийцам раньше
Простил бы он, чем мне своё родство
Нечаянное, хоть при этом я
Десятки раз доказывал на деле
Любовью брата преданность слуги.
Александр
Пусть приведут убийц!
(Трёх братьев Линкестийцев,
Аррабея, Геромена, Александра
вводят в круг из камней для битья).
Пока лишь трое,
Но больше их и мы накажем всех.
(Антипатру)
Пердикка с Клейтосом тебя поддержат
В защите Александра. Он мне нужен. (всем)
Но воины мои, один из них,
В моём лице признавший властелина,
Божится, что к убийству непричастен...
Я не хочу прослыть жестокосердным,
Карая без разбору. Если есть
Заступник у него иль поручитель,
Кто опровергнет наши обвиненья,
Пусть выступит сейчас. Любое слово
Об этом же, но сказанное позже,
Расцениваться будет как измена.
Чёрный Клейт
Я поручусь.
Антипатр
И я.
Пердикка
Тогда и я.
Александр
Не верю! Клейт!? Пердикка?! Антипатр?!
Чем он успел вас так обворожить?
Сказал бы я, что вы невысоко
Жизнь оценили, поручившись ею
За жизнь его - но это ваше право.
Птолемей (в сторону)
Ну, братец, ты ещё хитрей отца.
Остерегись, чтоб не окончить хуже.
Александр
Заступничество веское. Все трое
На деле преданность отцу и трону
Не раз доказывали вы. И всё же...
Что вынесет собранье?
Все
Невиновен!
Александр Линкестиец
(падает Александру в ноги).
Благодарю тебя, мой царь!
Александр
Не мне.
Ты был освобождён от наказанья
Не мною, а собраньем, а теперь,
Чтоб невиновность доказать свою,
В убийц ты первым бросишь камень.
(Александр Линкестиец
бросает камни в братьев).
Аррабей и Геромен
Навеки проклят будь, братоубийца!
Линкестиец (в сторону)
Я, чтобы отомстить, обязан выжить.
Я должен выжить, чтобы отомстить.
Александр (Клейту и Птолемею)
Я жизнь ему оставил для того,
Чтоб жизнь свою и трон обезопасить.
Пускай за ним следят и день, и ночь.
Все недруги мои объединятся
Вокруг него. Я не из милосердья
Его оставил; он - моя приманка:
Следя за ним, мы выследим их всех.
Чёрный Клейт
Ну и хитёр! На что Филипп не промах,
Он в хитростях - младенец пред тобой.
Александр (в сторону)
Уж я возможности не упущу
Всех прочих претендентов извести
На македонский трон. Я не позволю
Им обойтись со мною, как с отцом.
Сцена 5.
(Македония, царский дворец в Пелле;
тронный зал; Александр один)
(входит Чёрный Клейт),
Чёрный Клейт
Царь, прибыл тот, кому входить к тебе
Дозволено без спросу и доклада.
Александр
Чего ж докладываешь? Пусть войдёт.
(Чёрный Клейт выходит;
входит Аристотель).
Ты робок, словно ученик, учитель.
Теперь, когда отца не стало, ты –
Отец мой, попечитель и советник
Единственный. Не надо утруждать
Себя докладом, словно ты слуга.
Аристотель
А если б тут была Олимпиада?
Филиппа нет, а это означает
Возврат царицы. Или я неправ?
И как отец и как учитель, я
Просуществую долго вряд ли, если
Она, вернувшись, тут меня застанет.
Какое тут вхожденье без доклада?
Само тут нахождение моё
Грозит мне неприятностью. Я должен
Уехать, Александр. Ты - не мальчик,
Ты - муж и царь уже. Твоё ученье
Окончено. В Афинах я намерен
Свой основать учебный центр, ликей.
Мне надо до прибытия царицы
И не позднее твоего отъезда
Покинуть Пеллу.
Александр
Безусловно, я
Здесь не могу все время находиться
Между тобою и царицей третьим;
Никто другой же, ясно, не помеха
В осуществленье замыслов её.
Аристотель
Ну, нет, я не доставлю никому
Такого удовольствия. Уверен:
Мой труд не неприятностей достоин,
Какими мне грозит Олимпиада
В твоё отсутствие, а материнской
Любви и благодарности. Едва ль я
Могу рассчитывать на благодарность.
Ты сын, ты даже больше мне, чем сын,
Но правда в том, что мать твоя мне враг,
И власть её я не переживу,
В пределах этой власти оставаясь.
Александр
Твоя жизнь - достояние всех греков.
Беречь её обязаны мы оба -
Поэтому приветствую твой шаг.
Благоразумие - в природе мудрых.
Я дам тебе с собою столько средств,
Что хватит их не только на одно,
Но множество учебных заведений,
Организованных со всем размахом,
Присущим твоему авторитету.
Аристотель
Я знаю, ты всегда меня любил
И знанья почитал, какими Боги
Меня вознаградили. Ты был лучшим
И высшим достиженьем Стагирита.
Вершин, с тобой сопоставимых, нет.
Ты - высшее творение природы,
Какое я огранил. Никогда
Ничто меня уже так не возвысит,
Как ученичество твоё. Прощай.
(Аристотель обнимает Александра).
Александр
Прощай. Когда ты мне нужней всего,
Я вынужден с тобою распроститься.
Я озвереть боюсь. Лишь ты и мог
Меня сдержать и образумить словом.
Ты нужен мне. Но ты нужней науке.
Нет, я не эгоист. Прощай! Со мною
Останется подправленный тобой
Текст "Илиады". Благ тебе, учитель,
Преуспеяния во всём. Прощай!
(уходит Аристотель).
Я в чём-то, Стагирит, твоё творенье
И, значит, сын твой. Я тебя люблю.
(в сторону)
Теперь подумать надо о расправе
Над Клеопатрой и своей сестрой,
А также над Аминтою – о том,
Чего б ты не одобрил - зря отец
Его в живых оставил: нам нельзя
Быть мягкотелыми. За эту роскошь
Со временем приходится платить
Втридорога - и я уже плачу,
Ведь если я не заплачу немедля
Их кровью, после заплачу своей.
Я не могу позволить им взять верх.
Сцена 6.
(Там же, покои Александра;
Александр один).
Чёрный Клейт (входя)
Гонец с дурною вестью, государь,
Из Малой Азии: Аттал устроил
Бунт в армии; уже и с Демосфеном
Вступил в сношения.
Александр
Я был готов
К такому повороту. Гекатея
Ко мне немедля! Никому ни слова!
(уходит Чёрный Клейт).
Аттал, ты полагаешь, я так слаб,
Так глуп и малодушен, чтоб прощать
Изменников, убийц отца родного,
Готовых посягнуть и на меня?!
Нет, я опережу тебя в решенье
Своих проблем с твоими заодно.
Мне нужен повод был, ты дал его.
(Чёрный Клейт вводит
Гекатея и выходит).
Спеши к Пармению. С ним сообща
Аттала обезвредьте. Мой приказ -
Помочь тебе убить Аттала - он
Обязан выполнить беспрекословно.
Медлительность и мягкотелость тут
Недопустимы и весьма вредны
Для собственного нашего здоровья.
Пока мы будем рассуждать и спорить,
Враг может первым нанести удар.
Не меньше сил отчаянье и подлость
Нам придают, чем долг и убеждённость
В правах и в правоте. За дело. В путь.
Гекатей
Пармений посягнёт ли на Аттала?
Аттал ведь зять ему.
Александр
Но ведь не сын.
А сын его - заложник мой. Он здесь
И здесь останется. Не посягнёт -
Ему же хуже. Это их проблема,
А не твоя. Проверим заодно
И самого Пармения. Ступай же...
И помни, Гекатей, в твоём проворстве
Судьба страны и трона, может быть,
Самой истории судьба. Аттал
С его авторитетом слишком явной
Угрозой предстаёт.
Гекатей
Угрозу эту
Я быстро устраню. Не первый раз.
Лишь были б Боги благосклонны.
Александр
Будут.
(уходит Гекатей; входят
Гефестион, Птолемей, Неарх).
Птолемей
Друзья, прошу, оставьте нас одних,
Идите, у меня к царю есть дело.
В гимнасии я присоединюсь к вам.
Гефестион, у нас с ним не свиданье,
Поэтому, запрячь поглубже ревность
И уходи. Уйди ты, наконец!
Гефестион
Во-первых: мы же только что вошли;
А во-вторых: не смей распоряжаться
В присутствии царя.
Александр
Гефестион,
Прошу тебя, оставь нас. Это просьба.
(уходят Неарх и Гефестион).
Ты стал невыносимо строг, серьёзен.
Чем ты встревожен?
Птолемей
Тем же, чем и ты –
Меня врасплох застала смерть царя.
С чьего благоволенья нож убийцы
В руках ничтожества пресёк величье
Возвысившегося до богов!? Что свято!?
Александр
Ты сыну подаёшь пример усердья –
Как память чтить великого отца?!
Птолемей
Но, согласись, Филипп был за отца
Всем нам и все мы вдруг осиротели.
Приняв взамен отца и трон, и скипетр,
Ты в Греции теперь наместник Бога,
Сын Бога, Бог, краса и гордость наша;
Ты столько приобрёл, что это скрасит
Любой утраты горечь - смерть отца
И даже больше, если есть что больше.
Александр
Всегда жестока правда. Но об этом,
Прошу тебя, ни слова вслух нигде.
А чтобы не возникло недомолвок,
Изволь понятнее: к чему, о чём ты?
Птолемей
К тому, что я с кончиною Филиппа
Навек утратил, кроме общих наших
Трагических утрат, и друга, брата.
Теперь ты царь, а я - лишь твой слуга,
Один из многих и такой же серый,
Как остальные. Птолемею в тягость
Беспечность прежняя и кутежи,
Компании гетер, пирушки наши;
Они напоминают мне о том,
Что надобно забыть скорей и напрочь,
Я ж не могу, как ни пытаюсь: что-то
С царём зарыто в Эгах и моё.
Александр
Мой Птолемей! Я был твой, есть и буду.
И чтоб вернуть тебе твой прежний вид
Ни сан мне, ни заботы - не помеха.
Но, кажется мне, именно сейчас
Ты настоящий. Будь таким как есть,
Самим собою. Раньше ты играл.
Птолемей
Увы, я не могу царю дать больше,
Чем в юности дал другу Александру,
Отдав ему и юность, и мечты, -
Увы, жизнь не становится дороже,
А вот в глазах царя она дешевле,
Чем ценит друг, да и слуга её
Не дарит, а скорее продаёт,
Не от души, а лишь по долгу службы,
Что убивает радость бескорыстья.
Александр
Я принимаю жизнь твою как прежде,
Как друг и брат. И вот моя рука
И с нею жизнь в обмен на жизнь твою.
Ни слова больше! Царство ни при чём.
Но наш гимнасий, друг, увы, окончен.
Иные наступили времена.
Когда отца в Коринфском киносарге -
Воинственном хранилище Геракла -
Избрали над войсками всей Эллады
Военачальником, я от всего отрёкся
Для достиженья цели: превзойти
Его величие, деяний доблесть.
И в этом деле мой поборник первый –
Мой первый друг.
Птолемей
С тобою Птолемей
Дойдёт до края света, будь уверен.
Что пишет Стагирит?
Александр
Осел в Афинах,
Где он, как пишет, основал ликей
И в нём преподаёт.
Птолемей
Питаю зависть
К его сегодняшним ученикам,
И сам к себе, каким я был недавно.
Александр
Его рекомендации не знают
Ограниченья временем: сегодня
Они ценны не меньше, чем вчера,
И, верь, послужат нам ещё и завтра.
Его завоеванья так обширны,
Он время обогнал так далеко,
Что там в веках своё оставит имя.
Двоих я видел, к истине стоящих
Лицом всех ближе. Видят свет они,
Незримый остальными.
Птолемей
Диоген -
Второго имя. Я прекрасно помню,
В какое изумление тебя
Поверг он на допросе. Я неправ?
Александр
А кто же, как не он? Не зря учился
У Стагирита ты, хотя тебя
Не жаловал он, сетуя отцу,
Что ты недопустимо нерадив,
Учением пожертвовав гетерам.
Птолемей
Вот почему Филипп нас отослал!
Немудрено, когда с подобных уст
Слетает наговор. А я считал,
Что нам из зависти устроил ссылку
Гефестион проныра: он ревнует
К тебе, как девушка. Что я сказал?
(входит Гефестион).
Легка красотка на помине. Здравствуй!
Уже соскучилась? Давно ль расстались?
Меж вами нездоровый интерес.
Александр (обнимает Гефестиона)
Мне кажется, что я тебя не видел
Уж вечность целую. Ну, как дела?
Гефестион
Прекрасно, царь, раз ты здоров и весел.
Птолемей
А что бы сталось!? Я – не Линкестиец,
Не тень Павсания, не Кодоманн.
Александр
Я весел и здоров, Гефестион.
Гефестион
Тогда с Гефестионом всё в порядке.
Птолемей
И я тебя люблю... И я... И я...
Один из двух обязан быть мужчиной!
Александр (Гефестиону, тихо)
Пусть без тебя он не приходит впредь.
Не позволяй ему. Не оставляй
Наедине со мною. Он вогнал
Меня в хандру.
Птолемей
Наябедничал, царь?
Уже успел?
Гефестион
Несносный грубиян!
Александр
Он - бабский прихвостень, гетерофил
И грубиян при этом.
Птолемей
Стыдно, царь,
Бить ниже пояса. А вы кто сами?!
Ну, царский прихвостень! А где Неарх?
Могу я в обществе мужчин увидеть
Хотя б одно лицо мужское? Где он?
Иль мне с собою зеркало носить?
Гефестион
Не вышла бы тебе гордыня боком.
По счастью, я не так кичлив, как ты.
Я счастлив быть слугою, Птолемей;
Быть преданным слугою для меня, -
Когда я как слуга царю и нужен, -
Представь себе, почётнее, чем другом.
А я подспорьем стать хочу закону,
Примером добрым укрепляя власть.
Так поступая, я не поступаюсь
Своею честью, нет, скорей напротив:
Здесь налицо порывы доброй воли,
Без лицемерия и принужденья.
Птолемей
Какой ты демагог и лизоблюд!
Неужто, кроме исполненья долга,
Ничто вокруг тебя уж не тревожит?
Оставь своё позёрство для толпы.
Я тоже знаю место долгу, службе;
Меня лишь показная тяготит
Чрезмерность в рвении. Но я и сам,
Подобно персу, к трону на коленях
Пред всеми, будет надо, поползу,
Внушая трепет.
Гефестион
Думаю, что скоро
Ты убедишься сам в том, как был слеп,
Недальновиден.
Александр (в сторону)
В этом что-то есть.
А почему б и нет? Ах, время! Время! (вслух)
На всё свой час.
Птолемей
Но я не варвар, чтобы
И есть, и спать и размышлять согнувшись.
И я наедине с самим собою
Имею право быть самим собой -
Готовым, если надо, умереть
Не только за царя по долгу службы,
Как всем предписано, но и за друга
По долгу дружбы, как лишь одному
Мне и дозволено. Пусть привилегий
Других не будет мне дано, не надо,
Но этой я ни с кем не поделюсь!
И здесь, где мы одни, царю приятней
Мы как друзья его, а не как слуги -
Иначе он не обнял бы тебя,
А, наслаждаясь властью, дал бы пасть
Пред ним во прах и ползать на коленях,
Целуя ноги, точно варвар. Значит,
И проявленье дружбы есть вниманье
К потребностям царя, а не забвенье
Присяги, долга, чести и любви.
Умей слугой быть, другом оставаясь;
Долг друга выше верности слуги.
Кто, как не мы, друзья, царя избавит
От одиночества и тягот власти?
Кто бремя облегчит забот великих,
Что на него возложены Богами?
Слуг у царя не счесть, зато друзей
Не больше пальцев на одной руке -
И тех ты в слуг намерен обратить?
Александр (Гефестиону, тихо)
Пока беру свои слова обратно. (громко)
Ступайте-ка в гимнасий, пустомели,
Там состязайтесь.
Гефестион
Как прикажешь, царь,
Но в этот раз пусть первым выйдет он.
Александр
Вы оба языкасты, словно бабы.
Ваш спор вогнал меня в хандру.
Оставьте одного меня. Ступайте.
Неужто царь и друг в одном лице
Всё должен повторять вам? Неужели,
Как царь и друг, я недостоин даже
Простого понимания!? В гимнасий!
Поход на персов скоро. Нам нужны
Сейчас солдаты, а не царедворцы.
(уходят Птолемей и Гефестион).
Как все вокруг переменились сразу!
Как сразу стал серьёзен Птолемей!
О, величайший из царей, отец мой,
Чья прозорливость обогнала время
И постигается спустя лишь годы!
Ты в суматохе неотложных дел
Успел так пристально вглядеться в лица
Моих друзей и с точностью такой
Определить кто в будущем возможно
Помехой станет мне, а кто послужит
Опорою в делах любого толка.
Как верно был тобой указан выбор!
Как недвусмысленно указан путь
Тому, кто видит вехи и знаменья!
Гефестион - моя тень, мой фактотум.
Что он чрезмерен - в этом нет вреда.
Наступит время - и любая почесть,
Чрезмерная сегодня, станет нормой.
Мне нужен будет человек, готовый
Подать пример Неарху с Птолемеем
И прочим несмышлёным гордецам.
Гефестион, читающий без слов,
Интуитивно волю Александра,
Одним чутьём своим, как верный пёс –
Вот, кто готов на всё уже сейчас!
Толпе лишь нужен поводырь, вожак.
Увидев, как возвысился над нею
Умеющий свою принизить гордость,
Она пойдёт проторенной тропою
И повлечёт с собою гордецов.
Я притязанья докажу делами.
И пусть тогда посмеют только встать
Меж мной и славой люди или Боги!
Сцена 7
(Малая Азия, шатёр Пармениона;
Пармений, Гекатей).
Гекатей
Ты можешь это глупостью считать,
Назвать ошибкой роковою, можешь
Не согласиться с этим, но, Пармений,
За Александра Линкестийца жизнью
Прилюдно поручились трое - кто,
Как думаешь? - вернейшие из слуг:
Пердикка, Антипатр и Черный Клейт!
Ты можешь поручиться и за зятя?
Пармений
Как, если царь уже принял решенье?
Гекатей
Решение принял Аттал: твой зять
Восстал открыто на царя и трон.
Ослушаться сейчас - признать себя
Причастным к заговору и убийству.
Пармений
И всё же Линкестиец...
Гекатей
Твой зятёк
Открыто выступил за Линкестийцев,
А Александр Линкестиец первым
Признал царя и в ноги пал ему,
И первым бросил камень в братьев. Ты
Уж не колеблешься ли, а, Пармений?
Пармений
Раз царь считает, что Аттал виновен,
Что возразить могу я? Пусть умрёт.
Не умирать же вместе с ним и мне.
Вот только как мы устраним его?
Гекатей
Как всех, так и его - ударом в спину.
Пармений
Что мелешь ты!? Пармений никогда
Не бил исподтишка, из-за спины!...
Гекатей
Междоусобица погубит всё:
Отнимет время, силы. И к тому же
Царь Александр считает недостойным
Сражаться в поле с собственным слугой -
И он наказывает слуг по-царски,
Как почитает нужным. Он ведь вправе?
Иль Боги дали трон ему без власти?
Пармений
Приказ царя исполнен будет точно.
Я, Гекатей, предвидел этот день
Ещё когда Аттал в угаре пьяном
При Александре оскорбил его;
Ещё Аттал сосватал Клеопатру
Царю Филиппу, чем расстроил брак
Его с Олимпиадой. Но себе он
Не этим вынес смертный приговор:
Он лично Александра оскорбил.
Тот не простил ему... Кинжалы есть
И руки есть привычные к убийству.
Как всех, так и его - ударом в спину.
Когда б в бою погибнуть от меча,
Чтоб род не осрамить, но эта смерть -
На веки вечные позор живущим.
Гекатей
Убив его, ты жизнь спасаешь сыну,
И внукам, да и самому себе -
Всем тем, о ком Аттал и не подумал.
Слуга (входя)
Аттал явился, господин.
Гекатей (Пармению)
Бежит
Сам на ловца. (слуге) Ты не сказал ему,
Ты не проговорился, что здесь я?
Слуга
Ни словом, господин мой! (выходит).
Гекатей
Боги, небо
Нам сами предают бунтовщика!
(обнажив кинжал, встаёт за завесу;
входит Аттал).
Аттал
Пармений, дело только за тобой.
Я сделал выбор. Присоединяйся!
(Гекатей поражает
Аттала кинжалом в спину).
Гекатей
Пармений, дело только за тобой.
Я свой удар нанёс. Добей его.
Я лишь его поранил, если я
Его добью, то Александр узнает
О неповиновении твоём.
Добей его! Ну, присоединяйся!
(Пармений поражает Аттала мечом).
Пармений
Умри, как воин, от меча. (в сторону) Увы,
Ты всё равно был обречён на смерть.
Аттал
Пармений! Боги! Это же... Мой меч!
Пример достойный внукам... О, они,
Они тебе припомнят... не простят...
(умирает).
Пармений
Что делать с телом?
Гекатей
Заберём с собой,
Бунтовщикам предъявим... это сразу
Пыл охладит в них и бунтарский дух.
Он - голова их. Без него они
От недовольства к полному смиренью
И послушанью полному придут
Без долгих и ненужных уговоров.
Пармений (в сторону)
С какой бы радостью я меч омыл
От крови зятя кровью Гекатея!
Но Александр не простил бы мне
Вовеки смерти своего посланца.
(уходят)
Акт II.
Сцена I.
(Вавилон, тронный зал дворца Дария III;
Дарий III восседает на троне
под расшитым золотом зонтом;
по бокам рабыни с опахалами; стоят:
Арбупал, Нифат, Петин, Мифридат,
Реомифр, Мемнон, Харидэм, Арсит и др.,
слуги с яствами и напитками).
Дарий
Жара какая, а? Ну, угощайтесь.
Нам есть о чём подумать: всё не так
Сегодня в Греции, как мне хотелось.
Я не сказал бы плохо, но не так...
Глупец, подобный Александру, только
И мог мне бросить вызов. Этот мальчик
Не пожелал из гибели отца
Извлечь урок. Грек Демосфен и тот
В Афинском государственном Совете
Назвал его глупцом. Нет, дурачком!
Мемнон (Харидэму)
Глупее всех глупцов глупец державный,
Считающий глупцами всех других.
Дарий
Я мог бы усмирить его кинжалом,
Как и его отца, но неразумно
Давать кому-то повод думать, что
Я опасаюсь драться с ними; вряд ли
Есть у него хоть шанс; и вряд ли он
Достоин той же участи; пусть станет
Для всех посмешищем на поле брани,
А заодно, я думаю, послужит
Другим на годы долгие уроком.
Что скажете? Ты, сын мой, Арбупал.
Арбупал
Шербет хорош, но он бывал и лучше.
Дарий
Мы разве о шербете говорим?
Арбупал
Враг слаб, но ведь бывали и слабее -
Вот я о чём хотел сказать, о, царь!
Раз этот удостоился вниманья
Царя царей - уже не слаб он, значит,
Уже не плох. Его возвысил ты
До звания противника на поле...
Великий царь царей, прошу о чести:
В знак преданности трону твоему
И выражения любви сыновней
Швырнуть к твоим стопам язык глупца,
Посмевший речь о неповиновенье,
И голову ничтожного безумца,
Что занестись посмел так высоко,
Чтоб бросить вызов Солнцу. Но никто
Не бросит тень на Солнце!
Дарий
Мифридат!
Чем мне намерен услужить мой зять?
Проси о чести.
Мифридат
Царь царей Великий,
Мы - прах у ног твоих и если ты
Снисходишь до совета с нами - есть ли
Честь выше этой чести, чтоб молить
Я мог тебя о чести?
Мемнон (Харидэму)
Закрутил
Воистину мудрёно, по-персидски.
Но всё-таки попросит.
Дарий
Ты не хочешь
С моим врагом сразиться, Мифридат,
Считая эту честь превыше чести,
Какой достоин зять мой?
Мифридат
Я хочу,
Чтоб честь победы вся принадлежала
Тебе лишь одному, о величайший!
Дарий
Кому ж ещё!? По сути.
Мифридат
Я доставлю
На золотом подносе сердце вора,
Чтоб ты швырнул его голодным псам.
Мемнон (Харидэму)
Тупые варвары! Как им втолкуешь
Что не было и никогда не будет
Врага опаснее, чем этот мальчик?!
Харидэм (Мемнону)
Тогда прошу тебя: напомни мне
Зачем мы служим им?
Мемнон (Харидэму)
У них есть сила,
Но некому воспользоваться ею;
Коль мы воспользоваться ею сможем -
И тех, и этих силы подточив,
Мы сами станем сильными настолько,
Чтоб в будущем себе лишь и служить.
Харидэм (Мемнону)
Ты веришь в это?
Мемнон (Харидэму)
Почему б и нет?
Здесь иль нигде. Куда ещё податься?
Как третья сила, - при таком раскладе,
Каков сегодня, - мы не простоим
Меж этими двумя трёх смен луны.
Дарий
Что скажут остальные полководцы?
(Мемнону)
Вы нашептались, наконец? Теперь
Всё то же повторите, только вслух.
Харидэм (Мемнону)
Мы у врагов. Без откровений, Мемнон.
Мемнон
Великий царь, благодарю за слово.
Воспользуюсь оказанной мне честью
Не для того, чтоб лестью оскорбить
Достоинство и слух царя царей я,
А лишь с одной единственною целью -
Открыть тебе всю правду в свете том,
В каком она открылась предо мною...
Прошу вниманья и доверья, Дарий.
Пред нами страшный и могучий враг
И голову свою он не уступит
Так просто, как тебя в том уверяют
Твои советники. Юнец сей обладает
Такою хваткой, волей и умом,
Что и прославленные полководцы
Пред ним робеют, словно новички.
Арбупал
Грек, видимо, имел в виду себя.
Мемнон
Он подавил и держит в большем страхе
Всю Грецию, чем удавалось вам.
Нифат
Изменник!
Реомифр
Перед кем стоишь, собака!
Мемнон
Могу и лечь, но это не изменит
Того, что я уже сказал.
Реомифр
Замолкни!
Мемнон
Ты дал мне слово, царь царей, прошу:
Дозволь договорить.
Дарий
Ты откровенен,
Хотя и грек. Ты слишком откровенен
И смел. Всем слушать и молчать!
Каким ничтожным выскочкою нам
Ни показался б Александр, всё же
Нам надо знать о нём. Ты, продолжай!
Мемнон
Пусть возраст вас в обман не вводит:
Мальчишка этот далеко не глуп,
Хоть Демосфен и объявил об этом.
Ему простительно: он не воитель.
Его оружие язык, вот он
И хочет уколоть им поострее.
Но Демосфен и сам прекрасно знает
Словам подобным истинную цену:
Вся правда их - в желании ужалить.
Но знает цену им и Александр.
Он потому не тронул Демосфена,
Что мнение того ему на пользу:
Пока его всерьёз не принимают,
Есть время у него для подготовки
К делам великим - мелких не ведёт он.
В политике он похитрей Филиппа;
В ней он скорей его отец, чем сын:
С ворот веками неприступных Фив
Он снял собственноручно щит Ахилла
И присягнул отмстить Ахеменидам
За кровь и унижение Эллады.
И вам известно, что при этом сделал
Он с Фивами - стёр их с лица земли...
Он объявил войну священным делом -
Чем сразу же привлёк к себе всех греков.
Дарий
Но ты же тут!
Мемнон
Все те, кто тут - не греки,
Уже не греки.
Дарий
Подтверди слова
Примером достоверным. Дай мне факты.
Мемнон
Все факты вам давно известны, царь.
О новых фактах мы узнаем вместе
И очень скоро. Он не любит ждать.
Пока он жив, покоя вам не будет.
Я сам бы рад был ошибиться в нём.
Вы можете убить его? - убейте,
Поскольку шансы победить его
В войне, в открытой драке - эфемерны.
Арбупал
Как ты посмел?!
Мифридат
Изменник!
Нифат
Подлый трус!
Мемнон
Изменник - да! А как ещё назвать
Того, кто бьётся с собственной страной
На стороне врага!? Я предаю
Всех - и друзей, и предков, и Богов!
В чём уличаете меня, бросая
В лицо мне обвинения в измене,
Все вы - не в сговоре же с тем, кто
Охотится за мною!? Пусть в измене,
Меня сам Александр обвиняет,
И кто угодно, но не вы! Не вы!
Мы с Александром больше ненавистны
Друг другу, чем он вам, а вы ему.
При поражении все вправе ждать
Пощады от него, но не изменник!
И сам я беспощаден. Ни пощады,
Ни снисхождения я не дождусь
Ни там, ни тут: потерпим пораженье -
Иль вы кол вгоните в меня, иль он
Побьёт камнями... Чтобы выжить, я
Обязан быть уверенным в победе
И всё предусмотреть. Я изменил
Открыто, а не так, как подлый трус,
Что изменяет, с виду оставаясь
Вернее верных в исполненье долга.
Вам не о том кто я подумать надо;
Подумайте кто вы: царю царей
Вы выдаёте лесть свою за правду
С единственною целью - уцелеть.
Дарий
В твоём служенье честном у меня
Пока нет ни малейшего сомненья
И речь твоя прямая мне по нраву,
Но здесь лишь я один имею право
Свой голос возвышать. Не забывайся!
А что до Александра: в этой битве
Он не погибнет так, как подобает
На поле боя воину-царю -
Уверен, что он раньше побежит,
Оставив для мужчин на поле боя
Амбиции, и славу, и победу.
Хвастун мальчишка не подозревает
На что он посягнул, с какою силой
Столкнулся; но прозреть придётся
Ему скорей, чем повзрослеет он.
Готовы будьте к этому, следите
За ним во все глаза; кому удастся
Поймать его, тот трону моему
Покажет преданность свою на деле -
И я её вознагражу достойно.
Мемнон (Харидэму)
Я жизнью рисковал, чтоб остеречь их,
А этот царь царей хоть слово б понял!
Харидэм (Мемнону)
Пока ты говорил, я видел нас
Болтавшими ногами на колах.
Дарий
А вы всё не нашепчетесь друг с другом!
Мемнон
Не гневайся, о царь царей, владыка!
Величья твоего не умаляет
Величие врага. Наоборот:
Бить слабого - невелика заслуга,
А, впрочем, как и сильного, не зная
Кто это и насколько он силён.
Приняв льва за собаку, даже льва
Убить возможно; но кто, точно зная,
Что это лев, а не собака, станет
Испытывать судьбу? Чем ты сильнее,
Тем он ничтожней выглядит в сравненье.
Но в этом-то и сила Александра,
Что недооценили вы его.
Огромный человек легко, споткнувшись
О малый камень, расшибётся насмерть.
Твоё могущество не дозволяет
Тебе ошибок. Если ты споткнёшься
Об Александра, то враги повсюду
Тебя поднимут на смех. И вдобавок
Они воспрянут духом, скажут: «Дарий
Не так уж и непобедим!»
Дарий
Довольно!
Что можешь ты конкретно предложить
Мне вместо скорби по владыке мира,
Оплаканному заживо тобой?
Мемнон
Пусть гордость ваша ум не ослепляет
И не мешает слушать, что скажу я:
Я предлагаю отступать без боя,
Скот угоняя, увозя продукты,
Топча посевы, отравляя воду,
Всё выжигая на его пути.
Арсит
Чтоб я позволил на своей земле
Топтать посевы и сжигать дома?!
Мемнон
У вас пример перед глазами – скифы:
Коль он не повернёт обратно сразу –
За тенями гоняясь, он погубит
Себя и армию. Вот краткий путь
Избавиться от грозного пришельца.
Арсит
Я на своей земле сожгу любого,
Кто сжечь осмелится хоть колосок!
Дарий
Молчи, Арсит, и не перебивай!
Мемнон
Иначе, царь, мы ввяжемся в войну
На много лет. Я знаю Александра.
Я видел сам, как он, ещё ребёнком,
Объездил Буцефала; видел сам,
Но до сих пор поверить не решаюсь:
И лучшие наездники не смели
Приблизиться к коню. Он мог убиться,
Когда та тварь поднялась на дыбы
И понесла его за горизонт -
Но не сдавался. Сумасшедший конь
Носил его до хрипоты, до пены,
Так и не сбросив. В споре сумасшедших
Конь уступил. Как все мы, потрясённый,
Тогда Филипп сказал ему: "Ищи
Себе другое царство, ибо то,
Каким владею я, тебе мало."
Так и сказал!
Дарий
И где теперь Филипп?!
Он, стало быть, поверив, положил
Глаз на моё!?
Мемнон
Мир с этим сумасшедшим
Носиться будет так же, как и конь,
И так же покорится, если мы
На поводу у собственной гордыни
Пойдём, отбросив мудрость. Отступая,
Не ввязываясь в драку, мы сумеем
Его остановить, но не в войне.
Я, повторяю, знаю Александра.
Он или гений, или сумасшедший;
Его решения необъяснимы
И всех сбивают с толку, и, однако,
Ему везде сопутствует удача.
Дарий
План остроумен; в то же время он
Ужасно плох, так как несовместим
С моим могуществом. Не отрицаю,
Что он неглуп. Когда бы Александру
Ты предложил его в войне со мной -
Он был бы и приемлем, и уместен.
Ты мне советуешь, чтоб как преступник
Я прятался в степях от Александра?!
Но к этому должны быть основанья.
Я их не вижу. Покажи мне их.
Мемнон
Владыка, Александр - полководец,
Столь одержимый манией величья,
Что оценить его нельзя, и, значит,
Нельзя судить, насколько он опасен.
Он или всё, или ничто. Чрезмерность
И явная абсурдность притязаний
Его не остановят. Где был нужен
Филиппу месяц, он справлялся за день.
Дарий
Допустим, в Греции он в малых войнах
Меж племенами и непобедим, -
Но как он сможет справиться с царем,
Перед которым мир простёрт во прахе?!
Мемнон (в сторону)
Знай как - я сам бы справился с тобой!
Дарий
Ведь сила Александра смехотворна
Пред мощью той, что обладаю я.
Хочу и я тебе напомнить, Мемнон:
И самый злой пёс льва не одолеет.
Мемнон
А если это лев, к тому же злобный,
Взбешённый смертью своего отца?
Дарий
Так собственная смерть его остудит.
Мемнон
Великий царь, не стану утверждать,
Что план мой благороден, но он верный.
Я предложил тебе надёжный способ
Побить его - не ввязываться в драку.
Но раз тебе мой не подходит план,
Послушай что предложат остальные -
Я выполню всё, что прикажешь ты.
Но помните, что битому однажды
Прибегнуть к плану моему нельзя –
Он подтвердит бессилие и страх.
Дарий
Я долго, терпеливо слушал, эллин.
Теперь умолкни и послушай сам,
Что предлагают персы.
Арбупал
Повелитель!
Ты слишком снисходительно внимал
Хуле и поношениям в свой адрес,
Что грек себе позволил. Всемогущий,
Я потрясён услышанным. Не верю,
Что в стане персов хоть один найдётся,
Кому бы эта роль пришлась по нраву -
Роль дичи в собственной своей стране.
Я не вменяю Мемнону в вину,
Что трус он и изменник, но, однако,
Есть упрекнуть его в чём и похуже:
Нас, персов, он поставил под сомненье;
Принизил нас, как грекам и не снилось,
Заставив слушать то, что нам пришлось.
Уже одно лишь то, что мы покорно
Выслушивали это - наш позор.
Он нашу доблесть и завоеванья
Пред всеми нагло высмеял. Иль персы
Трусливей греков, чтоб бежать от них?!
Мы мир завоевали убегая
Иль наступая - кто ответит мне?!
Так почему теперь, когда сильны
Как никогда, должны мы убегать
И прятаться от тех, кто до сих пор
Бежал от нас?! Великий царь, считаю
План грека неприемлемым и вредным
В сражениях не только с Александром,
Но и на все в грядущем времена,
Пока сияет род Ахеменидов,
И существуют Персия и персы.
От греков прячась, мы покажем всем,
Что их боимся и вдохнём в них силы.
Арсит
Он так ведет себя, как будто заслан
Нарочно с целью навредить тебе.
Дарий (Арситу)
Я слова не давал тебе. Молчи!
Побереги слова для выступленья.
Что скажут остальные? Мифридат!
Мифридат
О, царь царей! О, величайший воин!
О, солнце солнц! С тобою не страшны
И сотни Александров, вместе взятых!
Мемнон (Харидэму)
И одного окажется вполне
Достаточно, чтоб всех их запугать
До самой смерти. Что за дураки!
Мифридат
Для нас план грека неприемлем.
Он посрамит перед потомством нас.
Прельщая нас бескровною победой,
Он нам сулит не славу, а бесславье.
Без крови и добычи нет победы.
Я полностью согласен с Арбупалом
И повторяю данную мной клятву:
Я принесу на золотом подносе
Врага обещанное сердце или
Восхода Солнца больше не увижу!
Дарий
Нифат! Что думаешь об этом ты?
Нифат
О, царь царей! Сильнейший среди всех,
Каких история всех войн дала нам!
Тебе ли отступать пред Александром?!
Ты - Солнце, Александр лишь лампада.
Он из тщеславия решил сразиться
С тобою, чтоб прославиться уж тем,
Что был он Дарием самим раздавлен.
В одном был Мемнон, безусловно, прав:
Мальчишка этот просто сумасшедший.
Но только в этом он и прав. Он - грек,
А мера доблести у них иная.
Для них мальчишка может и кошмар,
Могучий, страшный и непобедимый.
Но он забыл о том, что мы не греки,
И пожелал, чтоб мы забыли также.
Мы - властелины мира, тот народ,
Который олицетворяет доблесть;
Народ, который породил её;
Народ, которым правили цари,
Рождённые для управленья миром.
Народ, восход светила над землёй
Приветствующий первым. И не странно,
Что то, пред чем дрожит от страха грек,
Для перса – шутовство, а не геройство.
Мы это в первом же бою докажем,
Разбив и уничтожив Александра.
Дарий
Какого мненья ты, Петин, об этом?
Петин
О, величайший из царей, царь Дарий!
Для греков всё равно как побеждать.
Когда он с чистым сердцем предлагает,
Едва ли стоит осуждать его.
Но план его, вполне достойный греков,
Для персов неприемлем и постыден.
У персов мера доблести иная,
Как предо мной уже сказал Нифат:
Мы добывать приучены победу
В боях, как все великие герои,
Великий Кир и величайший Дарий,
Которым не чета все Александры,
Хоть как они себя не возвышали б.
Мемнон
Тогда зачем убили вы Филиппа
Исподтишка, а не в бою открытом?
Вам лучше было этого не делать!
Побить Филиппа шансов было больше,
Чем Александра. Вы, забыв о чести,
Себе во вред пустили в ход кинжал.
Когда ж для исправления ошибки
Понадобилось вновь забыть о чести,
Вы заартачились.
Дарий
Потише, Мемнон!
Когда таким же храбрецом покажешь,
Как здесь в собранье, ты себя в бою,
Ты Александра и один раздавишь.
Мемнон
Упрёк, владыка, нужно обратить
В их адрес, а не мой; я не храбрюсь;
Я полон страха и дурных предчувствий.
Дарий
Пей мой щербет. Не бойся, не отравлен.
Бери и пей, сказал я. Поостынь!
В поддержку плана Мемнона есть слово?
Ты, Реомифр, что скажешь? Нет, Арсит,
Ты помолчи. Я мненья твоего
Не спрашиваю. То, что очевидно
Без слов, не требует их.
Реомифр.
Солнце мира!
Дозволь и мне пасть, если доведётся,
В бою за честь твою геройской смертью, -
Но только чтобы избежать позора
Быть очевидцем низкого глумленья
Над доблестью высокой. Пусть победа
Достойной будет нас и не унизит
Перед врагом. Я присоединяю
Свой голос к тем, кто ратует за битву.
Дарий
Хоть голос есть в защиту плана грека?
Харидэм
Великий царь царей, дозволь и мне.
Всё, что касалось доблести и чести,
Красиво, безусловно, спору нет, -
Но я стою за Мемнона, поскольку
Он думал не о том, как говорить
И как красиво выглядеть при этом;
Его план прост, что важно, и надёжен;
И сам он знает, с кем имеет дело.
Он близко знал Филиппа, вероломством
Сломившего Элладу; сын Филиппа
Ещё коварней и ещё сильней.
С ним драться - означает добровольно,
Заведомо дать обвести себя.
С ним драться - дать ему возможность
Себя побить и доказать всем в мире,
Что он есть то, чем он себя считает.
Кто знает, чем всё это обернётся?
Арбупал
А чем, скажи нам, обернётся бегство?
Харидэм.
Пренебрежением царя царей
К мальчишке, выскочке: могучий лев
С собакою искать не станет драки.
В войне несоблюдение условий
Есть тактика, насущная потребность,
Предосторожность - только и всего,
А не позор; но щепетильность ваша
Лишь на руку врагу и Александр
Воспользоваться не замедлит ею.
Дарий
Ответьте мне вы оба без утайки:
Вы сомневаетесь в моей победе!?
Не верите в победу, иль напротив
Уверены, что греки нас побьют?
Харидэм (Мемнону)
Я не хочу лишиться языка
Из-за того, что свой так распустил ты.
Они сдерут с нас шкуры. Отступай!
Мемнон
Великий царь, готовиться не к битве
Нам надобно, а к длительной войне,
Жестокой и кровопролитной бойне.
Нет, поражения мы не пророчим.
Могущество твоё неоспоримо
И силы равной персам в мире нет -
Иначе бы тебе мы не служили.
Нет, поражения мы не боимся,
Мы - за победу меньшей кровью.
Харидэм (Мемнону)
Ну и чего мы, собственно, добились?
Мемнон (Хоридэму)
Нас ненавидят там и тут лишь терпят.
Харидэм (Мемнону)
И терпят лишь до первой неудачи -
Чтоб было на кого спустить собак.
Дарий
Победа тем ценнее, чем дороже.
Об этом тут не раз уж говорилось.
Она и дорога своею платой,
И обесценена дешевизной.
Мне не нужна бескровная победа,
Добытая в ущерб авторитету!
Я сберегу десятки тысяч жизней,
Поколебав уверенность в бессмертье,
В непобедимости моей Армады?!
В величье и незыблемости трона!?
Я стану сам расшатывать свой трон?!
Пусть сотни тысяч сгинут - их не счесть,
Не их беречь мне надобно, а славу!
Арбупал
Лишь грек мог в этом грека поддержать!
Мемнон (в сторону)
А перса - перс! Что ж, с мордою разбитой
Честь вам к лицу.
Дарий
На этом и закончим.
Мое решение - мы будем драться.
Мемнон (уходя, в сторону)
У варваров и честь под стать им. "Честь" -
Не более, чем слово "честь" без чести.
Вам ваша честь бесчестьем обернётся.
(уходят все, кроме Дария).
Дарий
В другой раз вырву языки обоим!
Отдам их на съедение собакам!
Как смел он так со мною говорить?!
За мной стоит бессмертная Армада!
Я - царь царей, Вселенной властелин!
Немеркнущее Солнце всех Солнц мира!
В сиянье славы всех моих корон
Тускнеют и теряют славу Боги.
И войска моего раз в десять больше,
Чем у него, и золота: мне хватит
И сотой части от моих богатств
На то, чтоб увеличить войско втрое.
У Александра ж, как мне донесли,
Нет средств на содержанье даже тех
Ничтожных сил, какими он владеет.
Амбиции и гонор хороши
До первых испытаний. Без поддержки,
Без блеска золота власть есть ничто!
Я раздавлю всех! И великий Кир
В зените славы Дария померкнет.
Я - Солнце в триумфальной колеснице!
По трупам греков я поволоку,
К вершине их Олимпа Александра
И сброшу в пропасть, сверху на него
Олимп обрушив с их богами вместе.
Я уничтожу их культуру, храмы,
А если доведётся и народ.
Я устрашу их так, что никогда
Во веки вечные не встанет грек
С колен при виде перса, но услышав
«Перс» – в ужасе падёт лицом во прах.
Я так решил и, значит, так и будет!
Акт III
Сцена I.
(Крания в Греции, площадь, бочка;
возле бочки - спящий Диоген;
въезжают во главе войска Александр,
Птолемей, Неарх, Гефестион,
Чёрный Клейт, Парменион, Пердикка,
Филота и др).
Александр
На месте. Он и есть.
Птолемей
Не тронь, укусит.
Александр
Раз спать улёгся – он и сыт и добр:
Голодная собака спать не ляжет,
А сытая собака не кусает.
Неарх
Нормальная, а это - Диоген.
Александр
Всё правда: в бочке, голый, на плаще,
Ничем не отличаясь от собак. (Диогену)
Проснись, приятель. Счастье не проспи.
Диоген (открыв глаза)
Такое счастье хуже всех напастей.
Александр
Никак спросонок не узнал меня?
Вглядись: иль ты меня не узнаешь?
Диоген
Не знаю, не желаю знать, но если
Изволишь дать мне несколько монет,
Я потружусь твоё запомнить имя,
Поскольку дураков таких немного
И их число всё меньше с каждым днём.
Александр
Средь дураков, к которым ты привык,
Живя в убожестве, как самый умный,
Я покажусь дурнее всех, поскольку,
Будь умным я, твоей согласно мерке,
Я со своих высот бы не сошёл,
Для болтовни с таким ублюдком; значит,
Раз я кажусь тебе дурнее всех,
То я достойней всех запоминанья.
(сходит с коня).
Диоген
Но недостоин я таких трудов.
(свита Александра бросают монеты).
И свита дурака - из дураков.
Александр
Я - Александр, великий царь.
Диоген
Чтоб это
Сказать мне, ты меня будил?! А я -
Собака Диоген. Запомнишь, кто я?
Александр
Не заносись!
Диоген
Ты мне или себе?
Царей не счесть; великих среди них -
Не меньше, чем царей, а я - один.
Другой собаки Диогена нет,
И не было, и никогда не будет.
Александр
Ещё бы! Кто, родившись человеком,
Захочет стать собакой? Ты достиг
Вершины извращённого тщеславья.
Диоген
Моя вершина пред твоей – равнина,
Степь, впадина! Вот ты достиг Олимпа!
Назвавшись Богом, жить среди людей,
Завидовать собаке! Разве это
Не в сто раз извращённее тщеславье,
Чем стать собакой, что в пыли, во прахе
Валяется, чтоб только в пыль не падать
При виде каждого царька? Тщеславье?!
Вот где оно! Вот в чьей душе зарыто!
Ты - кладезь извращённого тщеславья!
Александр
Так сам в себе его ты не находишь?
Диоген
А вот и мой дворец, вполне пригодный,
Чтоб принимать гостей под стать тебе.
Гефестион
Спрячь зубы! Подзаборная собака!
Диоген
Вот именно! Я вас сюда не звал,
Под мой забор! Что от меня вам нужно?
Живёте в раззолоченных дворцах,
А мне от вас покоя нет и в бочке.
Александр
Ты стал собакою из-за меня?
Диоген
Я стал собакой, чтоб не стать царём
Иль хуже, называясь человеком,
Иль величаясь Богом - всё равно.
Что общего в собаке с человеком
Нашёл ты, чтоб с собакою общаться?
Александр
А я царём стал, чтоб не стать собакой.
Диоген
Так это ты из-за меня царём стал!
Закончим наш учёный спор на этом.
Какого вправе ждать гостеприимства
Незваный гость, явившийся средь ночи?
Александр
Средь бела дня, приятель.
Диоген
Раз я спал,
Мне этот день был не светлее ночи.
Иль не хватает прихвостней вокруг
Чесаться с ними сдуру языками,
Что разбудил меня ты?! Я - усталый,
Озлобленный и жёлчный. И к тому же
Я спать хочу и мне не до бесед.
Александр
Я не закончил!
Диоген
Но закончил я!
Александр
Что философия дала тебе?
Диоген
А что тебе дала сверх-власть?
Александр
Я - первый.
Диоген
Вот первым и ответь мне.
Александр
Так и быть.
Я тороплюсь, поэтому отвечу:
Владенье всем.
Диоген
Но не самим собой.
Чёрный Клейт (Диогену)
Наслышаны все о свободолюбии
И желчности твоей, но меру знай
И сам яви владение собою –
Не то он так тобою овладеет,
Как не владел никто и никогда
Никем ещё.
Александр (Диогену)
Теперь ответь мне ты.
Диоген
Готовность ко всему. Ещё, подобно
Тебе, способность всеми управлять,
Не прилагая никаких усилий,
Не зная тягот и издержек власти.
Александр
Занятно ты себя ведёшь, старик.
Ты не боишься, Диоген?
Диоген
Чего?
Александр
Нет, ни чего, приятель, а меня.
Диоген
Что ты, приятель: зло или добро?
Александр
Добро.
Диоген
Тогда ты сам ответил; но
Для недоразвитых я повторюсь:
Ты есть добро, а кто добра боится?
Александр
Ну а не стыдно ли тебе, приятель,
Вымаливать гроши?
Диоген
Просил бы больше,
Но даром не даёт дающий много,
А силой брать, как ты - мне не хватает
Ни жадности, ни войска твоего.
Будь вы достойными людьми на деле, -
Не допустили б, чтобы среди вас
Мудрец жил подаяньем дураков,
Отрыжкою брюхатых толстосумов,
С таким скабрезным подающих видом,
Как если отрывали бы от сердца
Последнее...
Александр
Ты просишь у меня.
Я не погрязший в сытости глупец,
И должное смогу воздать заслугам
Без покушенья на твою свободу.
Диоген
Ты даже больший врун, чем твой отец.
Александр
Чем был отец. Не слышать ты не мог:
Отца убили.
Диоген
На войне все средства,
Какие лишь доступны, хороши.
Он был и сам изрядно неразборчив,
Гораздо неразборчивее многих.
Я слышал о другом твоём отце,
Убитому пришедшем на замену.
Александр
Ты говоришь о Стагирите?
Диоген
Разве
Мы смертные тебе родня!? Роднишься
Ты только с высшими среди богов;
Мы для тебя, включая Стагирита, –
Пустое место, все…
Александр
Вернёмся к нам,
Верней, к тому, на чём остановились.
Диоген
Что ты врёшь, как не врал и твой отец?
Ты - больший врун, чем все твои отцы.
Александр
Толпа неблагодарна. Ты не первый
И не последний, за заслуги ею
Жить обречённый в бочке.
Диоген
Ну и что?
Тебе до этого какое дело?
Александр
Сократу суд цикуту прописал,
А ты хоть жив.
Диоген
Так вот зачем ты здесь -
Пришёл меня препроводить к Сократу!?
Александр
Толпа была к тебе несправедлива -
На то она толпа; так пусть увидит
Какую почесть воздаёт тебе
Сам Александр.
Диоген
Зевс да оградит
Меня от справедливости твоей
И почестей!
Неарх (Птолемею и Гефестиону)
Как много лишних слов!
Не слушая друг друга, оба гнут
Своё упорно.
Птолемей (Неарху и Гефестиону)
Только б Диоген
Не перегнул, а то ведь Александр
От перегибов на словах способен
Прибегнуть к перегибам и на теле, -
А тело не язык, оно с костями
И не настолько гибко; и тогда
Он скрутит старика в бараний рог
Без лишних слов.
Александр
Ну, говори, приятель.
Я всё исполню - слово Александра.
Чего ты хочешь?
Диоген
Я своим желаньям
Хозяин, не слуга, и потому
Нет у меня желаний никаких,
Пожалуй, кроме одного... ты уж
Не обессудь, но... отойди, приятель.
Ты между мною стал и солнцем; ты
Мне солнце заслонил... Ты надоел
Мне так, как никогда ещё никто
Мне не надоедал...
Евмен (царапая на дощечке)
Любое слово -
Хоть заноси в историю.
Птолемей
Как он
Сумеет выпутаться из неё -
Вот что истории достойно...
Александр (заносит над Диогеном меч)
Пёс!
Клянусь Олимпом, ты сейчас иначе
Заговоришь, а нет - навек умолкнешь.
(Диоген засыпает).
Пердикка
О Боги, защитите старика!
Александр
Никто не защитит того, кто вызвал
Гнев Александра!
Птолемей (в сторону)
Кроме Александра.
Нет, ты его не тронешь.
Пармений
Он - старик,
Больной и сумасшедший, Александр...
Александр
О, Боги, он уснул?! Дыханье ровно?!
Ни признака волненья на лице?!
Ни тени страха и притворства!? Спит!?
Пармений
Вот я и говорю: он - сумасшедший.
Он впал в младенчество: утратил страх
И восприятие реалий.
Филота
Он лишь
Просил не заменять собою Солнца,
А наш Евмен все трижды перекрутит
И вложит в это философский смысл
Бездонной глубины. Так, летописец?
Птолемей (в сторону)
Когда бы Диоген и не заснул…
То боги усыпили старика,
Спасая Александра от себя же.
Филипп был не дурак; он не дурнее,
Чтоб брать кровь Диогена на себя.
Убийство Диогена никогда
Ему бы не списалось и проклятьем
Легло на биографию его.
Александр (садится на коня).
Пускай умолкнут трубы; тихим шагом
Пройдёмте мимо, сна не потревожив
Того, в ком так величественен дух.
Он прав, друзья мои, он трижды прав.
Пиши, Евмен, и сохрани навеки:
Не будь я Александром Македонским,
Я сам бы стал собакой Диогеном.
Одно из двух: иль повергать мир в прах,
Иль презирать его, валяясь в прахе,
Так беспредельно, чтобы сметь владыке
Сказать: "Уйди, ты заслоняешь Солнце!"
И как дитя беспечное уснуть,
Когда над головою меч занёсся.
Неарх
Он выпутался!
Гефестион
Я глазам не верю!
Птолемей
Вот и напрасно: верь всему, всегда;
И разуверивайся тоже веря.
Сильнее силы духа силы нет.
Ответь мне, что сильнее удивляет:
Бесстрашие философа иль то,
Что Александр усмирил свой гнев
Пред проявлением его бесстрашия?!
Чёрный Клейт
Меня - второе; первое - ничуть.
Старик что думал, то и говорил.
Он выпутался, не выпутываясь;
Он говорил так, как он говорил -
Как мы уже давненько разучились -
И наплевать, кто и за что хватался
В избытке буйства.
Александр
Как, в избытке буйства?!
Гефестион
Он, как ни странно, наш возвысил дух.
Мы так же, как и он, презрев приличья,
Бросаем вызов свой царю царей;
И Диоген являет силу духа,
Которая потребуется нам.
Александр
Недосягаемо величье духа
И недоступен пониманью тот,
В ком этот дух высокий сочетался
Одною плотью с нищенской стезёй.
Так высоко вознёс он жребий свой,
Что никого нет между ним и Солнцем;
Но он же пал до нищенской мольбы
О подаянье. Как мирится с этим
Его могучий дух? - непостижимо.
(уходят все, кроме Диогена;
входят девушка и юноша).
Девушка
Оставь меня, я не могу сегодня!
Юноша
А завтра?
Девушка
Завтра тоже занята.
Юноша
О, Селия! Не покидай меня!
Я не переживу! Я утоплюсь!
Диоген (просыпаясь)
Кто это воет тут?! Ты, сучий хвост!
Чтоб ты не пережил! Да, ты утонешь,
Но не утопишься! Ты не успеешь!
Я раньше утоплю тебя сам в чреслах
Твоей подружки! Убирайся прочь!
Зачем, глупец, гоняешься за тем
Ты, от чего разумней убегать?
Красотка, он тебе надует пузо,
А после и тебя надует тоже.
(девушка убегает)
Юноша
Как поступить, мудрец, мне? Дай совет.
Диоген
В делах дурацких мудреца советы
Бессмысленны. Отвечу как дурак.
Юноша
Так кто же ты: дурак или мудрец?
Диоген
И то, и это: с мудрецами мудрый,
С тобой в делах дурацких я - дурак.
Юноша
Тогда, дурак, дай мне совет дурацкий.
Диоген
Как дураку дурак, скажу по-свойски:
Все дураки давать советы любят,
А исполняющий их - сверх-дурак.
Искать советами дурней себя,
Дурней самих советов, дураков
Настолько, чтобы к исполненью
Их принимать - смысл жизни дурака.
Юноша
Уговорил. И что я должен делать
По мненью мудрствующего дурака?
Диоген
То, что и я. Жалею, что и голод
Я не умею так же утолять
Простым почёсываньем живота.
Юноша
Ты вместо пуза почеши язык
И… это самое … Лишь чушь молоть
И можешь. Ты - мудрила, не мудрец!
Вот кто ты, Диоген! Тупой болтун!
Такому болтуну лишь в бочке место!
Закрыть, законопатить, кинуть в море –
Всем горожанам сразу полегчало б!
Чесать себе!? Тьфу на тебя, мудрец!
По мне, я лучше сразу утоплюсь.
Диоген
По мне, иди топись - так вправду лучше.
Юноша
Ну и советчик! Селия, ты где?
Ушла из-за тебя. Тебя послушав,
Не только люди – звери разбегутся
Диоген
Пока ты занят мной, твоя подружка
Уже нашла другого – почесаться
Частями тела…
Юноша
Это как другого?
Кого другого? Про какие части?...
Диоген
Такого, что не мямлит и не клянчит,
А делает что надо и без спросу.
Болтай и дальше. Тренируй язык;
Другой твой орган не у дел остался.
Юноша
Ты что-то знаешь про неё такое,
Чего не знаю я?
Диоген
Конечно, знаю -
Такое, что всё время будет тайной
Лишь для тебя – из бочки-то видней.
Сам поживи в ней – и не то узнаешь.
Юноша
Тьфу на тебя!
Диоген
Да разве так плюются?
Сейчас я отхожу тебя дубинкой
До бессознательного состоянья
И сверху помочусь, чтоб привести
Опять в сознание. Вот как плюют!
Так плюну, что умоетесь все сразу!
(юноша уходит).
Диоген
Притворщики! Сюсюканье и клятвы,
А завтра в рожи наплюют друг другу!
Проклятье всем! Хоть возводи забор.
У первых войны, у вторых любовь,
А мне покоя нет. Чтоб вы издохли!
Ну, кто еще?! Побей вас громом Зевс!
Чтоб вам уснуть навеки! Чтоб Морфей
Не выпускал вас из своих объятий
За то, что вы мой сон украли! Воры!
(обходит площадь с фонарём).
Людей, как не бывало и в помине!
И днем с огнём не отыскать людей,
А визг от них такой - собакам тошно.
(гасит фонарь, ложится на плащ)
Ещё один - и я начну кусаться.
(засыпает)
Сцена 2
(Геллеспонт; триера Александра;
Александр, Неарх, Гефестион,
Птолемей, Парменион, Филота,
Пердикка, Чёрный Клейт, гребцы).
Александр
Претензий к Посейдону нет, Неарх?
Неарх
Как, верить хочется, и у него к нам.
Александр
Что ж, ритуалы все соблюдены
И жертвы все принесены. Теперь
Держи курс западнее Абидоса.
Где Агамемнон вытащил на берег
Корабль свой чёрный, высадимся мы.
Птолемей (в сторону)
Как ты порой бываешь предсказуем,
Непредсказуемый мой брат. Несведущ
Царь Дарий в нашем эпосе, иначе
Мы уж кормили бы собою рыб.
Неарх
Ну, вот и Азия!
Пармений
И нас не ждут?!
Позорная, преступная небрежность!
Они могли перехватить нас в море
И помешать нам высадиться.
Александр
Нет.
Не помешали, значит, не могли,
А почему - не всё ли мне равно?
Я их просчёт предвидел - в этом суть
Искусства войн: не в силе, а в уменье
Её использовать, скрыв от врага
И истинную мощь свою и слабость.
Пармений
Их нелогичный шаг сбивает с толку.
Александр
Страх перед персами страшнее персов.
Филота (в сторону)
Так заноситься пред моим отцом?!
Кем был бы ты, царёк, когда б не я?!
Неарх
У варваров не всё с умом в порядке
И с арифметикою нелады:
Имея флот в четыреста судов
И не каких-нибудь, а Финикийских,
Дать так спокойно высадиться нам
В таком удобном для атаки месте!?
Филота
Они не принимают нас всерьёз,
Учитывая возраст Александра.
Пармений (Филоте, тихо)
Уймись, я сыт ошибками Аттала. (громко)
Я Дария считал умнее - царь ведь.
Гефестион
Да разве дело в глупости?
Птолемей
А в чём?
О, вразумляющий! А в чём же дело?
Гефестион
В том, чем и ты страдаешь, Птолемей:
В высокомерии, что ослепляет;
В беспечной близорукости. Не знает
Царь Дарий III с кем имеет дело.
Птолемей
Но знает Мемнон. Не было б ловушки.
Пармений (Филоте, тихо)
Молись, чтоб он сарказма не заметил
В твоих словах и не ребячься впредь.
Птолемей
Благодаря тебе, Гефестион,
Об этом всё и все повсюду знают.
Им даже больше ведомо, чем есть, -
Глашатай лести, ты не знаешь меры,
Чем умаляешь даже совершенство.
Гефестион
Перс полагал, что без царя Филиппа
Мы - тело, что лишилось головы;
Ещё мы долго не придем в себя
И долго не отважимся на вызов;
И что никто в такой короткий срок
В своем лице не возместит потери.
Сам Дарий далеко не глуп; он глуп
Лишь рядом с Александром.
Неарх
Спору нет.
Гефестион
Его просчёт не в глупости его,
А в действиях, расчётах Александра,
Которых бы предвидеть не сумел,
Осмелюсь утверждать как Дарий III,
Так даже те из нас, что возомнили,
Что знают Александра как себя,
Ведь гений, как учил нас Аристотель -
Непредсказуемость во всём.
Александр
Всё верно.
Всё это верно, но настало время
Ему узнать: есть у Филиппа сын
И этот сын отца продолжит дело.
Вот персам в этом меньше повезло;
Не повезло совсем - сказать точнее.
Птолемей
Царь Дарий III в роскоши погряз.
Его мозги давно заплыли жиром,
А он и без того был недалек,
Как всякий варвар. Управляют им
Сан, титул, а не разум; он боится
Унизиться признаньем Александра
Противником, достойным уваженья,
Трон, и дворец покинуть, и гарем
При приближении врага. Он хочет
Всем показать, что презирает нас,
И в состоянье бить когда угодно,
Не покидая своего гарема.
Он не появится на поле боя.
Александр
Хотя числом их больше в двадцать раз,
Мы в двадцать раз быстрее и сильнее.
Вооруженье наше современней;
Осадные орудия мощней;
Длиннее копья; конница быстрее;
И выучка бойцов, и дисциплина
В войсках гораздо, несравнимо выше.
Единственная наша слабостъ - флот;
У персов слишком явный перевес
На море, чтобы это отрицать.
Отсюда вывод: в море битв не будет,
Пока мы не лишим их преимуществ.
У флота нашего одна задача –
Открыто в драку с ними не влезать;
Мешать передвиженью флота персов;
Устраивать ловушки и засады.
До той поры, пока его не можем
Мы проглотить весь сразу, целиком,
Отламывать от флота по куску:
Атаковать в проливах, частоколы
На их пути у побережий ставить,
На отмелях – так мы в конце концов
Могучий флот их обратим в ничто.
Пердикка
Так просто, царь?
Александр
К чему же усложнять?
Пердикка
Воистину, ведь это гениально!
Александр
Кусок, что целиком не проглотить,
Едят, отламывая по кусочку.
Умение поставить их в тупик,
Поможет нам при недостатке сил,
Отдав нам в руки инициативу.
Мы будем диктовать им нашу волю,
Иначе нам здесь нечего и делать.
Впредь я вам запрещаю умалять
Заслуги Дария и силу персов.
Пока ещё мы Дарию ничем
Своих не подтвердили притязаний
На право говорить с пренебреженьем
О нём самом и о его стране.
Мы, кроме слов презрения, ничем
Пока еще не досадили персам -
Но в этом преуспели, даже слишком.
Я запрещаю унижать врага!
Мы с ним всего больнее уязвимы
Своим пренебрежением друг к другу.
Хоть ты, Пармений, опытный боец,
Но, действуя во всём наверняка,
С извечною оглядкой и без риска,
Ты действуешь так, как и сами персы,
И так ты не побьёшь их. Надо верить
В талант и интуицию! Без них
Нет правильной оценки обстановки;
Без них роль полководца эфемерна.
Медлительность - больное место персов.
Нет быстроты в маневрах их армады,
И пышной, и громоздкой чересчур,
Чтоб быть подвижной. Доведётся драться,
Стремительно опережая их
В мышлении, в принятии решений,
И в действии - чтоб даже промах свой
Скорее исправлять, чем враг успеет
Воспользоваться им. Моё копьё!
(триера врезается в береговой песок;
копьё, брошенное Александром,
вонзается в берег).
Гефестион
Бросок удачен. Нас удача ждёт.
(Александр спрыгивает на берег,
спотыкается и падает лицом в песок,
широко раскинув руки).
Кратер (Гефестиону)
Ну, продолжай, пророк. Что это значит?
Чёрный Клейт
Недобрый знак.
Птолемей (Гефестиону)
Ну, выдави хоть слово!
Ты, распевающий на все лады
Пэаны, оды Александру - смолк?!
Александр
Мне Боги Азию вручают!
Птолемей
Вот!
Учись искусству толковать знаменья!
И обращать себе на пользу всё,
Включая и своё паденье. (громко) Азия!
Победа!
(спрыгивает на берег, падает
рядом с Александром, в сторону).
И в твоём паденье, брат,
С тобою рядом я за честь сочту,
За высшее из прав - упасть всех раньше,
Как брат твой!…
Все
Азия! Теперь ты наша!
(один за другим спрыгивают на берег).
Сцена 3
(Прибрежная долина в месте впадения
р. Граник в воды Пропонтиды;
лагерь армии Александра;
Александр, Парменион, Чёрный Клейт,
Пердикка, Гефестион, Птолемей,
Филота, Александр Линкестиец,
другие полководцы).
Александр
Предельно просто: переходим Граник,
Форсируем его здесь, в узком месте,
И сходу из воды идем на персов.
Пармений
Разумней отыскать другое место.
Царь, неприятель выше нас; он близко,
Он видит наш маневр. Он нас потопит.
Александр
Враг в наше дерзновение не верит -
Отсюда и просчёт в расположенье.
Он близко и, однако же, он дальше,
Чем надлежит; нам предоставлен шанс.
Скорее, чем он спустится к реке,
Передние ряды захватят берег;
Они его задержат.
Пердикка
Риск огромен.
Мы вымотались в марше. Из реки
Мы выйдем, падая в изнеможенье,
И станем легкою добычей персов.
Александр
Ты так о войске думаешь моём?!
А я другого мнения, Пердикка,
И докажу, что прав я, или нам
Здесь делать нечего. За избавленье
От ига персов благодарным словом
В веках потомки не прославят нас.
На исправление ошибок время
Я им не предоставлю. Коль промедлю,
Они ошибку выправят - тогда мы
Застрянем здесь надолго, навсегда.
Пармений
Безумие!
Александр
Так думают и персы.
Но Дарий может ждать, мне недосуг.
Птолемей (в сторону)
Кому ещё, как не Амону верить?
Священный дуб Ликийский нашептал:
Тебе и вправду надобно спешить.
Александр
Нет, я не стану бегать вдоль реки,
Выискивая, где мне враг позволит
Форсировать её. Кто не способен
Своею волей подавлять чужую -
Не побеждает. Кроме многих прочих
И за, и против плана: персы здесь
Не смогут развернуться, что даёт
Нам выгоды в бою; как и поспешность,
Чрезмерная боязнь и осторожность,
Потеря времени вредят удаче.
Александр Линкестиец (в сторону)
Пусть отвернётся от тебя удача
Во всём и навсегда.
Александр (Чёрному Клейту)
Стеною станешь,
Непробиваемой бронёй меж мною
И Линкестийцем. В помощь отряжаю
Тебе я Птолемея. Ни на миг
Не выпускай из виду Линкестийца.
Зевнёшь – он мне ударит в спину.
Для персов он - свой в лагере врагов,
Для нас - приманка. Потому и нужен
Живым мне, помни. (громко)
Дать сигнал к атаке!
(сигнал атаки; армия Александра
форсирует реку Граник).
Сцена 4.
(Противоположный берег
р. Граник; боевой порядок персов;
Мемнон, Арбупал, Мифридат,
остальные полководцы персов).
Арбупал
Нам повезло! Он вправду дурачок.
Мемнон
Я вас предупреждал, что надо встать
Вдоль берега реки. Теперь уж поздно.
Просил же, чтоб перехватили в море -
Никто не внял разумному совету.
Вы делаете всё, чтоб вас разбили.
Арбупал
Взбесившийся пёс кинулся в пасть льву.
Я потоплю их в Гранике.
Мемнон
Слепец!
Мы опоздали. Надо ждать их тут.
Пускай идут, мы будем посвежее.
Арбупал
Тут я командую! Будь сзади, грек.
Ты недостоин нашей славы. Место
Твоё средь нас - пятно на славе персов.
Не суйся, не мешай мне. (громко)
Персы, в бой!
(Мемнон скачет к подразделениям
греческих наёмников; персы
устремляются навстречу македонцам;
армии сходятся; персы бьются,
дико крича, македонцы молча).
Арбупал
Шлем Александра! Царский шлем! Вот он!
Вот! Реомифр, ты видишь? Мифридат!
Ресак, Петин, Нифат! Эй, Спифридат!
Фарлам! Не медлите! За мною все!
Все на него! Смерть бешеному псу!
Александр (в сторону)
Не жён ли ты сзываешь в час последний,
Писклявый перс?
Чёрный Клейт (убив Арбупала)
Замолкни, надоел! -
Следи за Линкестийцем, Птолемей!
Я отвлекусь, царю нужна подмога!
(персы окружают Александра;
он теряет меч; Мифридат
вонзает ему в плечо дротик).
Мифридат
Победа, персы! И конец войне!
Я обещал, что сердце нечестивца
Я вырву - и своё сдержал я слово!
(Александр вырывает у этера копьё
и убивает Мифридата; затем
уворачивается от сабли Спифридата;
Ресак ударом кинжала разрубает
шлем Александра).
Ресак
Я - первый в Персии герой! Ресак -
Отныне так и будет зваться доблесть!
(Александр сбрасывает Ресака с коня
и убивает его ударом копья; копьё
преломляется; Спифридат заносит
саблю над Александром).
Спифридат
Жаль, голову не можешь повернуть
Ты, чтоб увидеть смерть свою в лицо.
Но имя ты услышишь: Спифридат!
(Чёрный Клейт перерубает
мечом руку Спифридата).
Чёрный Клейт
Иль руки, иль язык, одно из двух.
Но и язык и руки - это слишком.
Александр (Чёрному Клейту)
Где Линкестиец?
Чёрный Клейт
С ним-то всё в порядке.
С него глаз не спускает Птолемей.
Александр
И четырёх глаз мало было, Клейтос!
Чёрный Клейт
Ну, извини, что жизнь твою я выше,
Чем жизни Линкестийцев оценил.
Птолемей
Царь, персы драпают и с ними Мемнон!
Александр
В мешки и в реку! Пленными не брать!
Они - предатели! Им нет пощады!
Стой, Птолемей! Совсем наоборот:
За то, чтоб Мемнон сдался, я готов
Отдать победу персам, но не верю...
(Гефестион, спешившись,
бежит к Александру).
Гефестион
Не видите - он истекает кровью!?
Царь ранен! В лазарет царя! Врача!
Птолемей (Гефестиону)
Бой не окончен, царь нам нужен здесь!
Ты сеешь криком панику в бойцах.
Иль ты решил вернуть победу персам?
(въезжает Пердикка ).
Пердикка
Царь, Мемнон словно заколдован; он
Как будто сдаться был готов, но вдруг
Возобновил сопротивленье. Хочет,
Прорвав кольцо, уйти со всем отрядом,
Вернее с тем, что от него осталось.
Александр
Я сам тебе назначу цену, Мемнон!
И цену эту перебить не в силах
Никто на свете. Продавай, как хочешь,
Но стоить будет жизнь твоя не больше,
Чем я, царь Александр, заплачу.
Твоя цена тебе ж дороже выйдет,
А я всегда смогу назначить выше,
Не заплатив при этом ничего.
Взять Мемнона во что бы то ни стало!
О сдаче ни пол слова! Лишь дурак
Поверит будто Мемнон может сдаться.
Сцена 5.
(Там же, после боя; Александр
его полководцы, строй войска).
Александр
Я поздравляю всех! Начало есть!
Пармений
Да, враг понёс огромные потери
В сравненье с нами. Полная победа!
Пердикка
Она могла бы быть куда полнее
Без Мемнона с его отрядом греков:
Он больше наших положил сегодня,
Чем вся их армия.
Александр
И он ушёл?!
А сколько пало наших?
Пармений
Больше сотни
И подавляющее их число
От рук таких же греков.
Александр
Я услышал!
Не надо повторяться.
Пармений
И средь них,
Как ни прискорбно, двадцать пять этеров.
Ты снова прав: невиданный триумф.
Александр
Ты больше всех достоин похвалы,
Пармений: это ты навёл меня
На мысль, что персы уяснят нескоро,
Как потерпели пораженье в битве,
В какой противник их был обречён.
Лишь Мемнон, зная с кем имеет дело,
Был ко всему готов. Он - молодец
И у него отличные бойцы.
Но от меня уже привык он бегать
И потому во время боя он
Заботится не о самой победе,
А лишь о том, чтоб вовремя удрать.
Чёрный Клейт
Но если он так прытко будет бегать
От нас и впредь - хорошего в том мало.
Александр
Но и его отряд почти разбит.
Из-за несогласованности персов
И тупости высокомерной их,
Почти весь бой он простоял в тылу,
Бездействуя. Вступи он в бой в начале,
А не в конце, когда исход был ясен,
Мы многих бы тогда не досчитались.
Поймать мне Мемнона любой ценой –
Не самому же мне за каждым бегать!
Пленённых греков - сколько их всего?
Пармений
Две тысячи.
Александр
Отправить в Македонию
Закованными в цепи, как рабов
Пожизненных. Впредь я хочу рабов
Подобных превращать в своих друзей:
Хорошие бойцы нужны в строю,
А не в колодках и не в кандалах.
Чёрный Клейт
Теперь мы отдадим тебя врачу.
Александр (сходя с Букефала)
Лисиппу передайте мой заказ
На статуи, всего на двадцать пять,
Этеров, ровно по числу погибших,
Из меди, конных, в натуральный рост.
Воздвигнуть тут их в честь победы нашей.
Начало удалось. Благоволенье
Явили Боги нам. Теперь на Мемфис!
Стремительно, чтоб враг не поспевал
Нам расставлять ловушки и засады,
К которым уж теперь-то он прибегнет,
Вняв Мемнону. Что ж, будем начеку.
(входит Филипп Акарпанец, начинает
обрабатывать раны Александра).
Филипп Акарпанец
Царь, помолчи. (всем)
Врача не вызывают
В последнее мгновенье, чтобы он
Истекшим кровью закрывал глаза.
(отходят все, кроме Александра,
Филиппа Акарпанца, Чёрного Клейта,
Пармения, Пердикки).
Александр
Парменион, за Линкестийцем слежку
Вести и днём, и ночью непрерывно.
Приставь к нему проверенных людей,
Но и на них не полагайся слепо
И проверяй тайком. Не может быть,
Чтоб Дарий не пытался отомстить
За поражение в бою. Все нити
Потянутся к тому же Линкестийцу.
Я преднамеренно проговорился
При Линкестийце о походе в Мемфис.
Он, не откладывая, эту весть
Направит персам с первым же гонцом -
Тем часом мы пойдём другим путём.
Чёрный Клейт
Я слово дал себе не удивляться
Впредь ничему... Касаясь Линкестийца -
В бою он вёл себя вполне достойно.
Александр
Он вёл себя вполне достойно. Верю.
А что ещё ему и оставалось?
Чтоб предавать, не попадаясь, должен
Изменник выглядеть достойней всех,
Включая нас с тобою. Он обязан
Быть выше подозрений наших. Он
Достойно выглядел? - тогда вы оба
Не справились с задачей тайной слежки.
Он что-то замышляет. Если Дарий
И не хотел воспользоваться им,
Сегодня Линкестиец благородный
Для Дария - последняя надежда,
Единственная. Понимает это
Не только Дарий, но и Линкестиец.
Что укрепляет дружбу? - общий враг.
Он выжидает, чтоб поднялись цены
На голову мою. Момент настал.
Нет смысла и терпенья выжидать.
Он диадохом возомнил себя;
Ему не терпится занять мой трон.
Оставь меня, Асклепий: мазь твоя
Жжёт мне плечо ещё больнее раны.
Филипп Акарпанец
Терпенье, Александр, я закончил.
Александр (отстраняя его)
Разбитый Дарий, потеряв и сына
И миф непобедимости, любую
Заплатит цену - лишь бы отомстить.
Чёрный Клейт
Да, Дарий благородство исчерпал.
В бою с тобой царь персов убедился
В бессилии оружия и пустит
В ход золото - испытанный приём.
(уходит Филипп Акарпанец).
Александр
Мы выявили главную фигуру,
С какою Дарий связывает планы
Отмщения.
Чёрный Клейт
Мы выявили?! Ты же
Фигуру эту сам им и подставил!?
Александр
Неважно; главное: следите в оба.
Я Грецию доверил Антипатру,
А самого себя вверяю вам. (Пармению)
Он в Греции наместник мой, ты - тут. (всем)
И, кстати, заодно, весьма недурно
Нам было б Линкестийца наградить
За то, что он себя весьма достойно,
Как выразился Клейтос, вёл в бою.
Тогда, решив, что сняты подозренья, -
Они скорей утратят осторожность.
Назначу-ка командовать его
Всей фесалийской конницею. Это
Они расценят лишь как акт доверья,
А не приманку.
Чёрный Клейт
Я не устаю,
Царь, удивляться. И в кого же ты
Такой расчётливый и хитроумный?
Александр
Одно уж точно, Клейтос, не в тебя,
Ты явно не подходишь цветом рожи.
Чёрный Клейт
А мог бы и поласковее быть
С тем, кто бесценную твою особу
Спасает бескорыстно дважды в день.
Александр
О, вечно удивляющийся Клейтос!
Поверь, в кого я, я и сам не знаю,
Но не в отца. Отец мой - не Филипп.
Чёрный Клейт
Его Олимпиада изводила
Такими измышленьями на этом,
А ты на свете том решил добить.
Филипп покойный и среди теней,
Пожалуй, места не найдёт сейчас
От ярости, такое услыхав
От сына, для которого при жизни
Он сделал всё, что только мог отец.
Ты был для своего отца дороже
И милости богов, и их самих…
Александр
За нашу с ним мечту я и воюю -
Скажи, чем мне ещё его почтить? -
Предать земле с почётом всех погибших,
Не только греков, но и персов - всех.
Погибший воин, грек он или варвар,
Свой долг исполнил честно; долг живых -
За доблесть их в бою воздать им честью.
Они сполна исполнили свой долг.
Исполним в отношенье их и мы.
Акт IV
Сцена 1
(Кария, на подступах к Галикарнасу;
шатёр Александра; Александр, царица
Карии Ада; приближённые Александра
и свита царицы Ады).
Ада
О, Александр! Высочайшей честью
Почтил ты род мой, посетив меня
В стране моей печали. Я стара
Для царствования. Будь мне сыном,
Чтоб овладевшие Галикарнасом
Не говорили о защите прав
От чужеземца. Сын законный вправе
Принять мой трон, какого лишена я
Была насильственно. Всё населенье
Вмиг перейдёт на сторону твою.
Пармений (Александру)
Она хитрит с тобою, Александр,
Выгадывает - это ж очевидно.
Александр
Мне это даже выгодней, чем ей.
(в сторону)
Ни тенью принуждения себя
Не выдаёт она. (вслух) Да будет так!
Чёрный Клейт (Александру)
Теперь ты и вторую мать нашёл
Вслед за вторым отцом?! Не устаю
Тебе я удивляться.
Александр
Очень важно
Стать не завоевателем, а членом
Династии, какую почитают
Среди восточных правящих династий.
Как сын, тебе я возвращаю власть
Над Карией.
Ада
Вот истинно сыновний
Дар матери! Немедленно отправлюсь,
Займусь приготовленьями к событью
Столь знаменательному.
(удаляется со своей свитой).
Чёрный Клейт
Признаюсь:
Опять меня в тупик поставил, царь.
Ты делаешь неслыханные вещи:
Что завоёвываешь - раздаёшь;
Усыновляешься... Олимпиада
Прослышит про твоё усыновленье,
Я не берусь предсказывать, что будет.
Александр
И не берись. Пророк ты никудышный.
Я предскажу: мне это безразлично.
Здесь выгода - и больше ничего.
Политика. Когда завоеватель
Уходит - с ним уходит власть его.
Моё же право на восточный трон
Увековечено: я признан богом
Своим, не чужеродным.
Чёрный Клейт
Только мне
И нужно, да? Все сразу ни при чём?!
Пармений
Я, как и Клейт, царь, недоумеваю:
Завоеватель кланяется тем,
Кого он завоёвывает, в храмы
Их входит, поклоняясь их Богам,
Забыв о собственных.
Птолемей (товарищам)
Как старики
Воспринимают - чуть ли не трагично -
Его игру.
Гефестион.
Игру?
Александр
Мы в их стране.
А, впрочем, ты меня не удивляешь,
Парменион: ведь под Милетом ты
Толкал меня побиться с персом в море
И потопить свой флот, а вместе с ним
И все свои надежды на победу.
В открытом море и открытом поле!
Я не дерусь без шансов на победу
В открытом поле и открытом море,
Где вдесятеро нас превосходящий
Враг может сразу проявить всю мощь.
Царь должен быть смелей своих солдат,
Но не имеет права забываться:
Теряя голову, солдат теряет
Себя, а царь – победу, трон, честь, всё.
Чёрный Клейт
Ты, Александр, цитируешь Филиппа
Буквально слово в слово!
Александр
Кто ещё
И должен помнить все его слова?
Они ведь для меня и говорились.
Не всё Филиппом сказанное верно,
Но в этом, безусловно, он был прав.
Вернёмся к дню сегодняшнему: тут,
В Галикарнасе, у меня в тылу
Занозой в пятке остаются Мемнон,
Командующий армией и флотом
На побережье всём; сын Антиоха
Аминта, полководец из Эфеба;
Афиняне Эфиальт с Фразибулом...
Изменники и с ними человек,
К убийству вашего царя причастный, -
Неоптолем из рода Линкестийцев.
С такою свитой Мемнон за спиною
У нас таких способен натворить
Нам бед и неприятностей! - Эллада
Без нас окажется в его руках.
Не станет он искать со мною драки,
Он за моей спиной сожжёт мой дом.
Я ясно вижу действия его
И не могу их допустить. Я должен
Свой дом обезопасить прежде, чем
Грозить завоеванием чужому.
Конец Ахеменидов не окупит
Того, что учинить способен он
Над Грецией в отсутствие моё.
Избавиться от Мемнона - задача
Главнейшая сейчас - любой ценой.
Мужчина, если он хозяин дома,
Не побежит к гетере раньше, чем
Уверится, что за его спиной
С его женой законною никто
Не сделает того же, для чего,
Её покинув, он сбежал к гетере.
Гефестион
С тобой мы взяли Тир непобедимый
И неприступный. Кир-завоеватель
И тот не смог. Никто смог. Ты взял!
Никто теперь не смеет усмехаться
При имени твоём и сомневаться
В твоём божественном происхожденье.
Геракл, в колыбели задушивший
Змей, Герой посланных, явился вновь
В твоём лице: твой юношеский возраст
Не помешал тебе явить всю мощь
Какою наделён ты от рожденья.
Александр
Я не горжусь жестокою резнёй,
Над Тиром учинённой в устрашенье
Подобным неприступным городам.
Когда б на финикийском побережье
Не побоялся я в тылу оставить
Персидский флот, я обошёл бы Тир.
Гефестион
Но ты же взял его! Ты сделал то,
Чего не удавалось никому,
А нас каким-то Мемноном стращаешь?!
Зачем? Он пред тобою - ноль, ничто.
Александр
Он – очень умный враг; таких врагов
Я предпочёл бы видеть средь друзей.
И, кстати, здесь в Галикарнасе мы
Применим тот же метод, что и в Тире:
Завалим ров пред крепостью песком.
Потом наступит очередь Дриада
Подкатывать осадные машины:
Таран, буравы, башни. Если Тир
Под их ударами не устоял,
Как сможет устоять Галикарнас -
Не вижу я. Но я прошу богов,
Чтоб не удрал при этом снова Мемнон.
Пора убить иль взять его на службу.
Сцена 2
(334 г. Фессалида в Ликии;
походный шатёр Александра;
Александр; входит Чёрный Клейт).
Чёрный Клейт
Посланье от Пармениона, царь.
(передаёт Александру письмо, выходит).
Александр
Ну вот, всё стало на свои места.
Не могут диадохи допустить
Чужой успех, чужое восхожденье
Без тайной зависти и без того,
Чтоб не подставить ногу. Линкестиец
Прощённый мною, не переменился:
Он дал знать Дарию, что час настал,
И выторговал Македонский трон
За голову мою в обмен, а Дарий
Расщедрился на золото, в придачу
Пообещав и тысячу талантов.
Немало, рассуждая отвлечённо,
Иль меря головами Линкестийцев
И Дариев, но голова моя
Ценней и выше всех его сокровищ
И всех корон, какими оседлал
Он голову свою. Продешевил
Друг Линкестиец с этой стороны,
Хотя с другой - он сам того не стоит,
Чтоб так ему платить.
(входит Чёрный Клейт).
Созвать друзей!
Чёрный Клейт
Они все здесь и если ты готов…
Александр
К чему? Кто все? Включая Линкестийца!?
Чёрный Клейт
А разве он твой друг?
Александр
Мой мудрый Клейт....
Не будь ворчливей баб - из всех людей,
Живущих на земле, ты был бы лучшим.
Чёрный Клейт
Я стал ворчливей баб!? Ай да сынок!
Нижайшие поклон и благодарность
Тебе за это! Я – ворчливей баб!?
(выходит)
Сцена 3.
(Там же; Александр, Чёрный Клейт,
друзья царя).
Александр
Что скажете по поводу письма?
Филота
За достоверность сведений отца
Ручаюсь головой.
Александр
Сомнений нет
И у меня: Пармений - старый воин
И друг, испытанный не раз.
Птолемей
Но, царь,
В его послании лишь обвиненья;
Оно бездоказательно и значит
Неубедительно. А если Дарий
Хотел посеять смуту, недоверье
Своей клеветою? Что тогда -
Мы попадёмся на его приманку?
Александр
Иль Дарий сам попался на мою -
Что кажется куда правдоподобней.
Гефестион
Недооценивать письма нельзя,
Оно таит угрозу царской жизни.
Кратер
Ну не твоей же.
Гефестион
Жаль, и не твоей.
Пердикка
Но Птолемей, однако, в чём-то прав:
При лучших доказательствах уже
Однажды Линкестиец умудрился
От обвинений увернуться. Вряд ли
Он сам сознается. Прямых улик,
Признаемся себе открыто, нет,
А подозренья можно предъявить
Кому угодно - было бы желанье.
Филота
Необходимо отстранить его
От всякой власти; заодно лишить
Любого приближения к царю.
Гефестион
А чем мы объясним ему опалу?
С такими обвиненьями на шее
Не место голове. Весьма опасно
Предоставлять ему свободу действий.
Иль делать вид, что ничего не знаем,
И выжидать, иль надо брать его
И содержать до выясненья всех
По делу обстоятельств под арестом.
Чёрный Клейт
Воистину, Сократово решенье!
Птолемей
Ну, наконец-то наш Гефестион
Хоть что-то путное сказал и к месту.
Кратер
Согласен даже я с Гефестионом.
А вдруг они убийство замышляют
Уже сегодня? Сам он исполнитель,
Иль у него сообщники средь нас?
Нельзя, подозревая в покушенье,
Предоставлять свободу. Искушать
Нельзя убийцу, подставляя спину,
Не зная даже в точности, кто он.
Александр
Зато я так выигрываю время.
В неведении Дарий бы всё ждал,
Попыток новых не предпринимая.
Известье о провале Линкестийца
Его подвигнет к новым покушеньям.
Все с предложением Гефестиона
Согласны, вижу я. Так и решим.
Есть подозрение без доказательств.
На поиск их необходимо время,
А времени у нас как раз и нет.
Оставить всё как было, неразумно.
Бессилен ум, когда нет указаний
Ни на виновность, ни на непричастность.
Сцена 4.
(г. Мемфис в Египте; тронный зал дворца;
Александр, Гефестион, Птолемей, Неарх).
Александр
Египет мой! Признание жрецами
Меня царём Египта устранило
Препоны с моего пути. Теперь
Для египтян я - сын Амона-Ра,
А это, как известно, равнозначно
Признанью Богом. И Египет - мой,
И Апис жертвы от меня принял.
Мы отправляемся в оазис Фив
К оракулу Амона. На Востоке
Признанье – высший вид завоеванья.
Оно залогом вечного правленья
Послужит мне. Бог - это навсегда,
А сила то приходит, то уходит.
Страх порождает ненависть в сердцах.
Завоевателей сметает время
Чуть раньше или позже. Кто сжигает
Святыни завоёванных народов -
Подпаливает собственный престол,
А кто святыни эти почитает –
Престол свой утверждает на века.
Начать строительство Александрии
Немедленно! Закладывать фундамент
Времён грядущих - значит, созидать.
Не разрушать, а строить. Кто, круша,
Не строит ничего, тот обречён
На скорый крах - на саморазрушенье.
Птолемей
Александрия здесь, в Египте?! Если
Когда-нибудь сочтёшь меня награды
Достойным Александр, я прошу
Меня поставить царствовать в Египте;
Где первый город с именем твоим
Возникнет, в этой сказочной стране,
Пленяющей моё воображенье
Течением величественным Нила.
Хочу остаться вечных пирамид
Властителем и мумий фараонов
Нетленных стражем, тут и умереть.
В Александрии я соорудил бы
Твой Мавзолей: гробница Александра
Величественным возвышалась троном,
Гробница Птолемеева вела бы
Ступенью к трону этому.
Неарх
А я,
Когда бы пожелал себе награды,
Просил бы флот и больше ничего -
Уйти от всех и затеряться в море.
Владычествовать посреди просторов,
Деля власть с Посейдоном и Эолом,
Служа лишь им. Надеюсь, власть твоя
Богам угодна и продлится вечно.
Однако, если всё же суждено
Мне пережить её - я, царь, желаю
Не находиться впредь на услуженье
Ни у кого другого! Никогда!
Александр
Стяжатели! Где ваше бескорыстье,
Обещанное мне?! Ай да друзья!
Гефестион, я вижу, ты поник...
Завесу тайных чаяний открой…
Гефестион
У твоего слуги Гефестиона
Иных желаний нет, как быть твоим
До самой смерти.
Птолемей
Тем приятней лесть,
Чем больше лестью отдаёт; твоя же
Скучна до смерти.
Гефестион
Если суждена
Награда мне - пусть на руках царя
Застанет смерть меня. А где хотел
Царь город заложить? (входит Пармений)
Александр
В низовьях Нила,
К Фаросу ближе. Он защитой станет
Для гавани и центром для торговых
Путей, на Юг и на Восток ведущих.
Уже одобрен мной и утверждён
План города, что Дейнократ составил.
Да что с тобой, Гефестион? Друзья,
Едва фундамент города заложат,
Я потащу вас всех в оазис Фив,
К оракулу Амона; там узнаем, -
Кого из нас что ждёт, - наверняка.
Пармений
Не время, царь.
Александр
Кто это говорит?
Напротив, у меня в руках известье:
Наиглавнейший враг (лишь он и был
По-настоящему опасен), Мемнон
Вдруг, заболев, скоропостижно умер.
Удача эта позволяет сделать
Нам передышку; вероятно, вы
Уже наслышаны об этом: новость
Не первой свежести, но мне приятно
Напоминать о ней себе и вам.
Своею смертью Мемнон облегчил
Мне миссию.
Гефестион
Но ты же не боялся?
Александр
Нет, но признаюсь: средь моих врагов
Он был опаснее всех вместе взятых.
Я честным быть хочу и воздаю
Заслугам должное: великий воин
Ушёл из жизни. Мне его не жаль.
Я рад безмерно. Если бы довёл он
Свой план войны со мною до конца,
Я никогда б из Греции не вылез.
Последний план его - начать войну
Со мной в моём тылу, в моей стране,
Пока я в Азии - был гениален
Не менее, чем тот, что предложил
Он персам раньше. Величайший воин!
Когда бы Дарий не был так бездарен,
Мы были бы разбиты им без боя.
Вот, что такое Мемнон! И вдобавок
Сам Дарий Харидэма удавил.
Идея Мемнона: подбить полисы
На неповиновение и бунт
В пределах Греции теперь мертва.
Препятствий в продвиженье к цели нет.
Сцена 5.
(Оазис Фив, храм Амона под священым
Ливийским дубом; у заднего входа в храм
Птолемей один).
Птолемей
Во всём расчётлив, точен, даже тут:
Жрецы Египетскому фараону,
Что ими сыном Ра-Амона признан,
Не смогут, не посмеют отказать
В простой услуге - говорить что надо,
Без лишних слов; Филиппу Аристандр
Ведь не отказывал. Я должен знать,
Чтоб помогать ему: зачем он тут
Чего от будущего ждёт, какие
Вынашивает планы и надежды, -
Хоть кровное родство надежды мне
Не оставляет на спасенье, всё же
Кто ж, как не я?! Гефестион умеет
Лишь петь пеаны, а в Неархе нет
Способности предвидеть ход событий.
(из храма выходит служитель).
Ну, что он спрашивал? Ну, не тяни!
Он что, повырывал вам языки?
Служитель
Он про Филиппа вопрошал: а все ли
Наказаны убийцы?
Птолемей
Что в ответ
Вещала пифия?
Служитель
Ответ был: все.
А дальше следовало откровенье:
Филипп II – обыкновенный смертный
И не отец ему. Его ж отец
Амон бессмертный.
Птолемей (в сторону)
Вот чего он ради
Сюда тащился сквозь пустыню смерти
Песками раскалёнными, рискуя
Здоровьем, жизнью: Бог через отца,
Притом, Верховного, как и Геракл!
Я отстаю в родстве, мы вновь чужие.
Отцы вновь разные. Я - снова смертный,
Он - признанный Амоном-Ра сын, бог. (вслух)
И это всё? - хоть, впрочем, и немало.
Не мямли, говори!
Служитель
Еще спросил:
Дано ли, суждено ль ему владеть
Вселенной всей?
Птолемей
Вопрос, который он
Не мог бы не задать, хотя, конечно,
Мог и не задавать - ответ-то ясен.
Ещё что? Это же не всё. Есть что-то,
Должно быть, чувствую, чего бы он
Не мог знать сам, то, что всего важней!?
Быстрее или упущенье Александра
Исправлю я - и вырву твой язык!
Служитель
Ещё спросил: как долго жить ему
Отпущено?
Птолемей (в сторону)
Вот вам и вечный Бог!
Амона сын! За это я отдать
Второй талант согласен и утроить
Затем всю эту сумму! (вслух)
Ну и сколько?
Служитель
Ответ: немногим больше тридцати.
Птолемей (в сторону)
Так мало?! Впрочем, почему же мало?
Достаточно, чтоб всех нас пережить. -
Ему даровано ещё лет десять,
А кто поручится мне хоть за день?!
Да, эта тайна стоит многих тайн. (служителю)
Ты честно потрудился. Будь здоров.
(служитель идёт в храм,
Птолемей - к главному входу).
Сцена 6.
(Там же, у главного входа в храм;
Александр, приближённые;
к ним присоединяется Птолемей).
Александр
Я всё узнал, чего хотел, друзья.
Но я беседой утомлён с Амоном
И не хочу об этом говорить. (в сторону)
Я знаю больше, чем даётся знать,
И знаю даже, что я смертный сам.
Всё это начисто меня лишает
Способности, умения страдать:
Тот, кто, как я, грядущее предвидит,
Богам уподобляясь, не страдает.
Предвиденье - само уж по себе
Страдание, заведомо средь прочих
Тягчайшее. Предвиденье иными
Страданьями усугублять излишне.
Судьбу свою предвидящий оракул -
Вот величайший мученик земли.
Отравленный кинжал на голом теле
Носить не так мучительно, как знанье
Того, что день грядущий принесёт.
Птолемей (в сторону)
Я собирателем смертельных тайн
Пришёл на землю. Мать была права:
Он, Александр - герой и, как Ахилл,
Рождён для славы, проживёт недолго.
Тому залог его душевный склад,
Не ведающий страха, и сомнений.
А я при жизни буду рядом с ним,
А в вечности - с его бессмертной славой.
(уходят все).
Сцена 7.
(Тарса, походный лазарет;
Александр, Филипп Акарпанец;
Чёрный Клейт (входя)
Царь, срочно от Пармения. Секретно.
(передаёт Александру свиток).
Филипп Акарпанец.
Клейт, ты мешаешь мне. Тут лазарет,
А не шатёр гетеры.
Чёрный Клейт
Это срочно.
Филипп Акарпанец
И только?! Пусть леченье подождёт!?
Письмо важнее, чем его здоровье!?
Что б это ни было, но он - больной
И у него тяжёлый курс леченья.
Александр (читая свиток, в сторону)
На этот раз, Пармений, мимо цели.
А может, в этом-то как раз и цель?
О Боги, вы свидетели! Отец мой,
Великий Зевс, хранитель мой, тебе
Вверяю жизнь свою. И да растопят,
Да выжгут зло дотла твои лучи!
(Филипп Акарпанец передаёт Александру
кубок с лекарством, Александр передаёт
ему свиток; Филипп читает; Александр
пьёт лекарство, не сводя с него глаз).
Александр (в сторону)
Он ни единым мускулом в лице
Не дрогнул. Отравитель бы не смог.
Филипп Акарпанец (возвращая свиток,
принимая от Александра пустой кубок)
Я горд твоим доверьем, Александр,
И тем, что ты не больше уделил
Вниманья клевете, чем прорицанью,
Каким тебя предостерёг от битвы
При Иссе Аристандр. Ложью этой
Я не задет. Он исполнял свой долг,
Любой из смертных может ошибиться.
Важнее то, кто ввёл его в обман,
И то с какой неблаговидной целью.
Неплохо б знать, откуда дует ветер.
Склоняюсь перед истинным величьем
Ума и духа твоего. Три дня
Попьёшь мою микстуру и к тебе
Вернутся силы прежние.
Александр (в сторону)
Лет восемь
Ещё есть жизни у меня - никто
Не властен их украсть.
Филипп Акарпанец
Но, Александр,
Поскольку кто-то явно постарался
И, видимо, не зря, убрать меня -
Вокруг тебя сплетают сеть интриг.
Будь осторожен. Явно не дурак
Измыслил оговаривать друзей,
Просовывая вместо них поближе
К тебе прислужников твоих врагов.
Александр
Так поразить хотят одной стрелой
Все цели сразу. Но мишень-то я!
Ты, стало быть, помеха на пути
Стрелы к мишени. Кто же отравитель?
Врач, повар, виночерпий? Кто ещё?
Раз ты мешал, возможно, это - врач,
Который на твоё пришел бы место!?
Ну, что же! Чтобы Азией владеть,
Я Гордиевы разрубал узлы
И помудрённее, но узел мой,
Удавкой стянет шею Линкестийца
И Дария. Но я прошу, Асклепий,
О том, что ты прочёл, ни слова вслух.
Я разберусь, а там решу, что делать.
Филипп Акарпанец
Я не болтлив. Ты мог уже заметить:
Нет друга у меня, какому мог бы
Я проболтаться. Поразмысли здраво:
Ты счёл меня несхожим на убийцу;
Иль больше схож с самоубийцей я?!
Твой врач Филипп – учёный и отшельник,
А не шаркун и не болтун. Прощай.
Я навещу тебя ещё сегодня. (уходит).
Сцена 8.
(Сарды; Александр, его приближённые;
начальник крепости Мифрен).
Александр
Тут Крёз когда-то принимал Солона.
И в этом кресле восседал мудрец.
Священные реликвии! Вот мы
На месте их и также восседаем
В их креслах, поминая их при этом,
И спрашивая у себя: "Достойны ль
Мы находиться здесь, где тени их
Отброшены на всех предметах?" Если
Спросить у них, что думают они
О нас самих, как о своих потомках,
И как относятся к тому, что мы
В их креслах восседаем? Ес ли б знать...
Там полыхал костёр и Крёз на нём
Стоял, с тоской оглядывая город,
На разграбленье отданный. Оттуда
Он молвил Киру мудрые слова:
"Не мой, Кир, грабят город, не моё,
Но воины твои твоё же грабят!"
Здесь Кир сидел. Ошеломлённый, он,
Взмахнув рукою, прекратил грабёж,
А Крёза в тот же миг освободил.
Ты сделал хорошо, Мифрен, сдав город.
Мне было б больно разрушать его
И осквернять кровопролитьем стены
Священного дворца. Я здесь воздвигну
В честь Зевса статую его, чтоб он
Отныне покровительствовал Сардам.
Сцена 9
(З32 г., г. Марафон в Северной Сирии,
дворец Александра; Александр,
его приближённые, Евмен)
Чёрный Клейт (входя)
Гонец от Дария.
Александр
Введи его.
(Чёрный Клейт уходит
и возвращается с гонцом Дария).
Александр
Простой гонец!? - как будто посылает
За должником!? Любовные записки
И то не носят так. Прочти, Евмен.
Евмен (читая, переводит)
Великий Дарий III, царь царей,
Написано здесь, предлагает выкуп
За Сизигамбу, мать свою и жён,
Захваченных в бою Филиппа сыном.
А кстати, царь, его жена Статира,
Я слышал, несравненной красоты,
Вполне достойной твоего вниманья.
Ты мог бы этим персу отомстить
За наглость и высокомерный тон.
Александр
Ты что же предлагаешь мне объедки
С его стола?! Забыл!? Я - царь царей,
А не его слуга и не собака.
Евмен
Но ты и сам её не посещаешь,
И не даёшь хоть издали другим
Полюбоваться ею.
Александр
Уязвлять
Достоинство врага на поле боя -
Похвально, а вот так - другое дело.
Унизить беззащитного способен
Лишь варвар необузданный. Я - царь.
Кто требует почтения к законам,
Обязан образцово чтить их сам.
Евмен
Вот именно! Она ж - твоя добыча.
Трофей военный. Тут закон - за нас.
Александр
Ещё есть честь! Достоинство царя!
Мы отвлеклись. Что пишет он ещё?
Евмен
Он предлагает Александру мир
И часть своих владений.
Александр
Ту, конечно,
Которую я сам отнял в бою.
Он мог считать досадным пораженье
На Гранике, но крах его при Иссе
Всё по своим местам уже расставил
И окончательно. Глупец, хам, трус,
Бежавший с поля боя раньше, чем
И самые трусливые вояки
Из армии его! Глупец, трус, хам!
Так для него я просто Александр?!
Он даже не назвал меня царём?!
Он этим лишь сомнению подверг
Своё достоинство, права и честь.
А, правду говоря, какой он царь?
Царь не становится цареубийцей.
Он посрамил и царский трон и сан.
С ничтожеством вести переговоры
Я не намерен ни теперь, ни после!
Надменный трус низложен будет мною
И присягнёт мне в верности. Ступай.
И отвези ему письмо, в котором
Всё это говорится, а в придачу
Возьми с собой его гарем и мать:
Они - его, пусть он их и содержит.
(уходит гонец).
Снабдите их богатыми дарами.
Пусть видит варвар как себя пристало
Вести царю и пусть он устыдится -
Коль ведомы ему и стыд, и честь -
Невежества и хамства своего.
И титулом своим пусть не кичится.
Когда он дважды мной уже разбит,
Его столь громкий титул для меня
Звучит неубедительно. Негоже
Ему, мной дважды битому, позорно
Бежавшему средь боя, заноситься
Пред победителем. Вдвойне глупец!
Уж лучше бы ты не писал совсем,
Храня достоинство в молчанье гордом,
Чем спесь свою и глупость обличать,
И титулом, гордынею пустою
Свой прикрывать позор и униженье.
Где хоть намёк на царское величье
В тебе!? – одна лишь наглость хама
Сродни невежественности дикаря.
Пармений
Напрасно, Александр, отказался
От предложений Дария ты. Будь я
Тобою, Александр, я принял бы
Его условия без колебаний.
Александр
И я их принял бы, будь я тобой.
Однако, ты есть ты, а я есть я:
Я не могу принять ничьих условий,
Так как намерен диктовать их сам.
Тут многие из вас сочли б за честь,
Что Дарий, царь царей, нам уступает
Часть территории. Он тянет время,
Оправиться пытаясь от ударов.
Но Дарию не обмануть меня,
Хотя бы он ввёл в заблужденье всех.
За мной стоят всевидящие Боги.
Птолемей (в сторону)
Вот как цари становятся Богами -
Само-провозглашеньем. Опровергнуть
Нельзя то, что нельзя и доказать.
Александр
За кровь отца он кровью мне заплатит,
А за цареубийство – униженьем,
Бесчестием, достойным злодеянья,
Каким он посрамил высокий трон.
Сцена 10
(332 г., г.Тир, дворец Александра;
Александр, его приближённые).
Александр
Какая скука! Дарий - не воитель.
Подлец и трус! Покинуть поле боя
В разгар сражения, спасая жизнь,
Как он при Иссе, даже не позор
И не бесчестье, просто шутовство.
И этот шут как равный с равным
Вести со мной переговоры хочет?!
Он осыпает милостями, щедрость
Выказывает; выкуп мне сулит
За им покинутых жену и мать?!
Он предлагает мне послать гонцов?!
Пармений умиляется до слёз
Оказанною нам высокой честью!
Он предлагает дружеский союз!?
Какая наглость!
Пармений
Наглость?!
Чёрный Клейт
Ты не бредишь?
Александр
Пиши, Евмен: не мы, македоняне,
В войне виновны; первыми не мы
В чужие земли вторглись, затопив
Морями крови и опустошив их.
Сегодня мы ударом на удар
Ответили – и только; если персы
Пошли в завоеваньях до конца
И полностью себе нас подчинили,
То по какой такой причине я,
Когда благоволят мне небеса,
Остановиться должен – из любви
И милосердия к врагу, который
Любви и милосердья к нам лишён!?
Для заключенья мира?! Разве так
Предшественники Дария и сам он
Вели себя? Не может победитель,
Не умалив достоинства и сана,
Принять от проигравшей стороны
Иных условий, кроме полной сдачи.
Пусть Дарий сам просителем придёт
И пусть меня признает господином
И присягнёт мне - в верности навек,
Как властелину Азии и мира.
Обещанного мне десятка тысяч
Талантов мне не нужно от него,
А всё, что нужно, я возьму и сам.
Я не царёк, подобный всем, меня
Не обмануть подачками: я - царь
Всей Азии и я не променяю
Всю Азию на часть её: просторы,
Между Эгейским морем и Евфратом
Раскинувшиеся, - давно мои.
Как Дарий уступает мне моё же?!
Я получал подобные условия
Уже в Марафе - и ответил: "Нет".
Зачем же повторяться? Разве персы
Моё остановили продвиженье?
Как в небе двум светилам не светить,
Так не бывать над миром двум царям!
Кровь моего отца, царя Филиппа,
Убитого предательски, взывает
К отмщению; ему кровь греков вторит,
Что пролита в боях за избавленье
От ига персов. Как же я могу,
Их честь и кровь их измерять в талантах?!
Как я посмею?! Только мне на милость
Отдавшихся, в моём лице признавших
Царя царей, лишь присягнувших мне
Я пощажу. Пусть кто я есть узнают
Не только греки с персами - повсюду,
Все страны и народы, весь наш мир!
Для этого я сил не пожалею
И никого, кто вздумает мешать...
Часть III.
Акт I.
Сцена I.
(Поле в Парфии, шатёр Бесса;
Бесс, Набарзан, Барсеант).
Бесс
Достаточно припомнить наш позор
При Иссе, а затем при Гавгамелах,
Каким обязаны мы лишь ему -
Царю, покинувшему поле боя
И армию, чтоб жизнь свою спасти.
Такой не может продолжать борьбу
И недостоин – с ним обречены мы.
Набарзант
Какой персидский царь себе позволит
О мире и о сдаче говорить?
Барсеант.
Пока он царь, пока сидит на троне -
Мы все бессильны.
Бесс
Так. Мы понимаем
Один другого без излишних слов.
Враг в Мидии. Они уже в Раги.
Так поторопимся. Подспорье наше -
Восток. Сил для сопротивленья
Здесь нет у нас: и Александр повис
У нас на пятках и на шее Дарий
Тяжёлым камнем.
Барсеант
Мы его убьём?
Бесс
У нас нет выбора. Никак нельзя
Оставить жизнь ему. Он нам обуза.
Сам Александр его убить не может
Иначе как в бою, хоть и хотел бы;
Но Дария нельзя убить в бою:
Он лишь со свитою своею смел,
Над жёнами своими - победитель.
Нельзя, чтоб этот трус права на трон
Отдал врагу. Как родственник царя,
Я при поддержке вашей коронуюсь -
И Искандер останется ни с чем.
Я всё продумал: род Ахеменидов
Не оборвётся. Как царь Артаксеркс
Я возрожу его. Меня поддержат
И Парфия, и Бактрия, и также
Все остальные вслед за ними. Так
Мы Александру голову свернём
И выправим его дефект врождённый;
Второй путь – Дария убить и пасть
Пришельцу в ноги.
Барсеант
Этому не быть!
Бесс
Нет, Барсеант, то наихудший случай,
Но мы должны предвидеть и его.
Барсеант
Мы признаём тебя, царь Артаксеркс.
Набарзан
Мы вместе породили Артаксеркса
И мы разделим с ним его судьбу.
(Набарзан и Барсеант простираются
ниц перед Бесом).
Бесс
Да будет так! Великие победы,
Великие свершенья Артаксеркса
Былую славу персов возродят.
Наместник Солнца на земле один.
В ярмо впряжённый Нина с Белом, вслед
За золотым орлом конь вознесёт
Царя на триумфальной колеснице
К престолу бога Солнца; там чертог
Царя царей земли - среди Богов.
А Дарий опустил его на землю
И бросил под ноги пришельцу. Я
С благословения Ахура-Мазды
Клянусь светилом проходимца вспять
Немедля обратить; земли священной
Великих предков я не дам топтать
Ни пяди впредь. Завоеватель будет
Разбит и изгнан мною навсегда.
Я все владенья прежние верну
И приумножу. Славе, что сегодня
Посрамлена на радость всем врагам
Империи персидской, я верну
Присущее ей вечное, как солнце,
Сиянье Митры.
Барсеант и Набарзан
Слава Артаксерксу!
Сцена 2
(г. Задракарб в Гикарнии, гимнасий;
Александр наблюдает за состязаниями
и единоборствами воинов).
Александр
В спортивных состязаньях человек
Обозначает рубежи, пределы
Своих возможностей, каких достичь
И превзойти обязан в жизни каждый:
Ремесленник в труде, солдат в бою.
(входит Птолемей).
А вот и бабник. Снова упражнялся
В стрельбе вслепую по живым мишеням,
Что ловят стрелы сами, чтоб вонзить
В себя как можно глубже? Кто кого?
Ты выглядишь так, будто промахнулся.
Птолемей
Дурная весть: Бесс, родственник царя,
Провозгласил себя царём царей,
Нарёкся Артаксерксом, и со свитой
Предателей, и Дарием пленённым
Пересекает Парфию. Он спешно
Идет на Бактрию, к себе домой,
В свою сатрапию.
Александр
Геракл Антея
Смог оторвать от матери земли
И задушить. Я Бесса задушу
Во чреслах матери его. За ним!
Где б он ни оказался, Птолемей,
Хоть под землёй - достань его, найди!
Но нужен мне не самозваный царь,
Не Артаксеркс, а царь законный Дарий!
(делает знак прервать занятия, уходит).
Сцена 3.
(Лето 330 г., одна из деревень в Бактрии;
персы везут в повозке связанного Дария).
Первый перс
Нас нагоняют. С ним мы не уйдём.
Что будем делать?
Второй перс
То, что нам велели.
(персы убивают Дария, и разбегаются;
появляется отряд греческой конницы
во главе с Александром).
Александр
Так даже лучше. Должен ненавидеть
Отцеубийцу я, но что теперь
За прок мне в ненависти к трупу?
Каким бы ни был, Дарий III – царь.
Отправьте тело, как то и пристало,
В Персиду, в усыпальницу царей.
Вперёд за Бесом и за Спитаменом!
Во что бы то ни стало самозванца
Настигнем! Артаксеркс-цареубийца
Окончит жизнь свою под пыткой,
Предписанной законами для лиц
Из знатного сословья, уличённых
В измене трону и цареубийстве.
О Дарий! Ты не заслужил ничем
Моих посмертных слов, моей печали,
Но трон, сан уважая, медлю я
Над телом недостойного. Прощай!
В стране теней ты ни среди героев,
Ни средь царей не обретёшь приюта:
Ты будешь пребывать среди таких же,
Как и твой собственный убийца Бесс.
Распространите слух: убийца Бесса -
Мой личный враг. Поймать его живым!
Я смерть ему придумать должен сам!
(отряд Александра скрывается из виду,
продолжая преследование Бесса).
Сцена 4
(Осень 330 г.; столица Дрангиады Фрада;
ночь, улица; Димн, Никомах).
Димн
Мужчиной будь! Никто нас не увидит.
Никомах
Ты предлагаешь женщиной мне стать
И уговариваешь: «Будь мужчиной!»
Я весь дрожу от страха и стыда.
Димн
Никто не заподозрит нас ни в чём.
Никомах
Не знаю что ответить. Димн, едва ли
Поверить я смогу в любовь меж нами,
И уж тем более её принять.
Не знаю чем и почему такое
Тебя прельщает - мне же ни к чему.
Димн
Не отвергай меня. Я докажу
Свою любовь.
Никомах (в сторону)
Свою что?! Ну и влип!
О, ужас! Что же делать? (вслух)
Ты ошибся,
Димн, в выборе своём. Я не из этих...
Я повторять устал.
Димн
Я докажу!
Услышав то, в чём я тебе признаюсь,
И самый маловерный из людей
Тотчас оставил бы свои сомненья.
Никомах (в сторону)
Сомненья очень может быть, но страх!?
Чем у меня в душе сомнений меньше,
Тем больше страх, что без сомненья я
Во что-то влип. (вслух)
К чему мне это знать?
Димн
Ты здесь, мой Никомах, а это значит,
Что я тебе не безразличен.
Никомах
Нет.
Димн
Не безразличен!? Я безмерно рад!
Никомах
Нет, ровным счётом ничего не значит.
Я не хочу вникать в чужие тайны,
Платить за них своею головой;
Расплачиваться собственною жизнью
За то, что кто-то где-то замышлял,
Я не хочу.
Димн
Все "не хочу" твои
Усиливают лишь во мне желанье,
Перед которым им не устоять.
Решенье принято, мой Никомах.
Никомах (в сторону)
Уж и себе я не принадлежу!?
«Мой Никомах»?! А что же впереди?
Димн
И даже, если не захочешь слушать,
Ты не докажешь этого: раз ты
Со мною здесь - ты с нами заодно.
Охотнее в бесчестную измену
И подлость верят, чем наоборот.
Никомах (в сторону)
О Боги! В чём я перед вами
Так виноват!? Я женщины трусливей,
Но, тем не менее, рождён мужчиной.
Димн
Сам оцени, насколько ты мне дорог!
Никомах (в сторону)
Оценишь сам насколько ты мне нет. (вслух)
Но если я тебе и вправду, Димн,
Так дорог - не губи: с лихвою хватит
С меня уже одной твоей любви.
Димн
Её мы скрепим тайною – навеки!
Присягою на верность – до конца!
Я жизнь тебе вручаю - ты не верить
Не смеешь в чистоту моей любви!
Никомах
Ты невменяем, Димн. Я поразмыслю.
Мне нужно время.
Димн
Знай же, Никомах:
Мы, царские этеры, замышляем
Цареубийство! Да, я всё сказал!
Теперь ты мой! Ты…
Никомах
Я тебя не слышал!
Оглох на оба уха! Нет меня!
Я умер! Умер! Умер! Будь я проклят!
Будь оба прокляты мы!
Димн
Оба!? Да!
Да, мой любимый! На четвёртый день
Со дня сегодняшнего исчисляя,
Счастливейшего дня, что уж истёк,
Тиран умрёт. Ты слышишь, Никомах!
Мы скоро будем очень высоко!
Так высоко, как могут вознести
Лишь доблести высокие: за жертвы,
Какие мы согласны принести
Во имя избавления, мы будем
Приравнены к Богам. Мой Никомах!
Теперь ты связан тайной, и отринуть
Мою любовь не смеешь!
Никомах (в сторону)
Ну и влип! (вслух)
Тебе не верю я! Ты дурно шутишь
В обоих случаях.
Димн
Я подписался
Под смертным приговором, доказал
Свою любовь! Ты должен уступить,
Чтоб доказать свою!
Никомах
Я не такой!
Димн
Все через это проходили.
Никомах
Разве!?
Димн
Любовь моя, примерам нет числа.
Мой эроменос! Твой эрастес я!
Кто нас осудит? Столько лет в походах
Без женщин невозможно. Тут такие,
Как мы с тобою, все. Кто нас осудит!?
Никомах (в сторону)
Димн, я со страху даже не расслышал,
Что ты сказал, а если и расслышал,
Уже забыл... сюда идут: я слышу
Шаги и голос...
Димн
Поздно отступать...
Дружки и подхалимы Александра
Навязывают грекам проскинесис -
Обычай побеждённых персов; греков
В заученную позу, как гетер,
Поставили - на четвереньки; к трону
Теперь мы не иначе как ползком.
Сам Александр оделся по-персидски
И голову, как Дарий, повязал
Пурпурной с белой полосой повязкой:
Фактически отрёкся от отца
И клятвы о священной мести персам;
Он предал всех: учителя, друзей,
В его триумф свои вложивших силы.
Назвался Богом! Всюду во дворце,
Куда ни посмотри, одни лишь персы -
И им демонстративно перед нами
Во всём он предпочтенье отдаёт.
Никомах
А я-то тут при чём? - не понимаю.
Мне это слышать вовсе ни к чему.
Не знаю ничего и не хочу знать.
Да моего ума ли это дело?!
Димн
Давай о нас: теперь ты веришь мне,
В мою любовь?
Никомах
Кто любит - защищает,
А ты меня к погибели ведёшь.
Димн
Я нас связал навек.
Никомах
Одной петлёй,
Которую завяжут нам на горле!?
Спасибо, милый Димн. (в сторону)
За что?! За что?!
Димн
О Никомах! Взаимное влеченье
Мужчин и бескорыстней, и полнее,
Чем к женщинам...
Никомах
А мне что до того? (в сторону)
Проклятие тебе с твоим влеченьем,
Влекущим к пропасти меня! За что?!
Димн
Мы испытаем все, какие есть
Превратности и прелести любви, -
Её напиток, смешанный Кипридой
И Купидоном из запретных яств.
Никомах
Сюда идут. (в сторону)
Глумленья не стерпели
Всевидящие - и спасли меня. (вслух)
Сюда идут. Не слышишь разве?
(громко) Кто там?
Димн
Потише, юноша: ты привлечёшь
Вниманье постовых. Вновь за своё.
Ну, нет же никого.
Кебалин (входя)
Ты, Никомах?
Что ты тут делаешь? Ты где? Не вижу...
Димн (Никомаху, тихо)
Ни звука никому про нас с тобой,
Но думай, помни! О царе забудь:
Обмолвишься - и нас живьём зароют,
Не дав сказать ни слова в оправданье.
Никомах (в сторону)
Тебе лишь одного и нужно, чтобы
Я промолчал, а ты меня потом
Моим же шантажировал молчаньем,
Насилуя, как девку, как гетеру.
Я не смельчак, Димн, но и не дурак.
(Димн целует Никомаха, уходит).
Во мне ты женщину увидел, я
С тобой как женщина и поступаю.
Кебалин
Вот, где ты, Никомах! Ну что молчишь?
Ты не один? Что ты здесь делал ночью?
Никомах
Да, так, мечтал... я, я тут заблудился...
(в сторону)
Не думал, что сказать об этом вслух
Ещё страшней, чем умолчать и сделать.
Кебалин
Мечтал? О чём?
Никомах
Боюсь и говорить.
Кебалин
Один в ночи! Ты ж темноты боишься
Как девочка... Ты был здесь не один?
Никомах
Как девочка?! Не смей так говорить!
Я вам не девочка! У вас нет права
Меня дразнить и предлагать мне...
Кебалин
Что?
Никомах
Со мною Димн был, кажется, ушёл.
Кебалин (тихо)
Ты намекаешь, что он где-то рядом?
Что тут происходило? Ты дрожишь
Так, точно все свои перуны сразу
В тебя нацелил Зевс. Что тут стряслось?
Никомах (шёпотом)
Тут - ничего, пока что ничего. (ещё тише)
Но скоро, на четвёртый день... возможно
Убьют... нас всех... убьют… (громче)
Ну, я и влип!
Он мне сказал: мужчины очень часто
Предпочитают женщинам мужчин -
И в этом нет, мол, ничего дурного...
Кебалин (тихо)
Так, я всё понял... говори потише -
Вдруг, тот, кто был с тобою, не ушёл.
Раз ты об этом говоришь, есть что-то
Ещё постыднее, страшнее (так ведь?),
О чём ты не решаешься сказать.
Все интригуют, все всех предают,
Не влез бы ты во что-нибудь такое,
За что потом ответишь головой.
Никомах
Я влезу?! Почему ты так решил?
Кебалин (обнажив меч, тихо)
Твой страх меня пугает, Никомах.
Кто даст себя втянуть в дела бесчестья,
Потянет за собой и весь свой род.
Никомах
Ты прав: мой страх пугает и меня.
Кебалин (тихо)
Но ты не сделал ничего такого,
Что навлекло б на нас беду? Чего
Нельзя исправить?
Никомах
Нет, зато я знаю
Такое, что нас всех...
Кебалин
С тобой был Димн,
Весьма отчаянный и непристойный;
Он чем-то запугал тебя до смерти.
Никомах (повышая голос)
Я не ребёнок!
Кебалин (закрыв Никомаху рот)
Кто из нас тебе
Роднее? Кто из нас твой брат?
Я или этот Димн? Ты всё мне скажешь,
Иль я всем дома расскажу о том,
С кем ты проводишь ночи напролёт
И за каким достойнейшим занятьем
Вы время коротаете.
Никомах
Неправда!
Я только раз с ним был наедине,
И кроме разговоров ничего
Меж нами не было.
Кебалин
А было что?
О чём средь ночи можно говорить,
Уединившись, втайне?
Никомах
Ни о чём!
Я всё скажу, хоть время и не терпит,
Не здесь и не сейчас. Уйдём отсюда!
Сцена 5.
(Там же, дом Филоты; Филота, слуга).
Слуга
Опять явился некто Кебалин.
Филота
Введи. Закрой за ним плотнее дверь.
(слуга выходит)
День на исходе. Остаётся ночь.
Раз он явился вновь, ещё он верит,
Ещё ни в чём меня не заподозрил...
Лишь раз ещё не оплошать - и всё.
Убрать его нельзя. Наверняка
Родные знают: где он, у кого -
И ждут его с ответом. Выйдет шум
И вся затея выплывет до срока,
А мне она сегодня по душе...
Все мы меняемся. Посмел отца
Унизить так он, как не унижали
Ничьих седин, величия заслуг
Тиран и варвар! Он нас отстранил
Фактически от власти, от влиянья.
Теперь черёд мой - устранить его.
Послать отца с казною в Экбатаны?!
Дать полководцу с именем и весом,
С авторитетом моего отца
Такое назначение - открыто
Пред всеми высмеять его заслуги,
Попытка устранить любой ценой.
Я опорочен, высмеян, опущен
Перед товарищами, перед чернью
Подобным отношением к отцу,
К его заслугам и заслугам рода.
Что перед этим униженьем значит
Подачка - назначение моё
На место Линкестийца!? - ничего.
Царёк царей позолотил пилюлю.
Он этим нам с отцом глаза отводит.
Цель назначенья - усыпить меня
Иль до поры до времени задобрить.
Он назначает, он же и снимает,
Ничьих заслуг не признавая. Боги!
Я высмеян! И я не отомщу?!
(входит Кебалин)
Ты зачастил сюда, а за тобой
Могли и проследить. Я очень рад,
Что у царя столь ревностные слуги
И средь не вхожих во дворец людей.
Но ты свой долг исполнил образцово,
Позволь же и другим исполнить свой -
А о твоей заслуге не забудут -
Доверься слову моему и жди.
На этой высоте ты не летаешь
И потому ничем помочь не в силах,
Но можешь невзначай и навредить.
Кебалин
Мы все в недоумении: час близок,
А действий никаких.
Филота
Как смеешь ты
В такие лезть дела и рассуждать
О том, в чём ничего не понимаешь!?
Забыл, с кем говоришь!? Кто это мы
И сколько вас всего?
Кебалин
Я дал им клятву,
Что имена их лишь царю открою
Иль унесу в могилу. Я рискую
Тем, что хожу сюда, но мы об этом
Уже ведь говорили в прошлый раз.
Сегодня я пришёл из беспокойства
За жизнь царя. Мы исчерпали время,
Отпущенное нам на выжиданье
И на бездействие.
Филота
Царю видней.
Он хочет их накрыть на преступленье -
Чтоб ни один потом не отвертелся,
Как это раз уж было с Линкестийцем.
«Насколько сам уверен ты, Филота, -
Спросил он, - в том, что этот заговор
Реально существует? В клевете,
И наговорах друг на друга греки
Изрядней преуспели, чем в боях.
Быть может, кто-то хочет обелить
Иль очернить того же Линкестийца.
Чем дальше мы идём, тем больше склок
И меньше рвения в служенье делу.
И продвиженье не на пользу служит
Отчизны, а во вред. Мы от единства
Всё дальше отдаляемся к раздорам".
Кебалин
Так и сказал?
Филота
Буквально слово в слово.
Что до предпринятых ответных мер -
Я тайны следствия хранить обязан
С не меньшей святостью, чем ты свои.
Терпенье, юный друг. Молчи и жди. -
Таков приказ царя. Лишь до утра
Осталось ждать.
Кебалин (в сторону)
Вот то-то и оно!
Иль я сошёл с ума от беспокойства,
От подозрений, страха или он
Меня считает полным дураком.
Филота
Ты больше ни к кому не подходил?
Ни с кем не говорил об этом деле?
Нельзя быть опрометчивым: ты мог
Вспугнуть зачинщиков. Не торопись.
Что, если Димн не выдаст остальных?
Откроешься кому-нибудь из них,
Тебе тотчас закроют рот кинжалом.
Кебалин (в сторону)
Он говорит со мною, как с глупцом;
При этом он не выглядит умнее.
Такую же напыщенность, слащавость
Я видел на подмостках театральных -
Но там играют ... может быть, и тут...
Там лгут... А почему и он не может?
Но если лжёт он, надо торопиться. ( вслух)
Тогда, пожалуй, я пойду. Прощай.
Я долг исполнил до конца. Надеюсь,
Что Александр не даст себя убить
На посрамление Богам.
Филота
Прощай!
Терпенье - признак мудрости и силы.
Осталось ждать недолго.
Кебалин
Вам видней.
(в сторону)
Гефестион, Неарх и Птолемей
Лишь и не вызывают подозрений.
Скорее к ним! И если он мне лгал -
Ему же хуже! А не лгал? - тогда
Я этим зла ему не причиню.
Излишнею не будет осторожность.
(уходит).
Филота
Что, если он умнее и проворней,
Чем показался мне? Так иль иначе,
Он не пробьётся на приём к царю
Средь ночи... Утром будет поздно.
Уже не завтра, а сегодня делу
Дадут необратимый ход: он мал,
Он слишком мал, он не помеха мне.
Таких, как он, к царю не допускают -
А это всё, что мне сейчас и нужно.
В величии своём наш Александр
Отгородился от простых людей.
И всё же я ошибся: надо было
За ним устроить слежку. Как я мог
Из виду это упустить? А, впрочем,
Царь Александр слишком высоко,
А для него он просто недоступен;
Доверить же такого рода тайну
Кому-нибудь ещё он не посмеет.
Гораздо безопасней для него,
Судьбы не искушая, затаиться
И ждать конца. Я ясно дал ему
Понять, что он рискует жизнью,
Пытаясь выслужиться пред царём.
Одна лишь ночь! В расчёте нет изъяна.
Когда б я мог предупредить отца!
Но он мне в этом деле не пособник,
Наоборот. О, боги! Александр
От вас отрёкся! Больше он не грек,
Скорее перс, чем грек. А я вам предан
И никогда - клянусь! - вас не предам.
Неужто, мальчик может преградить
Путь к моему престолу!? Александр -
Вот, кто помеха на моём пути.
А лишь его не станет... Кто ещё
В войсках такою властью обладает,
Как мы с отцом?! Жаль, я его не мог
Предупредить. Но разве мог я знать,
Предугадать? Всего одна лишь ночь!
Лишь эта ночь! Я чересчур взволнован.
Я, Александр, привёл тебя к короне,
Я и лишу тебя её. Когда бы
Я мог не отбирать при этом жизни...
Но ты меня бы понял: ради трона
Ты сам ведь никого не пощадил...
(уходит).
Сцена 6.
(Там же, покои Александра во дворце;
Александр спит; входят Чёрный Клейт
и Птолемей).
Птолемей
Царь! Царь!
Александр
Что?! Персы наступают?
Чёрный Клейт
Гораздо хуже, Александр - свои.
Александр (одеваясь)
Что?! Заговор?! И кто же возомнил
Себя достойней трона моего,
Чем был его достоин царь законный?
(Чёрный Клейт уходит
и возвращается с Мегроном).
Птолемей
Нам с Клейтом, царь, поведали такое,
Что я едва поверить в силах был,
Не говоря про Клейта; он, бедняга,
Поверить в это никогда не сможет.
Александр
Мегрон, ты тут средь ночи. Почему?
Мегрон
Великий царь запомнил даже имя!
Чёрный Клейт
Царь знает имена своих бойцов
Всех до единого и всех в лицо,
Хоть среди ночи разбуди его -
Иль ты об этом от других не слышал?
Александр
Вы ж не для этого меня будили?
Мегрон
Царь, всё, что я имею сообщить,
Я говорю от имени другого,
Который, лишь тебе угодно будет,
Под клятвой подтвердит мои слова.
Димн на тебя замыслил покушенье,
Какое он в порыве бурном страсти
Доверил Никомаху.
Александр (в сторону)
Вот на чём
Висит судьба владыки полу-мира –
Влюблённых откровеньях педерастов?!
Птолемей
Тот брату рассказал, а брат Филоте,
К которому ходил три дня подряд,
Пока не заподозрил, что Филота
Ведёт свою игру и, всех дурача,
Утаивает правду от царя.
Тогда он и пришёл ко мне, а я…
Александр (в сторону)
Спасибо, Боги, вам! Зевс всемогущий,
Отец, спасибо! И тебе, Амон!
Когда бы в Димне не взыграла похоть,
Я был бы умерщвлён сегодня в ночь?!
Уже к утру империю мою
Наместники мои и диадохи
Порвали бы на части и в крови
Братоубийственной резни победы
Мои все потопили бы?! Я, Бог,
Рассчитывать мог и на лучший жребий,
По крайней мере, высший, чем тот, что
Преподнесли мне вы – спасённым быть
Признаньем педераста грязным ртом
Исторгнутым оргазмом. (вслух)
И Филота?!
Такого не измыслишь! Вот беда!
Созвать Совет друзей! И пригласить
В Совет обоих братьев. Боги, снова
Меня спасли вы, значит, есть во мне
Ещё необходимость! Что ж, Филота,
Ты сам свернул с пути доверья, дружбы
На путь предательства. Немедля, Клейт,
Аттария ко мне! О вероломство!
Неужто!? Значит, так?! Все на Совет!
Сцена 7
(Там же, тронный зал во дворце;
Александр, приближённые,
Мегрон, Кебалин, Никомах).
Александр
Я вашей преданности не забуду
И щедро отплачу, как только мы
Покончим с этим.
(уходят Никомах, Кебалин, Мегрон).
Я с трудом и сам
В то смог поверить, что сейчас услышал;
Должны же и у вероломства быть
Какие-то мотивы и пределы!
Что скажете?
Гефестион
А что тут говорить?
Не говорить, а брать их - и камнями!
Александр
Тогда уж заодно и Линкестййца -
И в милосердии должна быть мера.
Отец и сын - Пармений и Филота -
Меня всерьёз тревожат; с остальными
Расправиться труда не составляет.
Аттарий, на тебя я возложил
Арест Филоты; забирай с собой
Три сотни воинов из молодых
И сонного его возьми без шума.
Не сможешь взять, убей. Не упусти.
Уйдёт к отцу - не оберёшься бед:
Они с Пармением вдвоём опасней
Любых врагов, с какими бились мы,
За исключеньем Мемнона. Спеши.
(уходит Аттарий)
Как я уже сказал: и Линкестийца
Казнить безотлагательно со всеми.
Во время смут аресты ненадёжны.
Дурной пример другим - в измене быть
Прилюдно уличённым и, избегнув
Возмездия за это, жить как все.
Сцена 8.
(Там же, перед собранием 6000 войска;
Александр, полководцы; вносят носилки
с телом раненого Димна; в круг,
образованный камнями, вводят Филоту,
Линкестийца и остальных заговорщиков).
Александр Линкестиец
Всё ты, Филота! Как дал провести ты
Себя какому-то мальчишке?! Месть
Была близка уже.
Филота (Линкестийцу)
Я невиновен,
Как и бедняга Димн: то наши Боги
Нас предали предателю тирану.
Мы за Богов, но Боги против нас;
Он предал их, но Боги за него.
Непостижимо!
Линкестиец
Всем проклятья! Всем!
Всё ради мести - и не отомстил!?
Камнями братьев забивал – всё зря?!
Александр (Димну)
Ты хорошо, Димн, сделал, что себя
Убить хотел, и в то же время плохо,
Раз не сумел. Как мог убить меня,
Когда ты и себя убить не можешь
Как следует!? Ответь мне, Димн, какое
Безбожное замыслил я деянье,
Что вдруг предстал в твоих глазах, Филота,
Достойнее добытого мной трона,
Чем я, законный царь и властелин,
Над Грецией поставленный богами?!
Иль вас любовь к беспутству повязала
С одной на всех верёвкою на шее?!
Димн
Врёшь! Я мужчиной был всегда и умер
Достойно, как мужчина. Никомах...
(умирает. Александр подает знак;
заговорщиков забивают камнями).
Линкестиец
Такое претерпеть!… Напрасно всё...
(умирает).
Филота
Кому вы помогаете, о Боги?!
Кому вы служите?! (Александру)
Отец не знал.
Неблагодарный душегуб! Будь про!...
(умирает).
Александр (приближённым)
Мне надо срочно и наедине
Поговорить об очень важном деле
С Полидамантом. Распустите строй.
(они отступают от царя
и берут его с Полидамантом
в кольцо, став к плечу плечом).
Александр (Полидаманту)
Теперь, Полидамант, с моим письмом
Быстрее ветра прямо в Экбатаны
Отправишься. Парменион не должен
Узнать о смерти сына. Торопись!
Ты передашь стратегам мой наказ -
Убить его. Он - главная опасность,
Нависшая сейчас над всеми нами.
Пармений не дурак и он имеет
Огромное влияние в войсках.
С его авторитетом полководец
Такого дарованья как Пармений
Куда опасней Дария: он может
Победы наши потопить в крови
Братоубийственной слепой резни.
Ты спросишь: почему я посылаю
Убить его, а не арестовать?
Он явно непричастен. Он не знал,
Иначе ни за что не допустил бы
Участия Филоты в заговоре.
И потому Пармений обвиненья
Легко все опровергнет, а потом
Обиды могут одолеть его.
Но мёртвым он не сможет возражать;
И отрицать причастность к заговору
Уже не сможет; и мертвец не сможет
Подбить войска на бунт: за мертвеца
Никто не вступится, рискуя жизнью.
Вот почему он должен умереть,
Не ведая того, что сталось с сыном.
Узнав, Парменион предпримет меры,
Чтоб избежать расправы и тогда
Он, будь уверен, взбаламутит всех.
Скачи ж, мой друг, опережая слухи.
Что мог, тебе подробно объяснил я -
А остальное от тебя зависит.
Полидамант
Исполню, царь. Ручаюсь головой.
Александр
Моя судьба - в ногах твоих верблюдов;
Я позабочусь, чтоб никто другой
Не вздумал посоперничать с тобой.
(уходит Полидамант)
Прости, Пармений, я не виноват,
Что ты недосмотрел за сыном. Верю,
Что ты не знал, что не подозревал
0 заговоре, но убийство сына
Нас сделало врагами, а как враг
Ты мне не нужен; мне был нужен друг,
Ты перестал им быть. Мне очень жаль…
Ты колебался в случае с Атталом –
Мне доложили. Но сегодня ты
Без колебаний бы нарушил долг,
На сторону врагов став ради мести
За сына. Это сын убил отца,
Мне не оставив выбора и права
На милосердие. Прости меня.
У вас с Филотой были основанья
И виды на престол - и он рискнул.
Достойно, нет ли, ваше поведенье -
Речь не о том: вы оба проиграли
И оба плату примете за риск,
Как приняли бы в случае успеха
Мой трон, и привилегии, и славу.
Мне больше нечего сказать, хотя
Полидамант ещё не в Экбатанах
И ты, Парменион ещё не тень.
Но сын твой ждёт. Уже старик Харон
Направил чёлн свой к месту назначенья.
Акт II.
Сцена I.
(329 г., у р. Окс в Бактрии; шатёр
Александра; Александр, приближённые).
Александр
Пусть знают все: в стране идёт охота
На голову цареубийцы. Бесс -
Не царь, а государственный преступник.
Любой, кто будет укрывать его, -
Враг трона и изменник. Объявить
Об этом повсеместно и немедля.
Кто хочет выжить, должен помогать мне.
Мне Бесса выдавший снискал бы милость,
Будь даже он последним из людей.
Чёрный Клейт (входя)
Царь, прибыли посланцы Спитамена.
Александр
Касательно чего?
Чёрный Клейт
Их господин
Немедленно намерен выдать Бесса
И ждёт твоих доверенных особ
Для передачи. Что-то сомневаюсь,
Что можно верить им. Тут западня.
Александр
Я так не думаю; они все сами
Застряли в западне; они боятся
И им не до того, чтоб расставлять
Ловушки мне; сдавая самозванца,
И Спитамен выигрывают время:
Сопротивление с паденьем Бесса
Усилится - он был непопулярен.
Под знаменем его объединиться
Для знати - несмываемый позор.
Я с ними толковал на эту тему.
Сдав мне цареубийцу, Спитамен
Свой укрепит авторитет и станет
Объединителем усилий персов
В войне со мною. Это самый умный
Из всех моих теперешних врагов.
Неуловимый враг. Пока он жив,
Я не могу считать победу полной
И связан в продвижении вперёд.
Чёрный Клейт
Так что прикажешь делать?
Александр
Птолемей
Всё сделает, что нужно. Ты же понял,
Что требуется сделать, Птолемей?
Птолемей
Возьму с собою человек пятьсот -
И к Спитамену.
Александр
И поторопись!
Мы за тобою. Голого в ошейник
Закуй его, и пусть он у дороги
Нас поджидает.
(уходит Птолемей; Чёрному Клейту)
Задержи посланцев.
Побудут с нами. Если тут подвох,
Они заплатят жизнями. В погоню!
Чёрный Клейт
Сегодня день догадливых - я понял.
Но почему в ошейник Спитамена?
(все уходят).
Сцена 2.
(Деревенская дорога в Бактрии;
связанный Бесс в окружении персов;
въезжает Птолемей во главе илы;
персы падают ему в ноги).
Первый перс
Помилуй нас, великий властелин!
Нам велено лишь передать тебе
Обещанного Спитаменом Бесса.
Вот он, великий царь.
Птолемей
Где Спитамен?
Второй перс
О Солнце и владыка мира, мы
Лишь исполняли волю господина.
Помилуй нас.
Птолемей (сопровождающим)
Немедля заковать
В железо и поставить у дороги.
Ошейник на него! И все одежды
Долой с мерзавца! (в сторону)
И земля родная -
Не мать, а мачеха цареубийце,
Изменнику. Антея из него
Не получилось. Снова Александр
Прав оказался.
Бесс
Величайший царь!
Я предан был лишь потому своими,
Что им мешал. Они сопротивленье
Желают продолжать, но выставляют
Всё так, как будто я…
Птолемей
Где Спитамен?
Третий перс
О величайший! Отпусти нас с миром.
Мы ничего не ведаем. Мы - слуги;
Что нам велят, то мы и исполняем.
Первый перс
Мы люди бедные, великий царь!
Не гневайся, с нас проку никакого,
Но мы ведь и вреда не причиняем.
Дозволь уйти...
Птолемей
Уйдёт тот, кто укажет
Куда ушёл ваш этот Спитамен.
Персы (указывая кто куда)
Туда. Туда.
Первый перс
Не гневайся, владыка.
Мы в самом деле ничего не знаем.
Птолемей
Все врёте. Благо, хоть не сговорились;
А, впрочем, если бы соврать решились,
То прежде б сговорились.
Персы (в один голос)
Мы не лжём!
Первый перс
Великий царь, когда он уходил
Была глухая ночь. Тут степь кругом.
Он мог в любую сторону податься.
Птолемей
Куда дул ветер? Был ли слышен топот,
Когда он отъезжал?
Второй перс
Великий царь,
Мы ничего не слышали. Мы спали.
Наш господин – дитя степи: как ветер
Меняет направленье, так и он;
Он переменчив; он всегда петляет,
Меняет направление пути
Не реже, чем степной пугливый заяц.
Его маршрут непредсказуем, царь.
Он может оказаться где угодно.
В трёх днях пути на юг и на восток,
На север, запад; он тебя боится
И в тыл к вам не отважится зайти.
Птолемей
Пока ваш сын степей, как заяц, скачет,
Не признавая власти Александра,
Вам всем грозит смертельная опасность;
Гнев властелина мира - страшный гнев:
В немилости царя царей никто
Не пребывает в здравии. И всем
Об этом говорите. Спитамен
Погубит Персию сопротивленьем.
Откуда вы?
Первый перс
Мы - местные.
Второй перс
Отсюда,
Из этой же деревни.
Третий перс
Бедняки,
Великий царь, беднее не бывает.
(голого Бесса в ошейнике
приковывают к столбу).
Птолемей
Кто вам сказал, что это Артаксеркс,
Тьфу, то есть, Бесс? (грекам)
Приковывайте крепче
И охраняйте, не смыкая глаз,
Как собственные жизни до прибытья
Сил основных. А мы - за ветром в поле.
(персам)
Он - ветер, говорите? Он петляет,
Следов не оставляя? Я не верю;
Он - волк степной, и если след его
Ещё раз приведёт в деревню вашу,
И вы позволите ему уйти,
Не сообщив мне - я сожгу деревню
Со всеми жителями. Я сказал,
Вы слышали. Так кто мне подтвердит,
Что это Бесс?
Четвёртый перс
Царь, эти земли - Бесса
Сатрапия. Его здесь знают все.
Птолемей
Да, это так - я и забыл. Так, значит,
Сомнений никаких - и это Бесс?
Четвёртый перс
Готов отдать за это руки - он.
Первый перс
И головы, великий государь.
Мы не осмелились бы лгать тебе.
Птолемей
Ступайте! (грекам)
Не задерживайте их.
(уходят персы).
Бесс
О, царь, я - и союзник твой, и раб.
Освободи меня и убедишься:
Я и моя сатрапия послужим
Тебе вернее самых верных слуг.
Птолемей
В ошейнике и как союзник мне,
И как слуга, ты, самозваный царь,
Подходишь больше. Оставайся в нём.
Сцена 3
(Там же; голый Бесс прикован к столбу,
в ошейнике и кандалах; по бокам его –
охрана; въезжает во главе отряда
Александр с приближёнными; из деревни
навстречу ему выходит Птолемей).
Бесс
Я сразу понял - то был самозванец.
О величайший из царей, слуга твой
И твой посланец величаться смел
Царём царей! Царь, вот изменник! Он…
Александр
Как смел ты, негодяй, убить царя,
Которому на верность присягал,
И благодетеля, что был тебе
К тому же родичем!?
Бесс
О, царь царей!
Я не один его убил; то было
Решенье общее. Я лишь возглавил
Сверженье Дария. Я это сделал,
Великий царь, для блага твоего...
Александр
Так ты мне друг!? Так я тебе обязан?!
Вот объяснил – и стало всё понятно,
А я уже в догадках потерялся:
С кем я воюю, кто тут за, кто против?
Бесс
Открою величайшую из тайн:
Он к смерти твоего отца причастен.
Филипп II убит был по наказу
Прямому Дария, его людьми.
Александр
Тебе до этого какое дело?
Ты кто такой? Кто право дал тебе
На месть за моего отца!? Ты хочешь,
Чтоб я поверил в эту чушь – что ты,
Власть узурпировав и Артаксерксом
Назвавшись, мне пытался услужить!?
Бесс
О, величайший, пусть меня оденут!
Ты сам не мог казнить его, а я,
Как самый верный, преданный слуга,
Взял на себя неблагодарный труд.
Александр
Бред полоумного иль детский лепет
Я слышу!? Ты корону возложил!
Ты принял сан! Прими же на себя
Последствия провала как мужчина!
Бесс
Не мог открыто я сказать о сдаче,
Признании тебя царём царей
До смерти Дария. Я должен был
Изобразить попытку оказанья
Тебе сопротивления, иначе
Сейчас не Дарий был бы мёртв, а я.
Александр
Всю Персию отдал бы я за это!
Ты слеп, иначе б смерть свою узрел
Вослед за смертью Дария идущей.
Убив царя, ты сам себя обрёк
На смерть позорную.
Бесс
Я – не преступник!
Напротив, величайший из царей,
Теперь ты на законном основанье,
Не замарав цареубийством рук,
Восходишь на престол Ахеменидов.
Александр
Который узурпировал пред этим
Царь самозваный, некий Артаксеркс -
Из рабской преданности мне, не так ли?!
Довольно повторяться! Надоело!
Но Македонский трон ничуть не ниже;
Гораздо выше Македонский трон
На этот час, чем трон Ахеменидов
С цареубийцей на цареубийце.
Тебя, Бесс, предадут публичной казни
Пред всею вашей знатью, по-персидски,
Под пытками, в каких вы изощрились
В жестокосердном варварстве своём.
(сходит с коня, обнимает Птолемея)
Благодарю, мой венценосный брат!
Убийство моего отца всерьёз
Заставило меня переосмыслить
И самый факт цареубийства в корне.
Казнить цареубийцу для меня -
Долг сына, отданный отцу, частично,
Но отданный; хотя и запоздалый,
Но всё же, всё же…
Птолемей
Понимаю, царь...
Александр
Царь?! Почему не Александр, а царь?!
Птолемей
Мы не одни. К тому же без тебя,
Бесс не солгал, я был царём царей.
Пришлось изобразить тебя, чтоб страху
Нагнать побольше. Пред царём царей
Робеют поневоле все и правду
Безумный страх срывает с языков
И лживых.… (в сторону)
Я тебя люблю за то,
Чего не знаешь ты, а ты меня -
Пока не знаешь…
Александр
Где сам Спитамен?
Птолемей
Его и не было: приставил к Бессу
Охрану и исчез в ночи бесследно.
Александр
Проблема остаётся, хоть враги
По одному сникают с горизонта.
Достанем, час придёт, и Спитамена.
Но воевать с волками в их степях
Куда труднее; он неуловимей,
Чем ветер или призрак; очень быстр,
Бесстрашен и совсем неприхотлив.
Ахеменидов погубила роскошь,
Чрезмерная и пагубная пышность,
А что погубит Спитамена?
Птолемей
Мы.
Будь Спитамен хоть верхом совершенства
И не имей изъянов, мы сломаем
Ему хребет - не сомневайся, брат.
Александр
Мне времени потерянного жаль!
Оно и есть по сути драгоценность
Невозвратимая! Его ничем -
Ни властью, ни богатствами земли -
Не возместить: оно необратимо,
А сущность, как и качество его,
Не поддаётся никаким проверкам,
Определениям на вкус и цвет.
Оно универсально и всемерно,
Как и само понятье Бог. Мой Бог -
Отпущенное мне Богами время.
Вне рамок времени нет ничего.
Скажи о рамках я Гефестиону -
Он рухнет в обморок; но ты - не он.
Мы персам уподобились, мы стали
Гаремом, а не армией; ядром
Для пращи, а ведь мы же были
Стремительно летящею стрелой.
Нам не угнаться так за Спитаменом.
Мы лучшее из качеств - быстроту -
Утратили. А время-то уходит!
Я разгоню гаремы по домам;
Излишества, что нас отягощают
В перемещениях, сожгу дотла.
Не быть мне Александром, если я
Не сделаю на первом же привале
Того, что я тебе сейчас сказал.
Я стану сам кочевником. Лишь так
Я Спитамена изловлю - иначе
Придётся резать сёлами невинных,
Пока его из страха перед карой
Сдадут свои же. Ты всего не знаешь
Что знаю я, а я всего открыть,
Что знаю, даже и тебе не вправе, -
То бремя, что несу я, лишь моё,
Хоть у меня порой такое чувство,
Что ты читаешь у меня в душе
И знаешь то, чего знать не дано.
Птолемей (в сторону)
Я знаю всё и даже сверх того,
Что знать разумно, но и я обязан
Хранить молчание перед тобой,
(подходят Гефестион и Неарх).
Давай подшутим над Гефестионом.
Александр (Птолемею, грозно)
Как смел без моего соизволенья
Ты величать себя царём царей во время
Допроса Бесса!?
Гефестион
(встаёт перед Александром на колени)
Он хотел как лучше.
Когда прощенья он не заслужил
В твоих глазах, прости его, внимая
Моим мольбам: он неразумен был,
Так поступая; глуп был и тщеславен,
Но подлости с изменою в душе
Он не вынашивал – я точно знаю…
(Птолемею)
Пока не поздно, на колени, дурень.
Моли царя царей о снисхожденье.
(смеются все, кроме Гефестиона).
Гефестион (вставая)
Не вижу в этом ничего смешного.
А потакать мальчишке в шутовстве
Царю царей и вовсе не к лицу.
Ты за проделку эту, Птолемей,
И впрямь лишиться мог бы головы.
То, что сегодня с рук тебе сошло,
То завтра… это ясно и без слов…
Птолемей
Но я всего лишь поступил как лучше.
Мы все прекрасно знаем: никого
Из послуживших трону Александра,
Свой собственный так не возвысит трон.
Гефестион
И кто из нас льстец низкий – я иль ты?
Неарх
Тут лесть высокая, а это значит
В ней лести нет, одна святая правда.
Птолемей
Чем реже говорит молчун, тем краше.
Учись, Гефестион, искусству врать,
Прошу прощения, играть словами,
А начинай врать, как и он, с молчанья.
Александр
Привал, друзья. (Птолемею)
И подожжём шатры.
Птолемей (Александру)
Послушайся совета: подожди
До более удобного момента.
Сцена 4.
(Пустыня; шатёр Александра;
Александр, Евмен; Чёрный Клейт
вводит пленника – предводителя
скифов-массагетов).
Александр
Ты кто, герой?
Евмен
Ответь царю: кто ты?
Предводитель массагетов
Он мне не царь. Так и ответь ему.
Евмен
Кто ищет смерти, тот на поле брани
Её находит.
Александр
Не спеши, Евмен.
То реплика моя.
Предводитель массагетов
Не вам меня
Учить, какою смертью умирать.
На поле брани я победы жаждал,
Не смерти, но победа отвернулась
От нас в бою. Теперь мне всё равно
Какою смертью умертвят меня.
Мне лишь бы смыть с себя позор.
Александр
Ты кто?
Евмен
Кто ты?
Предводитель массагетов
Твой враг.
Александр
Что враг, я понимаю.
Я спрашиваю, кто ты - назовись.
Предводитель массагетов
Уже назвался. Имени другого
Я не ношу с тех пор, как ты пришёл
Сюда незваным. Был бы рад сказать:
"И смерть твоя!" - но мне не довелось
Твоею смертью стать. Что ж, повезёт
Кому-нибудь другому. Не всегда же
Тебе других бить. И тебя побьют,
Дай время. Я - соратник Спитамена
В войне с тобой.
Евмен
Записывать и это?
Предводитель массагетов
Всё, слово в слово, что ему скажу я.
Александр
Ах, вот как, значит! Ты ещё так молод.
Не страшно умирать? Не пожалеешь
О дерзости своей в последний миг?
Евмен (записывая)
Царь говорит, что ты ещё так молод.
Предводитель массагетов
Ты тоже молод.
Евмен (записывая)
“И ты тоже молод» -
Он отвечает.
Александр
Я не ты, я - царь.
А у царей нет возраста и страха -
Я говорю об истинных царях.
Мои лета - число моих побед,
Величие заслуг. Уже старик я.
Евмен ( записывая )
Я - царь, а у царей нет страха.
Предводитель массагетов
И у меня нет страха.
Александр
Но я - царь,
А ты всего лишь навсего мой пленник...
Ты ранен, связан...
Предводитель массагетов
Что с того? Я - воин:
И раненый, и связанный, и мёртвый.
Александр
Побитый воин...
Предводитель массагетов
Персы поплатились
За неуменье воевать и с ними
Я заодно.
Евмен (записывая)
Он обвиняет персов
В их неуменье драться, умаляя
Величье Александровых побед.
Александр
Ты утверждаешь: персы не умеют...
А ты сумел бы воевать со мной?
Предводитель массагетов
С пол-тысячею всадников смешно
И думать о победе, но имей
Лишь половину Дариева войска -
Я раз и навсегда с тобой покончу
Всего за два-три месяца.
Александр
Хвастун!
Каким таким ты образом собрался
Со мной покончить?
Евмен (записывая)
Царь ему не верит.
Как, спрашивает царь, он одолеет
Неодолимое и чем докажет,
Что воин он, а не юнец хвастливый,
Делами неспособный подтвердить
Слова пустые?
Предводитель массагетов
Луками тяжёлыми
Вооружил бы конницу свою;
Засыпал бы твою пехоту стрелами,
Не приближаясь на удар копья.
Александр
А конница моя?
Предводитель массагетов
Мои отряды
Прикрытия её бы отразили.
Её раз в семь, наверно, меньше -
Я подсчитал.
Александр
А что бы сделал ты
С моею щитоносною пехотой?
Предводитель массагетов
Почти что ничего в самом бою,
Пока она в строю - но ведь не может
Пехота постоянно быть в строю.
Не знаю, как успела бы она,
Так и не завязав большого боя,
Убраться за Евфрат.
Александр
Так воевали
Вы с персами две сотни лет назад,
Когда убили Кира, их царя?
Предводитель массагетов
Я этого не знаю, но раз ты
Считаешь так, тем лучше.
(оглядывая персидский наряд Александра)
Мы не стали
Рядиться в их наряды - это точно.
Евмен
Писать и это, царь?
Александр
Пиши, Евмен.
Пусть ведают потомки: я не только
Глупцов и трусов побеждал в боях.
(в сторону)
Смел и умён, и потому опасен.
Но он - дитя: ну кто же раскрывает
Такие тайны, стоя пред врагом
Со связанными за спиной руками!? -
Убей его без промедленья, Клейтос,
Не дав ни с кем обмолвиться и словом!
Предводитель массагетов
Прощай, брат писарь. Он меня боится
А это означает: я был прав.
И всё же мы не стали бы рядиться
В наряды пышные чужих народов,
Так унижая простоту свою!
Александр
Чего ты тянешь, Клейтос?! Исполняй!
Предводитель массагетов
В такой позор мы даже пораженье
Не облекли бы, запиши, брат писарь,
В какой он, царь ваш, вырядил победу.
Александр
И долго мне выслушивать его!?
Чёрный Клейт (уводя пленного)
Его слова - как соль на раны грека.
Предводитель массагетов (уходя)
Уж коль ты перс, общайся по-персидски,
Иль Александром будь, иль Искандером,
А ты - ни то, ни сё. Эх, мне бы войско!
(уходят Клейт и предводитель массагетов).
Евмен
Ты ловко выведал его секрет!
Александр
Отец бы отпустил его за доблесть
На все четыре стороны, а я...
Стыд и позор мне за его убийство! -
Но выхода другого нет.
Евмен
Он - пленник,
Ты - победитель. Стыд тут ни при чём.
Александр
Молчи! Ты ничего не понимаешь.
Евмен
Ты волен был помиловать его,
И волен был казнить. Я понимаю
Достаточно, чтоб это понимать,
Что, согласись, для писаря немало.
Александр
Немало?! Только-то? Немало - это
Чуть больше, чем ничто.
Евмен
Он сделал выбор
Сам, вынудив тебя на этот шаг.
Александр
Но разве я нуждаюсь в оправданье?!
Я доблесть покарал. Молчи, Евмен!
На благородство у меня, увы,
Нет времени. Почти что не осталось.
Что там за шум? Кто там ещё, Евмен?
Я не переношу чужих истерик.
(входит Чёрный Клейт)
Ты не способен уж и удушить
Без шума и зарезать… Ты нарочно
Переполох устроил?! Мне назло?!
Чёрный Клейт
Нет, это кто-то из твоих друзей.
Какой-то ненормальный уверяет,
Что он - мудрец, которого ты, царь,
Ждёшь, и ему тебе есть что сказать.
Александр
Ему есть что сказать?! Нельзя ли громче?!
Есть что сказать?! Но есть ли мне что слушать!?
На вздор нет времени. Кто это, Клейт?
(входит Таис Афинская,
возлегает у ног Александра).
Вот гость желанный: и заходит тихо,
И поучает, доставляя радость,
А не нервируя. Я думал, это
Буянит Калистен. (шум за сценой).
Чёрный Клейт
Не Калистен
И не Таис. И этот не из тех
Философов, каким ты дозволяешь
Являться без доклада и без спросу -
Не те, с какими ты ведешь беседы
Ночами напролёт.
Александр
Не я ль решаю -
Когда, о чём и с кем мне говорить?
Чем зря гадать о нём: тот иль не тот,
Мудрец он иль глупец - впусти уже,
Раз выставить его не можешь; вместе
Поразвлечёмся, выясняя кто он.
(выходит Чёрный Клейт).
Спасибо, что меня не забываешь,
Прекрасная Таис. (Евмену)
Распорядись,
Как только выпроводим мудреца,
Немедля нам подать вина и яств.
(выходит Евмен).
Таис Афинская
Благодарение Богам, служеньем
Богине Афродите так безмерно
Горда я потому, что услаждаю
Твои желанья, как никто; что мне
Ты даришь ласки, царь; что на меня
Ты обратил божественный свой взор.
(возвращается Евмен;
Чёрный Клейт вводит «мудреца»).
Александр
Твои слова - нектар души. Однако,
Побереги божественный напиток
0т посторонних нам чужих ушей.
Не будем возлияньями при всех
Мы обесценивать лишь нам понятный
И нам с тобой одним приятный вкус. -
А ты с чего решил, что ты - мудрец?
“Мудрец»
С чего великий царь решил, что нет?
Александр
С того, что ты являешься некстати;
Ещё с того, что я тут царь царей
И что решаю я - лишь мне решать.
А вот с чего ты взял, что ты - мудрец?
Не отвечай вопросом на вопрос,
Чтоб мне не повторяться вновь и вновь.
Таис
Царь, пощади безумца-мудреца,
Уже запутавшегося в предисловьях,
Ещё до сути дела не дойдя...
„Мудрец”
О, царь, ты лично убедишься в этом,
Услышав то, что я тебе скажу.
Александр
Я вышел из хандры благодаря ей.
Не вздумай вновь вогнать меня в неё.
А, впрочем, я не то хотел сказать.
Ты говоришь по-гречески… похвально.
В твоей стране меня, похоже, ждут
Все - от юнцов до убелённых старцев.
„Мудрец”
Да, величайший! Да, я ждал тебя;
И к встрече я готовился, но только
Не при свидетелях; и этот миг
Триумфа моего мне указало
Филиппа восхожденье. Провиденье
Избрало этот день и этот час.
Александр
Что, если Провиденье подшутило
Над мудростью твоею, подослав
Её в один час с красотою? Разве
Я эту мудрость предпочту любви
Такой красотки, истинную мудрость
В себе хранящую? Неужто мудрость
Сомнительная выше тех утех,
Что очевидны и неоспоримы,
И дарят миру то, что обещают -
Тогда, как мудрость может оказаться
При близком рассмотрении не тем,
Чем нам казалась издали она.
Но говори, я слушаю тебя.
Переходи от предисловий к сути.
Не злоупотребляй моим вниманьем
И Провидение не искушай,
Оно ведь может и перемениться.
„Мудрец”
О, солнце-подобный! Насладиться
Дозволь твоим сиянием рабу,
Чтоб изложить суть дела потолковей.
Я эту мудрость тайною хранил
В уме и сердце долгих много лет
Лишь для твоих ушей, владыка мира!
Александр
Ты хочешь говорить наедине?
„Мудрец”
Услышав то, что я сказать имею,
Ты согласишься, царь, что это мудро.
Александр (Чёрному Клейту)
Проверь его. Не прячет ли мудрец
Под платьем зубы мудрости своей.
Так. Хорошо. Теперь оставьте нас.
(Клейт, обыскав «мудреца», выходит).
И ты, Евмен. А что, как эта мудрость
Заразна и опасна для здоровья?
Я не хочу вас потерять. (уходитЕвмен).
Таис
Ну, нет!
Я не подвинусь с места ни на шаг:
Любовь сама зараза и другой
Заразы не боится.
Александр
Оставайся,
Тебя никто не выставлял.
„Мудрец”
Но, царь!
Александр
Да говори уже!
„Мудрец»
О, солнцеликий!
Таис
То реплика моя, а не твоя...
Слова любовницы, не мудреца.
“Мудрец»
Моя идея сделает тебя
Непобедимым воином, прославив
Навеки полководческий твой дар.
Александр
Меня прославят не твои идеи,
А собственные.
Таис
Всё равно, что мне
Давать советы – как любить мужчин.
Мудрец настолько мудр, что схоже сам
Нуждается в нравоученьях мудрых.
Александр
Так ты явился поучать меня
Как воевать?! Так я воюю плохо?!
Настолько плохо, что учить меня
Берёшься ты!? Ты, человек, далёкий
От всякого военного искусства?!
Настолько ли бездарен полководец,
Громящий персов?!
Таис
И в единый миг
Неслыханная мудрость обратилась
В глупейшую из глупостей.
„Мудрец”
Владыка!
Да разве я посмел бы оскорбить
Твоё величье?
Таис
Но ты это сделал,
Хоть не посмел бы.
Александр
Берегись, мудрец!
У важных дел воруешь время ты;
И если вдруг окажется, что зря
Вокруг да около меня ты водишь
Обещанной мне мудрости твоей –
Твой многообещающий язык,
Как повелось в обычае у персов,
Заплатит мне.
„Мудрец»
Непобедимый воин!
Ты, величайший из царей, всех лучше
Сумеешь мудростью распорядиться,
Какую приберёг я для тебя!
Дар оценить мой и посильный вклад
В прославленные на века победы!
Таис (в сторону)
Он Персеполис сжёг в угоду мне.
Чтоб удавить какого-то глупца -
Не стоит, право, даже напрягаться.
И стоит ли так рисковать собой,
Дразня его из прихоти? - не знаю.
Раздув пожар, как не сгореть самой?
Царями правят женщины; гетеры
Творят с царями всё, что захотят –
Не могут лишь женить их на себе.
Но те, что женят, – разве не гетеры
Такие же как мы, ничем не лучше?
Не довелось бы после сожалеть.
Но тем и безрассудней мы, чем страсти
Сильнее осмотрительности в нас
И разума хвалёного. («мудрецу»)
Молчишь?
Александр
Я слышал всё о мудрости самой,
Но мудрости не слышу. Ближе к сути.
Таис
Когда есть что сказать, то говорят,
А нечего - то говорят, что, дескать,
Есть, что сказать, и просто тянут время.
„Мудрец»
Царь, надо нарубить побольше кедра
И заготовить доски; и чем шире,
Тем лучше; и прошить гвоздями их,
А после разбросать их на пути
У вражьей конницы. Ну, каково?!
Я сам додумался, царь! Сам, один!
Без всякого труда, без капли крови
Ты сможешь отразить любой напор,
Любую сумасшедшую атаку.
Александр
Любую конницу?
„Мудрец”
Любую, царь.
Александр
А я-то думал, ты пришёл меня
Избавить от врожденного недуга:
Мой шейный позвонок не дозволяет
Мне двигать головой; вдобавок руки
Местами спутаны; а от жары
Я падаю без чувств… остановлю
На этом перечень… Я не хочу,
Чтоб у Таис родилось подозренье,
Что тот, кого она боготворит,
Шуту подобно, жалости достоин,
Как недоразумение, в котором
Природа высмеяла род людской,
Дав власть уроду… Не поверишь: я –
Ходячая болезнь.
Таис (в сторону)
Родись во мне
Такое подозренье – это будет
Последнее, что я смогу родить
В мозгу и чреве: он же как прыщи
Сам эти подозренья из меня
И выдавил бы - рядом c ним и те,
Кому благоволит он, ближе к смерти,
Чем к радостям любви.
„Мудрец»
Ты недоволен,
Что выслушал меня, о Солнце Солнц?
Александр
Доволен, что услышал первым я
О мудрой выдумке твоей, мудрец.
Таис (в сторону)
Что он задумал - никогда не ясно.
Но кажется, что в помощи моей
Мудрец нуждается не для утраты,
А сохраненья жизни. Мудрено.
Но я остерегусь. У льва из пасти
Добычу вырывать? Лишать его
Такого удовольствия - самой
Напрашиваться стать к его столу
Одним из лакомых, кровавых блюд.
„Мудрец”
Я знал, что угодить тебе смогу
И заслужу достойную награду.
Таис (в сторону)
Такого не спасти: он сам всё дальше
Засовывает голову в пасть льву.
Александр
Достойную награду? Что ж, я дам
Достойную награду - но с условьем,
Что никогда и никому другому
Ты не обмолвился об этом...
«Мудрец»
Нет!
Клянусь, о, величайший, лишь тебе,
Единственному в мире!...
Александр
Где хранишь
Ты чертежи и записи свои?
“Мудрец»
Всё тут, владыка - в голове и сердце.
Таис (в сторону)
Вот, кажется, и всё. Чтоб мне не жить!
Александр
Эй, Клейтос! (Мудрецу)
Так какой награды просишь
Ты у меня? Чего ты ждёшь, скажи?
Таис (в сторону)
Как?! Неужели я ошиблась? Нет!
(входит Чёрный Клейт).
„Мудрец»
Лишь благодарности, о, царь царей,
Признанья и всего того в придачу,
Что уделишь от щедрости твоей...
Таис Афинская (Клейту)
Чтоб Александр поделился славой?!
Чтоб ею он хоть в наименьшей мере
Обязан был другим?! Он - не мудрец,
А беспросветный, конченый дурак!
Чёрный Клейт (Таис)
Ты что угодно можешь говорить -
С тебя не спросится, а мне нельзя:
Клейт стал рабом безмолвнее немых.
Александр (Клейту)
Заткни ему покрепче рот и пискнуть
Не дай до исполненья приговора,
Чёрный Клейт (Таис)
Ну, что я говорил? И сам молчи,
И затыкай рты - вот работа Клейта.
Александр
Я вырвать обещал тебе язык,
Но этого, пожалуй, будет мало:
Такому мудрецу, как ты, нетрудно
Изобразить руками, написать,
Ну, мало ль как ещё?! Придётся мне
Тебя убить. Есть тот предел, какой
Переступить не смеют даже боги,
Лишь честный бой и разрешает судьбы
Народов и людей отдельно взятых -
Кто выше и достойнее. Лишь боги
Избранникам указывают путь.
(Клейт уносит «мудреца»,
зажав ему рот)
Таис (в сторону)
Могу ли я приравниваться к ним!
Александр (в сторону)
Случаются такие дни, когда
Я мать родную покарать готов
За покушенье на отца.
Евмен (входя)
Куда,
От злости самого себя чернее,
Понёс беднягу старика подмышкой,
Как жертвенного овна, Чёрный Клейт,
Зажавши рот?
Александр
На жертвоприношенье.
Евмен
Позволь хоть слово он ему сказать -
И тот от жалости к себе б заблеял.
Чёрный Клейт (входя)
Изволишь объясниться, может быть?
Таис
Ты требуешь отчёта у царя, Клейт?
(в сторону)
Опять меня несёт. Больна я, что ли?!
Чёрный Клейт
Не суйся, девка! Я давно заметил:
Ты в нём лихие разжигаешь страсти
Не столько телом, сколько языком,
Лишь явишься - он и казнит и режет.
Не грек, а перс, невежественный варвар!
Когда б не ты - цел был бы Персеполис,
А не сожжён дотла, как наша слава
И вся бесценная культура наша
С ним заодно.
Таис
Какой-то сумасшедший!
Ты позволяешь слугам, Александр,
Дерзить тебе?!
Чёрный Клейт
Так, как дерзят гетеры?!
Ты не на ложе. Прикуси язык!
Ты льстишь себе, что управляешь им,
Но он и сам собой не управляет.
Таис
Как и любой из нас - и я, и ты.
Чёрный Клейт
С каких пор то, что для меня секрет,
Ты делишь с нею? Пусть она казнит
Тогда твоих врагов и охраняет
Тебя она! Но твой советник тайный,
Раскрыв объятия на стороне,
И тайны все твои раскроет с ними,
На все четыре стороны роздав их.
Раз от неё ты сам не держишь тайн,
И я всё выскажу, как есть, при ней:
Ты стал бояться стариков с детьми,
Мой царь? Ты заболел мизантропией?
Александр
Ты точно болен манией величья,
Допрос мне учиняя, но тебе,
И лишь тебе, я всё-таки отвечу
В последний раз.
Чёрный Клейт
Спасибо и на том.
Александр
Боюсь я лишь немилости богов.
Чёрный Клейт
Богов?! Каких?! Скорее ты боишься
Немилости Таис... ты был скромнее
Самой невинности...
Александр
Чего ты хочешь?
Признанья ждёшь, что даже не боюсь
Немилости богов я?! Так и есть.
Но попустительствовать ей, однако,
Считаю неразумным и опасным,
Как и расшатывать свой трон; безвольно
И безучастно наблюдать, как кто-то
Вредит и трону моему и славе.
Чёрный Клейт
Ты сам же первый и вредишь себе –
Ты сам когда-то попрекал Филиппа
Подобными словами. Не забыл?
Таис
Я ухожу. Со славою тягаться
У женщины земной не хватит чар.
Ты при одном упоминанье славы
О трапезе обещанной забыл.
Чёрный Клейт
Останься, может и тебя прибьёт.
Александр
Ты мне нужна. Не уходи. Останься.
А ты бы вышел вон, Клейт. Надоел.
Таис
Но больше я ни слова не скажу,
Пока ты сам не вспомнишь обо мне.
В молчании я вся у ног твоих.
Чёрный Клейт (в сторону)
Вот я кому охотно б рот заткнул,
И вынес вон и перерезал глотку. (Таис)
Мы вашей слабости – спасибо нам! –
Прав дали, что куда там нашей силе!
Мы защитили вас от нас самих.
Будь ты мужчиною, уже давно
Тебя бы порубили на дрова,
Какие ты подбрасываешь в пламя
Его неистовства в минуты гнева…
Ты до сих жива лишь потому,
Что женщина, а не мужчина. Но
Не забывай своё при этом место!
Таис (в сторону)
Ну и простак - всё изложил как есть!
Евмен (записывая)
Ты, Александр, мудр не по годам.
Александр
Что удивительного в том, что мудр я?
Отец мой - Зевс, учитель - Аристотель.
У лет моих другой отчёт, Евмен.
Завоеваньями я мерю время.
Мне столько лет, насколько преуспел я,
И ровно столько лет, насколько мудр.
Чёрный Клейт
А выглядишь-то ты куда постарше
В сравнении с премудростью твоей.
И чем тебе, мудрец, не угодил
Родной отец Филипп, что дал тебе
Жизнь, а в придачу передал и трон,
И научил победам?
Александр
Ты всё здесь?!
Ни вызвать, ни прогнать. Поберегись!
Я позабыть могу всё, чем тебе
Обязан в жизни!
Чёрный Клейт
Ты обязан мне?!
А чем ты можешь быть обязан мне,
Когда ты и Филиппу не обязан,
И греческим Богам?! Обязан, ты?!
Кому и чем!? Вот истинная мудрость -
Забыть, казнить! Ты этому учился
У Стагирита!? Ночи напролёт
За книгами просиживаешь ради
Подобной мудрости?! Лелеешь спесь
Беседами с учёными мужами -
А всё, что перенял ты и усвоил,
Уложено в простейшую из формул:
Забыть, казнить?! Уж лучше оставайся
Неблагодарным, чем благодарить
Подобным образом. Будь ей, гетере,
Обязанным - её услуги ценишь
Ты выше наших жизней - и моей,
И собственной!
Александр
Ты вынянчил меня!
Ты не единожды спасал мне жизнь! -
И обнаглел настолько, чтобы вправе
Считать себя указчиком мне быть!?
(Евмен прячет от Александра оружие;
телохранители царя силой пытаюется
увести Чёрного Клейта).
Чёрный Клейт (вырываясь)
Конечно, я не столь учёный, но...
Когда б я этою рукой не спас
Тебя при Гранике, то где бы ты,
И что ты был сейчас, учёный царь!?
Александр (ищет оружие)
Убью! Убью! Куда? Трус! Негодяй!
(телохранители уводят Клейтоса).
Ты не уйдешь от гнева моего
И бегством не спасёшься, подлый трус!
Таис (в сторону)
Я льщу себе, что управляю им,
А он и сам собой не управляет.
И Клейтос управляется не лучше
С самим собой, чем Александр; но
И впрямь моё влиянье на него
И близость не доводят до добра;
Сейчас под ласку угодить его
Опаснее, чем прыгнуть со скалы
Вниз головой в бушующее море.
(уходит).
Александр
Прочь! Убирайтесь! Не хочу вас видеть!
Таис, где ты? Я испугал её.
За что со мною Клейтос так? За что?
Что происходит? Что не так? Как будто
Благополучно всё; вдруг громом с неба
То заговор, то даже хуже - бунт!
Тут надо принимать крутые меры.
Ведь даже Клейт и тот бурчит иначе,
Чем он бурчал обычно. Делать вид,
Что всё нормально, как и должно, - глупо.
Чем больше я им приношу побед,
Тем в них непримиримее гордыня
Как с планами моих завоеваний,
Так и с достоинством других народов.
Как быть, когда уже и Аристотель
Не принимает этого, не стал
Подспорьем мне? Когда и он, кого
Я почитаю как отца, всё чаще
Противоречит мне в таких делах,
В каких особенно его поддержка
Необходима мне! Да, и его
Не возвышается учёный ум
Над спесью и амбициями грека
До идеалов равенства народов
В империи моей мечты для всех,
Где перса грек не притесняет, перс
Не притесняет грека; где заслуга
Является мерилом всех достоинств,
Что возвышают или принижают
Одних людей перед другими. Как
Растолковать и разъяснить им это?
Лишь подавляя волю, на крови
Я выстрою империю добра.
Но это кровь соратников моих
Моих сподвижников! Как всё, увы,
Непостоянно - и не избежать!
Непостоянно и несправедливо -
И не укрыться! Я один пред всеми
Весь на виду, - отец и в этом прав, -
А все в тени. Ответственность на мне,
Мне и решать придётся одному.
И выход лишь один; вновь прав отец:
Где здравый смысл не помогает, там
И кровь рекой, и торжествует подлость,
Законы чести, совесть попирая!
Что изменилось? То же всё и так же,
И всё же - всё не то и всё не так.
Когда же снизойдёт на нас прозренье?
Когда ценить научимся имея,
А не теряя?! Зевс, не покидай!
То бремя, ноша та, какую ты
Взвалил на плечи мне, не человеку -
Лишь высшему под силу из Богов.
Отец мой, помоги мне, дай мне силу,
Наполни грудь мою твоею мощью,
Иль вместе с жизнью бремя забери!
Не время ли расстаться с лишней ношей:
Поджечь шатры и всё начать сначала?
Прав Птолемей: подобные шаги
И места, да и времени другого
Безвыходнее требуют - когда
Зайдём мы в окончательный тупик,
Тогда пожар спалит все разногласья.
Терпенье, Александр: надо ждать.
Уменье выжидать всего ценнее
В подобных ситуациях, когда
Бессилен ум в решении проблем.
Нагромождать ошибку на ошибку,
Усугубляя их одну другой -
Путь глупости погибели, безумье.
Сцена 5.
(328 г. до н.э. штаб-квартира
Македонской армии в Маракандах,
пиршественная зала; Александр,
приближённые, гетеры, слуги,
музыканты).
Александр
Благодарю за пенье. Спитамен
Явился очень кстати, чтобы с нас
Сбить спесь непобедимости, какую
Иные наши полководцы стали
Примеривать, как платье, на себя
И возвели в заслугу лишь себе.
Пердикка (Чёрному Клейту)
Не в этом ли причина наших бед -
Последних заговоров и убийств
Филоты и Пармения? Всё реже
Мы с персами, а сами меж собой
Всё чаще бьёмся и воюем. Он
Завидует нам в славе; оттого
Ему приятно наше униженье
В глазах мальчишек. Старые бойцы
Ему напоминают, что не всё
Он сделал сам. И, устраняя нас,
Он выправляет прошлое; их души,
Молокососов этих, весь тот бред,
Каким он их напичкал, принимают,
А мы не можем - стало быть, ему
Мы не подспорье больше, а помеха.
Так думаю не я один, поверь,
Все старики и ты, уверен, тоже.
Чёрный Клейт
Уже не грек он. Мы уже не греки.
Скорее варвар: вырядился персом
И облачился в роскошь; знати их
Он предпочтенье отдаёт пред нами.
Пердикка
Потише, Клейт.
Чёрный Клейт (ещё громче)
Я тихо не умею.
Зачем язык – шептаться по углам,
Иль прямо то, что видишь, говорить?
Царь празднество устроил для того,
Чтоб нас высмеивать и унижать
Заслуги наши? У себя заслуг
Царь не украл при этом - ни одной.
Таис (Александру)
Всё то же снова. Я опять некстати.
Александр (Таис)
На этот раз я пустозвонить долго
Ему не предоставлю. (Клейту)
Всё сказал?
Ты стал невыносимым. Вновь бурчишь,
Под стать Сократовой Ксантиппе ты;
Опять всех заражаешь недовольством,
Под стать Филипповой Олимпиаде.
Но я не муж, сносить твою строптивость.
Я все терплю твои нравоученья
И бесконечное сносил брюзжанье
По поводу, без повода, всегда!
Ты господин мой или мой слуга!?
Я выношу твоё брюзжанье, Клейт,
Наедине со мною - но при всех?!
Евмен
Ты перегнул, Клейт. Не играй с огнём -
В одно мгновение сгоришь, как щепка.
Гефестион
Он перепил, мой царь. Он сам того
Сейчас не понял, что сказал. Забудь.
Ведь это Клейтос! То сказал язык,
Но руки, сердце Клейта не изменят
Присяге, верности и первым он
Положит жизнь свою без колебаний
При первой же угрозе для твоей.
(Птолемею, который убирает оружие
подальше от Александра).
Скорее же, я не могу надолго
Его отвлечь. - Царь, выкинь и забудь.
Чёрный Клейт
Когда и где нас били, – Спитамен
Иль кто-нибудь ещё, – тебе виднее.
Ты говоришь: вас били? Били нас!?
Когда, где!? Почему ты ни при чём!?
Нас, значит, бьют, а ты непобедим!?
Тебя мы сделали непобедимым
И наводящим ужас на врагов!
Непобедимый наш, смеясь над нами,
Чего ж ты не смеёшься над собой!?
Брюзжанье?! Поклоняешься во всём
Ты, победитель, персам, словно раб!
Скажи, что я неправ, что я - брюзга!
Кнутами прогони прочь из дворца
И окружи себя притворством, лестью
Тобой побитых варваров, каким ты
В конечном счёте больше проиграл,
Чем выиграл у них. Ты проиграл
Честь своего народа. Своего,
А не чужого! Посрамил отца!
Ты посрамил учителя, который
Твоей политики не принимает
По отношенью к варварам!
Александр (кидает в Клейта яблоко)
Заткнись!
Чёрный Клейт
Когда я должен замолчать, чтоб ты
Не забывал, чем нам обязан, лучше
Мне замолчать навеки!
Александр (ищет оружие)
Негодяй!
Невежа! Хам! Изменник! Подлый трус!
(Птолемей с Гефестионом удерживают
Александра. Неарх, Кенос, Пердикка,
Евмен и другие пытаются силой увести
Чёрного Клейта).
Чёрный Клейт
Я - трус?! Кто это говорит? Я - трус?!
Когда б я этою рукой не спас
Тебя при Гранике, то где бы ты
И кто ты был сейчас, о царь царей?!
Александр
Опять ты за своё?! Ты всякий раз
Надеешься, подлец, напоминаньем,
Что я тебе своей обязан жизнью,
Моею благодарностью меня
Всемерно унижать и, торжествуя
Прилюдно надо мною, ополчать
Македонян на трон мой и меня?!
Птолемей
Царь, это старость и хандра его,
Вином разбавленные, виноваты.
К реке несите негодяя. В реку!
Пусть протрезвеет. (Александру)
Зла в нём не ищи.
Он любит как отец тебя, без меры,
Ну и бурчит, конечно, как отец.
Какой отец, любя, доволен сыном?
Пердикка (Чёрному Клейту)
Что делаешь? Опомнись!
Кенос
Выйди, Клейт!
Чёрный Клейт
Что?! Клейта в реку?! Утопиться б вам!
Александр
Трубить тревогу! Во дворце измена!
Измена! - я сказал. Трубить тревогу!
Что, негодяи?! Ослушанье, так?!
Вы Клейты все?! Ну, так я всех согну!...
(Чёрного Клейта силой уводят из зала).
Ничтожество! Бежать… Куда?! Куда!?
Ах, чёрная душа! Прелюбодей! Клейт!
Гефестион (Таис)
Давно хотел с тобою пошептаться.
Таис, заигрыванья с Птолемеем
Вас могут довести и до беды,
Когда об этом Александр прознает.
Таис (Гефестиону)
Не от тебя ли? Ты к кому из них
Меня ревнуешь? Или не меня!?
Гефестион (Таис)
Остерегись!
Таис (Гефестиону)
Того же и всем вам!
Кому нужны все в мире Птолемеи,
Когда сам Александр на крючке!?
Ты знаешь по себе: не променяет
Любовь, привязанность царя царей
На все соблазны и богатства мира
Тот, кто обласкан им и им пригрет –
Тем более, когда царь так красив,
Смел и непобедим, как Александр!
Гефестион (Таис)
Вот это всё, что я хотел услышать.
(отходит)
Таис (в сторону)
И ты туда же!? Царский подхалим!
Ещё я пред тобой не открывалась!?
Но... буду осторожной и любезной
С тем, кто любезней всех царю царей.
Он к сердцу Александра ближе всех
Охотников на сердце Александра.
Чёрный Клейт
(входит через другую дверь, декламирует)
Как плох обычай наш! Когда трофей
У эллинов победный ставит войско
Между врагов лежащих, то не те
Прославлены, которые трудились,
А вождь один себе хвалу берёт.
(Александр выхватывает копьё у одного из
часовых и пронзает им Чёрного Клейта).
Александр
Вот твой трофей! Бери! Изменник!
Чёрный Клейт
Боги
Да не замутят светлый разум твой!
(умирает).
Таис Афинская (в сторону)
Сейчас от рук его всего разумней
Подальше быть - не то он и меня,
Как Клейта, приласкает. Он к любви
Сейчас не больше Клейта расположен.
А если вспомнит ненароком кто
Их стравливал - он выпьет кровь мою
Всю без остатка, до последней капли.
(убегает)
Евмен (в сторону)
О Боги! О, Афина! Где та мудрость
Хвалёная?! (убегает).
Александр
Мне прекословить?! Клейт!
Разлёгся предо мной, как Диоген
Безумствующий! Будет, Клейт, вставай.
Старик, ну мне ли на тебя сердиться?
Ты чёрен, но светлей твоей души
Не видел мир. Ну что же ты, отец?
Напился?! Силы уж не те, старик!
(тормошит Клейта натыкается
на копьё в его груди).
Я не хотел! Я... Как же не отсохла
Рука, метнувшая в тебя копьё?!
Нет, Клейтос, нет! Молю, не уходи!
Ты так меня берёг, так защищал!
А я от самого себя тебя
Не уберёг! Не покидай меня!
Покинешь ты меня, с тобой и боги
Меня покинут! Разве Зевс-отец
Любил меня? Нет, он любил тебя.
Тебе он покровительствовал, Клейт,
Храня меня, пока ты был со мной.
Ты мне отца родней! С кем я останусь?
Кто мне тебя заменит? Клейтос, нет!
Встань или я уйду вслед за тобой!
Ты хочешь этого? Тогда вставай!
Кто после этой смерти мне поверит,
Что я к отцовой смерти непричастен,
Когда останусь жив?! Кто посягнул
На жизнь твою, убить мог и Филиппа -
Так все решат и не без оснований:
Что за корысть в твоей мне смерти, но...
Я всё-таки тебя убил... Филипп же
Путь к трону преграждал мне. Оба вы -
Отцы мне в равной мере: он мне дал
И жизнь, трон, а ты ещё три жизни -
Я ж от него отрёкся, а твоё
Копьём пронзил мне преданное сердце...
Кто руку после этого подаст
Отцеубийце?! Хватит болтовни!
Иду к тебе и лодочник нас вместе
Перевезёт за реку в мир теней…
(Птолемей, Неарх, Пердикка, Кенос
связывают Александра).
Нет, не мешайте мне. Зачем мне жить?
Птолемей
Раз есть вопрос - то и ответ найдётся.
Вот Клейтосу не повезло бедняге:
Сначала ты метнул копьё, лишь после
Задал вопрос: "А собственно за что?!"
(в сторону)
Несчастный брат! Насколько разум хил,
Казавшийся великим! Разум, что
Врага не в силах отличить от друга,
Карающий друзей!? (вслух)
Счастливчик Клейт!
Великий и непобедимый воин,
Как низко пал ты, дав себя убить
Так просто, не пытаясь защититься!
И как ты высоко вознёсся, дав
Пронзить себя рукою должника,
И сделав память о себе бессмертной.
Простак наш Клейтос всех перехитрил.
Прожив сто жизней, ты бы не нашёл
Достойней смерти и руки достойней
Со смертью даровать тебе бессмертье.
Александр
Прочь от меня! Отдайте меч! Измена!
Охрана! Царь в опасности! Ко мне!
Меня насильно заставляют жить!
Не можете убить – так не мешайте!
Учитесь у меня. На помощь, Клейт!
Я должен умереть! Я - царь-убийца!
Гефестион
Царь, неужели ты меня покинешь?
Птолемей
Нет, не покинет, а возьмёт с собой.
Неарх
Нашёл о чём спросить в такой момент.
Александр
Не я покину вас, а вы меня.
(Гефестиону)
Целуешь, ползая, убийце руки,
Ты, царский подхалим и лизоблюд!?
Кратер (Гефестиону)
Вот истина, момент прозренья! Вот!
Птолемей (Кратеру)
Заткнись, глас истины: сейчас не время.
Александр
Отдайте меч, молю! Мне жить нельзя!
Чем дольше проживу, тем вам же хуже!
Прочь! Уберите от меня прочь руки!
Птолемей
Вяжите крепче! (в сторону)
Все сошли с ума!
Неарх
Нет Клейтоса?! Рукою Александра
Убит?! На что ещё способны
Живущие?! В своём ли я уме!?
Александр
Вы все в своём уме, безумен только
Я, царь ваш, кровожадный лиходей,
Преступник, одинаково свирепый
С врагами и друзьями. Клейт! Ланисса!
Я за любовь и верность отплатил
Сегодня вам, воздал сторицей, щедро,
По-царски отплатил – потомки это
Веками помнить будут. Уходите!
Оставьте одного меня. Я видеть
Вас не могу. Вы убедились сами,
Как тут со мною рядом находиться
Небезопасно. Так бегите прочь!
Спасайте жизни! Царь ваш - душегуб,
В мыслителя рядившийся! Тиран!
Пёс бешеный! Палач! Предатель! Как!?
Вы вынесли все острые предметы?
Зачем? Вполне достаточно и рук,
Чтоб удавиться. Есть ещё верёвка,
Огонь, вода, яд... миллионы средств,
Изобретённых нами для убийства;
А для спасенья жизни - лишь одно...
Он, Клейтос, знал его и превосходно...
Но я обучен лучше убивать,
Чем он спасать - я это доказал,
Убив спасителя. Где сотер? Мёртв!
Уйдите все! Одни лишь Боги властны
Решать - жить мне, иль лучше умереть!
(уходят все, кроме Александра).
Оставьте тело Клейта здесь со мною.
Я чашу искупления сполна
Испить обязан. Развяжите руки!
Чем позже вы развяжете меня,
Тем больше ваших полетит голов!
О, лучше вам забить меня камнями,
Отделавшись одною головой!
О, Клейтос! Где ты!? Ты бы никогда
Меня не кинул связанным, бессильным,
С больною совестью наедине…
Сцена 6.
(Там же, шатёр Калистена;
Калистен, Птолемей).
Калистен
Что о царе ты, Птолемей, печёшься
Себе в ущерб, почти самозабвенно,
Особенно похвально - знай лишь меру,
А то переусердствуешь, как Клейт...
У властелина кто не на виду,
Всегда целей, и дольше проживёт,
А тот, кто на виду, всегда рискует.
Птолемей
Философ, ты - племянник Стагирита,
Но всё же ты не Стагирит. Знай меру
В нравоученьях - дольше проживёшь.
Обиделся? Ты видишь в слове риск
Лишь философский смысл, иначе б знал,
Что всякий риск свою имеет цену,
И может ею быть сведён к нулю,
И до конца оправданным быть, если
Цена та выше жизни кошки; если ж
Цена низка, то риск неимоверно
Высок и в то же время обесценен
Отсутствием цены. И вообще,
Советуешь: подальше - меньше риска,
А сам приближен ко двору царя.
Рискуешь, Калистен. Не надувайся,
Не важничай - вот мой тебе совет.
Калистен
Ты, Птолемей! Хотя, я понимаю...
Птолемей
Что можешь понимать ты, если я
И сам он ничего понять не можем,
И вообще никто. Он посягнул
На Клейтоса! Теперь возможно всё.
Он вожжи выпустил, он бросил нас
И сам себя на произвол судьбы,
При этом продолжая что есть мочи
Бить лошадей, взбесившихся от боли.
Всё позволительно! Запретов нет!
Нет ни жестокости, ни вероломства!
Он Клейтоса убил, а ты о риске
Талдычишь мне! Не понимаешь ты:
Скорее рухнет мир, чем Александр
На Клейта посягнёт. Однако, мир
Ещё стоит. Чем в Клейтоса воткнуть
Копьё, сто раз себя б он продырявил
И нас всех вместе взятых! Александра
Нет среди нас. Наш царь - не Александр,
И он не царь. Вопрос вопросов в том -
Кто в этой суматохе уцелеет,
А кто не сможет. Речь не о моей,
Одной отдельно взятой жизни. Лучше
Мне с Клейтом заодно сойти в Аид,
Чем с нынешним подобьем Александра
Взобраться к Олимпийскому чертогу.
Из всех Протеевых обличий он
Взял наихудшее. (входит Гефестион)
Царя любимчик!
Вот до чего довёл язык твой льстивый!
На символ преданности, чести, долга,
На лучшего из нас он поднял руку.
Он сердце нашей доблести проткнул
За то, что эта доблесть не прогнулась
Вослед за раболепием твоим
В поклоне варварском!
Калистен (в сторону)
Сказал красиво!
А что же я?! Прогнусь ли я пред ним,
Я, истине, а не царям служитель?!
Птолемей
За то, что доблесть доблестью осталась
Среди упавшего на нас распада!
Калистен
Да так ли это?
Птолемей
Правит беспредел.
Отрёкся от отца - притом какого!
Ты Александра лестью развратил,
Ты отравил его сознанье, душу...
Калистен
Я - к Александру. Разум управляем
Эмоциями в нём. Недопустимо,
Чтоб он убил себя. Все наши звёзды
Расположились под его звездой...
Он нас привёл сюда, лишь он один
Нас сможет увести домой обратно.
Неважно кто он, кто его отец,
Но боги впрямь ему благоволят.
Гефестион (Птолемею)
Почти сказал: потворствуют ему.
Калистен
Иду к нему.
Неарх (вбегая)
Философ, поскорей!
Осмелишься приблизиться к нему? -
Не трать слова, иди без промедленья,
А если нет - не мудрствуй напрасно.
Царь сам не свой. Он потерял себя.
Он вне себя. Он очень тяжко болен.
Лишь чудо может нам его вернуть.
Калистен
По-вашему, я - чудотворец, что ли?
Птолемей
Довольно рисоваться, Калистен.
Считай себя кем хочешь, но иди.
В тебе сейчас последняя надежда.
Калистен
Уже иду.
Гефестион
Ты для него - посланник
Того, кого он почитал всех выше
Среди людей.
Птолемей
Когда он чтил людей,
Но не теперь.
Гефестион
Уж если он тебя,
Не выслушав, прогонит, остаётся
Всем наложить нам руки на себя.
Калистен
Иду не только ради Александра
Но ради всех нас вместе.
Птолемей (в сторону)
Чтобы сразу все
Обязаны ему мы были. Как же?!
Дождёшься благодарности!... Уже
Себя мнит укротителем царей,
Богов, спасителем народов, мира!
Сумел бы для начала сам спастись.
Калистен
Я буду не от сердца говорить;
И буду лицемерить; мне придётся,
Поскольку правдой я его убью.
Птолемей (в сторону)
Уж если не убит он смертью Клейта...
Блажь, дурь переполняют человека:
Раб тешится, что от него зависит -
Жить Александру или умереть,
Чтоб сам себе значительней казаться
Себя же самого. Но раб есть раб...
Наш Александр целиком во власти
Богов и Александра; он же, тот,
Кто целиком от головы до пят
Во власти Александра, тщится роль
Его врача сыграть пред нами. Шут.
Неарх
Учти ещё: он жутко бредит Клейтом;
Во всех пытается его увидеть;
Не обнаружив, грубо гонит прочь.
Калистен
Так что мне сажей вымазать лицо?
Птолемей
Идея! Жаль, что не поможет делу.
Неарх
Зовёт его и неустанно ищет
И, не найдя, в отчаянье впадает
Такое, что он, кажется, готов
Убить себя и всех.
Калистен
Позёрство это.
Он лишь заносит руку на себя,
Но опускает на других - на нас...
Иль не учите, что мне говорить,
Иль в логово к нему идите сами.
Птолемей
Отрепетировал? Ступай уже!
Довольно щёки надувать, позёр.
Калистен
Ты, Птолемей, неправ; ещё придётся
Тебе слова свои забрать назад.
Птолемей
Я буду рад! В придачу я согласен
На подзатыльник - только бы и ты
Не получил его от Александра.
Калистен
Прощайте все. Я в пасть иду ко льву.
Клейт ясно показал своею смертью,
Что рвению в спасении царей
Умеренность не повредит. Цари
Отплачивают слугам равнозначно
Служенье их; спасите жизнь царю,
Ничем иным не в силах вам воздать,
Он вашу жизнь при случае отнимает.
Неарх (Гефестиону и Птолемею)
Уже идёт стопами Клейта он:
Ещё о палец палец не ударил,
А уж бурчит, как не бурчал и Клейт.
Гефестион
Наш сотер!
Птолемей
Шут!
Калистен
Ступаю в пасть ко льву!
(уходит).
Птолемей (в сторону)
А чем я сам разумней Калистена?
Порой я, весь во власти языка,
Несу такое, что не лезет даже
В мою же голову, в любой момент
Готовую слететь с плеч. Или сам я
Укорочу язык свой, или мне
На голову укоротят мой рост.
Сцена 7.
(Дворец, покои Александра;
Александр один).
Александр
В чём дело, Клейтос?! Долго ждать тебя
Ещё прикажешь?! Где ты? Клейтос! Эй!
Бывало, я не успевал подумать,
А ты уже стоял передо мной…
Теперь я должен глотку надрывать,
Слуг дозываясь!? Ты всех распугал.
И самые ретивые из слуг
Боятся мне являться на глаза…
Селевк (входя)
Великий царь!
Александр
Куда вы дели Клейта?
Селевк
Я - новый Клейтос твой: я так же предан,
А силою превосхожу его.
Александр
Ты так же предан?! Смеешь, негодяй,
Такое говорить, себя равняя
С тем, кто из преданности, не пытаясь
Спастись, принял копьё из этих рук,
Направленное в сердце остриём?!
Ты так же предан?! Дайте мне копьё!
Эй, кто-нибудь! Копьё подайте мне!
Хочу проверить преданность слуги,
Который побожился, что он предан
Мне как и Клейт. Куда? Не убегай
От славы Клейта и его судьбы!
(убегает Селевк)
Ты славы, места Клейта возжелал!?
Так заплати такою же ценой!
То ложь, что я его убил! Я мог
И не такое совершить, но Клейта
Убить не мог. Вы нагло лжёте мне.
Филота, как ты смел, короновав,
Потом предать меня и опуститься
До заговора на мой трон и жизнь?!
И ты, Пармений!? Как не доглядеть
Посмел за сыном?! После вас кому
Я мог ещё довериться? - лишь Клейту.
Мечтал на братстве строить и любви,
А сам лишь проливаю кровь. И Клейт
Смог довести меня до состоянья
Такого, чтобы я воткнул копьё
В того, кого любил?! Ты был моим
Отцом, опорой, сотером и нянькой -
И как всё кончилось?! О, боги, нет!
Я не могу поверить и принять,
Что я - чудовище и кровопийца.
Уже не в первый раз ловлю себя
На том, что мне необходим лишь повод
Для своеволия... Клейт стал мешать!?
И чем!? Что за проклятие на мне?!
На что весь мир мне, если сам собой
Я не владею?! Если невменяем
Настолько, что не в силах отличить
Врага от друга и обезопасить
Своих друзей?! Мной управляет гнев.
И так ли слеп он? Я изображал
Обиду, оставаясь хладнокровным
Убийцею! Как он легко принял,
С какою благодарностью удар!
Как почесть высшую! Как дар богов!
Родная мать и та бы упрекнула
И прокляла меня, когда б разверз
Я грудь её копьём. А верный Клейт
Не убежал, не спрятался, не скрылся!
Конечно, он - несносный грубиян;
Он много позволял себе, но был
Нужней, надёжнее всех вместе взятых
В часы опасности; лишь на пирах...
(входит Калистен).
Ты кто такой, что входишь без доклада,
Как смели только Клейт и Аристотель!?
Иль ты принёс посланье Стагирита
По поводу бедняги Клейта? Нет?
Калистен
Со дня погибели бедняги Клейта
Три дня лишь истекло, и Стагирит
Ещё о происшествии не знает.
Александр
Кто вызывал тебя? Ты разве Клейт!
Я знаю, кто ты? Почему молчишь?
Охрана, где вы? Почему впустили?
Калистен
Довольно, царь, комедию ломать!
Я не поверю, что ты - сумасшедший.
Ты Клейта ищешь? Загляни вовнутрь -
Внутри тебя того же цвета совесть.
На что пеняешь? Всё с благоволенья
Богов свершается. На что ты ропщешь?
Иль ты не различаешь, что есть воля
Священная небес?! Ты, Зевсов сын?!
Какой ты после этого сын Зевса?!
Подумай о своём авторитете
Средь соплеменников - и не горюй.
(в сторону)
Не гонит, даже слушает как будто –
Уже совсем неплохо для начала.
Он хочет скинуть поскорей печаль
С души и я - благоприятный повод.
Какой почёт мне выпадет, когда
Его и вправду к жизни я верну!
Чего бы напридумывать ещё,
Чтоб голову потом не потерять? (вслух)
Какое ныне право ты имеешь
За Клейтом убиваться, если Зевс
Подбил его на дерзости царю,
Тебе же дал копьё?! Tо воля свыше!
(в сторону)
Какое я оружие сейчас
Ему дал против самого себя! (вслух)
Как ты достигнешь вожделенной цели,
Неделями, годами убиваясь
Из-за того, чему бессилен был
Сопротивляться, потому что было
Оно предрешено?! След малодушья
Я вижу на челе твоём, о, царь, -
След недоверья к звёздам и судьбе.
Тебе доверены людские жизни.
Ты волен волею Богов казнить
И волен был помиловать. Слуга
Безоговорочное это право
Твоё признал вне всякого сомненья:
Он не бежал от твоего копья,
Но принял с благодарностью его,
Как высшую из почестей, каких
Он мог быть в этой жизни удостоен.
Из рук твоих ему и яд - нектар. (в сторону)
Весьма, весьма искусно, Калистен. (вслух)
Чего, скажи мне, будет стоить царь,
Что неспособен пережить достойно
Слуги утрату? Ты же царь царей! -
Так и веди себя как подобает.
Ты поведением своим, мой царь,
Дал повод думать, что ошиблись Боги
В избраннике своём, предназначенье
Вершителя, владыки тысяч судеб
Вложив в непостоянный, слабый ум.
Не стыдно ли тебе, что смерть царя
Ты принимаешь, а слуги не можешь?
Неужто скорбь владыки по слуге
Настолько высока в сравненье даже
Со скорбью по отцу и по владыке?
(в сторону)
Какое я сравнение нашёл!
И как удачно я его поддел!
Теперь он мой – почти наверняка!
Но, Калистен, не стоит зарываться!
Александр
В сравненье?! Я не убивал отца,
А Клейтоса убил! Убил! Убил!
Какое ты увидел тут сравненье?
Калистен
Великою в сравнении и с долгом,
Какой ты принял на себя, приняв
Из всех, какие только в мире есть,
Сан высочайший?! Неужели скорбь
По одному из сотен тысяч слуг
Затмит в сознании владыки долг
Пред остальными и самим собой,
Перед твоим учителем, который
Благословил тебя и ждёт вестей
О новых продвиженьях и победах?!
(в сторону)
Мой величайший философский труд,
Который не услышат, не оценят!
Достойнейший трактат на тему, как…
Александр
Какой сегодня день? Теряю время,
А у меня его в запасе нет.
Пришлите мне тотчас Гефестиона!
Эй, кто-нибудь, Гефестиона мне!
(входит Кратер)
Немедля приведи его ко мне.
И дайте что-нибудь поесть и выпить.
(уходит Кратер)
О, Клейтос! Я безмерно виноват
Перед тобой. Прости. Я не хочу,
Упорствуя в своей вине и скорби
О гибели твоей, брать на себя
Вину перед другими в небреженье
К обязанностям, судьбам их. Прости.
Прости меня. Не обязуясь помнить,
Я никогда тебя не позабуду,
Покуда жив. Но есть дела важней
И угрызеньям совести предел
Я положить обязан. Мир тебе,
А я ещё немного повоюю.
Сегодня, Калистен, услугу трону
Ты оказал великую, но впредь
Надумаешь врываться без доклада -
Сам высеку, иль дам побить пажам.
Калистен (в сторону)
Мудр Аристотель: отослал меня,
А сам остался - от царя подальше
И благодарности его. Я понял,
Что никакой не бог он и об этом
Не умолчу. Иль высечь дам пажам?!
Так обращаться с тем, кто послан был
Самим учителем?! Чей "Онабасис"
Его походы славит?! Я не думал
О них, мальчишках этих. Тут и честь,
И царская признательность! Учту.
Александр
Эй, Клейтос! Снова!? Вот напасть!
Пора от имени его отвыкнуть.
Я не имею права расслабляться
И убиваться из-за одного -
Ведь от меня зависят жизни всех!
Сейчас придёт Гефестион и всё
Как прежде станет на свои места.
(слуги вносят подносы;
уходит Калистен).
Сцена 8
(Там же, покои ГеФестиона;
Неарх, Птолемей, Гефестион).
Гефестион
Вы верите, что образумит он?
Птолемей
Никто и никогда не образумит
Того, кто всем и всеми овладел,
Но не собою. Всё, что может он -
Уйти живым от Александра; только
Сам Александр, решив окончить фарс,
Себя позволит переубедить.
В его самоубийство я не верю.
Скорее тут очередной спектакль,
Отсрочку предоставивший ему
Во избежанье лишних осложнений.
Неарх
Ведь если лучшие друзья бессильны…
Птолемей
Неарх, ну ты же не Гефестион!
Мы, лучшие друзья, всегда бессильны
И были перед ним. Сам Стагирит
И тот лишь изредка над ним брал верх
И убеждал его лишь ненадолго.
Наш царь такой; неважно: примиримся
Мы с этим или нет, мы ничего
Не сделаем - скорее все за Клейтом
Вослед отправимся; к тому же мы
И не друзья ему уже, лишь слуги.
Ты этого хотел, Гефестион?
Гефестион
Как больно это слушать, Птолемей!
Птолемей
Но не больней, чем трупы подбирать
За тем, кого мы любим, наблюдая,
Как, возносясь всё выше, опустился
Он до бесчестия и преступленья.
Гефестион
И даже при друзьях впредь, Птолемей,
Не смей так говорить.
Неарх
Он прав.
Птолемей
Сам знаю.
Кратер (войдя, Птолемею и Неарху)
И как не стыдно вам водиться с ним?
Оставьте лизоблюду слёзы лить.
Пусть он миндальничает. Он умеет.
Гефестион
Иди вон! - ты и в дни благополучий
Одним лишь появлением своим
Сулишь несчастие. Тебя не звал я.
Зачем ты здесь?
Кратер
Не сам же по себе,
Не на твой зов и не по зову сердца...
Представьте: зазнавала Калистен,
Как оказалось, не настолько пуст,
Как до сегодняшнего дня казалось:
Какими заклинаньями не знаю
Он упросил царя принять питье
И пищу и, отбросив скорби гнёт,
Уединенье пагубное, с ними
Отбросить мысли о самоубийстве
И облачиться, как царю пристало
И властелину мира. Как вам весть?
Гефестион
Благая весть, бальзам на наши души,
Хотя и прислана с дурным послом.
И то ведь верно: от посла другого
Приняв такую весть, я от восторга,
Пожалуй, с места не сойдя бы, помер.
Кратер
Забудь, кто я, Гефестион, помри!
Птолемей
Так радует царя выздоровленье,
Что вы готовы в жертву принести
Его выздоровлению друг друга?
Кратер (хватается за меч)
Будь он здоров, за ним бы не послал!
Во всяком случае, меня уж точно.
Птолемей
Оставшийся из вас в живых ответит
За смерть другого перед Александром -
Советую не забывать об этом.
Царь может руку на слугу поднять,
Но слугам друг на друга не дозволит.
Он не хотел нас видеть? Не позвал?
Кратер
Лишь этого.
Гефестион
И лучшего мне в свиту
Он отрядить не смог? Такой скорее
В Аид препроводить меня возьмётся,
Чем во дворец к нему. Царь, очевидно,
В смятении душевном не заметил
Кого послал за мной.
Кратер
Что ты за птица,
Чтоб царь об этом думал? Ты - ничто,
Шаркун и лизоблюд!
Неарх (Гефестиону)
Тебя к царю
Доставим сами мы. Омой лицо.
Кратер
Его как женщину украсят слёзы
С его почти что женской красотой.
Гефестион
Царь выздоровел. Он меня зовёт! -
В честь этого я всё могу простить.
Я праздника души не омрачу
Позорной склокою с таким как ты.
Кратер
Сегодня праздник? Так я буду завтра.
(уходят все, кроме Кратера).
Чтоб самого тебя, льстец, подхалим,
Постигла участь, что подстерегла
Благодаря тебе беднягу Клейта:
За преданность царю он поплатился,
Из рук его приняв награду в сердце.
Какой урок умеренности в рвенье! -
Как говорит наш умник Калистен.
(уходит).
Акт III
Сцена I.
(Штаб армии Александра в Маракандах,
шатёр Гермолая; Гермолай, Сострат,
Никострат, Антипатр, Асклепиодор,
Филота, Антикл, Элаптоний, Эпимен).
Гермолай
То, что со мною, может также статься
С любым отныне: нас, элиту, знать,
Намеренно прилюдно унижая,
Рабам подобно розгами секут!
Мы не воюем с персами; отныне
Мы сами служим им. И мы во всём
Им подражаем: ходим в их одеждах!
Погрязли в роскоши их! Женят нас
На персиянках! Нам вменяют нравы
Позорные для нас, в ущерб своим!
За то, что на охоте оказался
Проворнее царя - я получил
В награду розги, словно за проступок
Персидский раб, а не свободный грек.
Царь греческий ревнует греков к славе.
Все почести, во всём - он лишь себе.
Сострат
Но разве дело в почестях и славе?
Когда б он был помешан без вреда!
Как был убит Филота?! А Пармений?!
Никострат
На них хоть подозренье в заговоре -
Какая-то, но видимость вины,
А чем, скажите, провинился Клейт -
Что пьяный царь наш невменяем был?!
Сострат
И что ждёт Калистена? Он признал
Царя лишь сыном бога, а не богом;
Отверг навязанный нам проскинесис...
Гермолай
Он говорит, что юноши должны
Беречь достоинство, не дозволяя
Глумиться над собой и сечь себя
Кому б то ни было...
Эпимен
Он тоже с нами?
Сострат
Любой, кто грек и хочет им остаться,
Бесспорно, будет с нами заодно,
Ведь в результате войн победоносных
Мы греки умудрились всё утратить -
Гораздо больше побеждённых персов
И больше, чем приобрели.
Гермолай
Что мы?!
Он так себя ведёт, как будто всё
Достигнутое не благодаря нам,
А вопреки достигнуто. Мы оба,
Я и Сострат, решились: с ним пора
Покончить наконец. Никак изжить
Иными мерами несправедливость
Нельзя. Коль намерения тверды
У всех вас к нам пристать и до конца
Наш умысел (его иль нашей смерти),
Чего бы то ни стоило, исполнить, -
Пусть днём цареубийства станет день,
Когда мы в караул заступим вместе.
Тогда, не вызывая подозрений,
Мы сможем беспрепятственно к нему
Приблизиться. Я предлагаю ночью
Убить его в шатре во время сна -
И смело положиться на богов.
Когда он будет мёртв, уже никто
Из подданных его нас не осудит.
Тиран опасен лишь до той поры,
Пока он жив и держится на троне,
Но мёртвый Александр не опасен,
Его ж дружки - беззубые собаки.
Пока он жив, они все за него,
Но думаю, они не меньше нас
Страшатся участи бедняги Клейта,
Который был с ним близок, как отец,
Что не спасло его от произвола,
Самоуправства самодура. Разум
Подсказывает мне: все будут рады,
Что мы решили общую проблему;
Вдвойне ж тому обрадуются - как.
Тиран любим друзьями лишь пока
Он жив и с троном, но лиши его
Хоть одного из этих двух достоинств,
Все от него тотчас же отрекутся.
Его забудут раньше, чем схоронят -
Ручаюсь в этом.
Эпимен
Мы уж поклялись -
И отступиться, хоть и захотели б,
Уже не вправе. Так какой нам прок
Вторично присягать?
Филота
В обилье слов
Повышенная вероятность риска -
Что перехватят их чужие уши.
Сострат
Доверимся богам. Мы чиним суд
Над тем, кто изменил своей стране,
Предал своих богов и свой народ,
Открыто предпочтя им всё чужое.
Гермолай
Убийца - тот, кто действует один,
А мы сверяемся с желаньем многих;
Мы судим, мы выносим приговор,
Считаясь с интересами страны.
Мы то свершить задумали, за что
Нас казни предадут и проклянут
Навеки, или на века прославят.
Молчание, терпенье и решимость! -
С таким девизом мы достигнем цели.
Сцена 2.
(Там же, шатёр Александра; Александр
пишет послание Аристотелю).
Александр (читает написанное)
Царь Александр желает Стагириту
Благополучья. Слышал про ликей.
Ученье - высшее из благ земных.
Но чем, скажи мне, будут государи
Над серою толпою возвышаться,
Когда и подданный, и властелин
Посвящены в одни и те же знанья?
Ты поспешил, учитель; чересчур
Был в обнародованье тайн науки,
Доверенных тебе богами с целью
Их мудрого храненья, опрометчив.
Толпа не может знаньями владеть,
Тем более распоряжаться мудро -
Она их обратит себе ж во вред.
Употребить же знания во благо,
А не во вред, лишь мудрецам дано.
Не может быть, учитель, чтобы ты
Не понял этого, иль не заметил…
Не разуверился ли ты во мне?
Не испугался ли, что знанья эти
Уйдут в небытие c твоею смертью?
Насилие ты вредным называешь
В единоборстве с индами. Согласен.
Услышанное мной о них доводит
И в этом правоту твою. Но Пор,
Правитель местный, уготовил нам,
Забыв о ненасилии, отпор
Таким оружием, с каким ещё
Нам прежде никогда не доводилось
В боях встречаться. Как же без войны
Войду я в Индию? Придётся драться,
А уж потом попробуем поладить…
Вернусь к тому, с чего начал письмо:
Я знаньями хотел бы возвышаться
Над миром перво-наперво, учитель,
А не одной лишь силою. Прощай.
(запечатывает письмо своим перстнем).
А это ведь фактически разрыв.
Узнав про Клейтоса от Калистена
Опального - то, что предназналось
Мне одному, он поделил на всех:
Он меж неблагодарностью моей
И благодарностью не зрит различья.
Зачем тогда служить и угождать,
Когда финал один?! Он мне отец,
Не меньше. Я в нём видел бога.
Но он - мудрец, его не обмануть
Как Клейта: Аристотель видит вещи
Со всех, а не с одной лишь стороны.
Он раньше, чем я убедился сам,
Увидел чувств моих непостоянство -
И то, что неспособен на любовь я
Знал изначально он. Итак, учитель,
Взгляну и я со стороны другой
На все твои заслуги предо мною:
Ты мне подсовываешь Калистена -
А он моей не принимает воли,
И будоражит слабые умы
Открытым актом неповиновенья.
Не хочет Богом признавать меня,
Того не понимая, что не большей
Над ним и боги властью обладают
В сравненье с властью, что имею я.
Нашёл, чем похваляться - головы
Передо мною не склонил! Всё ложь!
Ещё ничья так мало голова
Не стоила и не свисала низко,
Как та, которую он превознёс
До неповиновенья Александру!
Он жив ещё, но он уже мертвец.
Теперь и сам меня принизил ты
Своим непониманием того,
Что унижать в моём лице царя
И бога - самого себя принизить;
Лишь унижением передо мною
Возвышен всякий волею моей.
Но почему не счёл необходимым
Ты посоветоваться? Своевольем
Ты трон моей любви поколебал
До основания. Жаль. Клейт! Евмен!
(входит Евмен, простирается
перед Александром ниц).
Отправь обычной почтой Стагириту.
Евмен
Обычной?
Александр
Ты оглох? Мне повторяться?
(уходит Евмен).
Ну, вот и всё. Не просто одинок -
Совсем один. Богов Олимпа много,
А на земле один лишь я и бог.
Но разве это суть мою изменит?
Научит пониманию любви?
Любить научит, иль вернёт любовь
Во мне разочарованных друзей?
Один и совершенно одинок.
Неужто это главный признак бога -
Терпеть величие, на пике власти,
Всесилья пребывать в изгнании
Почёта неземного?! В пустоте!?
И божья власть не в силах отвратить
Того, что называют "неизбежность"!?
Хоть есть ещё земля и боги индов,
Но разве устоять им предо мной?!
Во мне есть признак божества: я знаю
О смерти собственной, а людям боги
Подобные не открывают тайны.
Хоть я и сам не знаю кто я, но они
Не смеют сомневаться! Усомнятся -
Пропало всё! Они пойдут за богом,
Дрожа от страха, до конца. Но кто
Пойдёт так далеко за человеком,
Как я хочу их повести? Никто.
Они взбунтуются. Уже бунтуют -
Поскольку объявился Калистен,
Осмелившийся подвергать сомненью
Божественную сущность их царя;
А мой учитель лично умаляет
Величье царское, всем раздавая
Царю лишь предназначенные знанья
В ущерб своей теории рабов.
Нет, Калистен, ты мне сполна ответишь
За вас обоих. Чем ты лучше Клейта?
Я, с Клейтоса взыскав, прощу тебя?!
Учитель, я запутался. О, нет!
Не покидай, не предавай меня!
Я без тебя собьюсь с дороги жизни,
Как я уже сошёл с пути любви -
О чём ты мне не преминул напомнить.
Не верь, учитель, слухам обо мне.
Ты знаешь Александра лучше тех,
Кто эти слухи распускает. Верь мне;
Верь сердцу собственному и уму;
Верь интуиции, а не наветам.
Учитель, не уподобляйся им!
Мы двое доведём их до конца,
Намеченного нами! Сверх-задачи
Лишь мудрецам под силу и героям,
Когда они два кулака, что бьют
В одну и ту же цель; ты сам учил:
Без знаний сила - величайший вред,
А знания без силы бесполезны.
Я знаю многое и каждый день
Мне новых знаний открывает тайны -
Но ты - первоисточник их. Оставим
Возникшие меж нами разногласья
И посвятим себя друг другу; я
Боюсь себя и верю лишь тебе...
Письмо уже отправлено; меня ты
Не слышишь, знаю; я бы не посмел
Сознаться в слабости своей. Прости,
Но тайные мотивы Александра
Должны быть тайной даже для тебя.
Сцена 3.
(Там же, перед шатром Александра;
Гермолай, Сострат, Никострат,
Антипатр, Асклепиодор, Филота,
Антикл, Элаптоний, Эпимен).
Гермолай (тихо)
Вот и дождались: в тридцать три заката
Светило проводили мы, пока
Нам выпал случай под покровом ночи,
Ничьих не вызывая подозрений,
Собраться тут.
Элаптоний
Но всё не так, как мы...
Гермолай
Попойка нам лишь на руку, друзья.
Пусть пьянствует себе хоть до утра -
Мы дольше ждали, чем осталось ждать.
Сострат
Но мы свершим намеченное в час,
Нам данный, иначе решимость наша
При новом ожидании нас может
И подвести.
Гермолай
Чем больше выпьет царь,
Тем меньше будет с ним у нас хлопот.
Не надо падать духом - ночь длинна.
Нас Боги проверяют на решимость
Отсрочкой этой - так покажем им,
Что мы мужчины. Если нет - тогда
Нас поделом секут за всё подряд
И унижают, заставляя падать
Тирану в ноги; и на посрамленье
В одежды побеждённых выряжают.
Сострат
И помните, что Александр непрост.
Вот кто умеет ждать! Как Линкестийца
Он выжидал, пока тот оступился -
Ни день, ни месяц - годы. И поймал.
Вот почему откладывать нельзя.
Едва лишь заподозрит, наша дичь
В одно неуловимое мгновенье
Вдруг превратится прямо на глазах
В охотника, тогда нам от него
Спасенья не найти.
Эпимен
Так как нам быть?
Сострат
Покончить с ним сегодня.
Все
Будем ждать.
Филота
Пойду-ка, послежу.
Гермолай
Иди с Антиклом.
Филота
Ты мне не доверяешь?
Гермолай
Я сегодня
Не доверяю даже сам себе.
(Филота и Антикл
входят в шатёр Александра).
Пускай присматривают друг за другом.
Сейчас друг другу доверять нам легче,
Когда мы вместе. Вместе мы смелей,
А в одиночку с каждым могут статься
Минуты слабости.
(возвращаются Антикл и Филота).
Филота
Друзья, беда!
Старуха сумасшедшая, - что бродит
Подобно призраку повсюду, - здесь!
Уж Александр собирался выйти,
Покинув пир с дружками, из шатра, -
Она ему закрыла путь собою
И стала, причитая, умолять,
Во избежанье смерти, до рассвета
Не покидать пирушки.
Сострат
Как она
В его шатёр прокралась мимо нас?
Эпимен (в сторону)
Как?! Не иначе, боги провели,
А как ещё?! И провели тем нас -
Не в том же смысле слова, а в другом,
Для нас зловещем: кто прошёл незрим,
Мог и подслушать. (вслух)
Точно ослепило.
Сострат
Кто видел эту фурию?
Антикл
Ну я.
Гермолай
Что ты - понятно. Но не в этом суть.
Эпимен
И этой ненормальной удалось
Его уговорить и удержать?
Гермолай
По-видимому, раз остался он -
Не в этом суть.
Эпимен
Покойники мы все -
И вся тут суть.
Гермолай
Признаюсь, ожидал
Иного я течения событий.
Асклепиодор
Кто, ясновидящая?
Антипатр
Чем ты слушал?
Никострат
Рассвет. Явился новый караул.
Мы проиграли.
Сострат (Гермолаю)
Только бы старуху
Не угораздило в нас тыкать пальцем.
Элаптоний
Мы проиграли.
Гермолай
Нет, мы будем ждать.
Никострат
Нас раньше перережут, чем дозволят
В толпе его друзей и диадохов
Свершить над ним задуманный наш суд.
(входят в составе нового караула
Селевк, Солон, Филоктет, Леонид и др).
Селевк
Привет. Как ночь?
Гермолай
Могла быть и ужасней.
Солон
На вас же глядя, кажется, что нет.
Кругом такая тишь и благодать,
А вы мрачнее вестников несчастий -
На ваших лицах смерть.
Сострат
Лишь страх, Солон.
Элаптоний (заговорщикам, тихо)
Ну, заговорщики! - Солон и тот
Всё понял. Что теперь нам делать?
Сострат (заговорщикам, тихо)
Не знаете, что говорить - молчите.
Молчанием себя не выдают. (громко)
Кругом такая тишь и благодать,
Вдобавок рядом пьют и веселятся -
Все, кроме нас.
Селевк
Ты сетуешь?
Сострат
Ничуть.
Ты спрашиваешь, я даю ответ.
Я просто поясняю настроение,
Нас поутру постигшее - и только.
Селевк
Вы странные сегодня, тем не менее.
У вас вид заговорщиков.
Сострат
Смешно.
Солон
Но что вас напугало аж до смерти?
Не это же?
Сострат
Видение.
Солон
Какое?
Антикл (заговорщикам, тихо)
Не лучше ли немедленно уйти
Без лишних слов? А то несёте бред...
Гермолай
Виденье мёртвой птицы в чёрном небе.
Такой был ужас - и не передать.
Филоктет
Должно быть, померещилось.
Гермолай
Всем сразу?!
Леонид
Что б это ни было, вы отстояли.
Чего ж вы не идёте отдыхать,
На болтовню растрачивая время?
Гермолай
Ведь не по наши души эта птица!
Мы задержались, чтобы убедиться,
Что смутное предчувствие беды
Нас обмануло. Мы уйти не можем,
Пока воочию не убедимся,
Что для тревоги оснований нет.
(выходят Александр с ясновидящей
старухой в окружении свиты царя).
Старуха
Не спорь о том, чего не видишь сам.
Но есть и у богов свои враги.
(машет руками в сторону заговорщиков).
Рассейтесь, тучи зла! Смерть, отступи!
Антипатр (заговорщикам, тихо)
Ну, вот и убедились. Достоялись!? -
Она нас с головою выдаёт.
Гермолай (заговорщикам, тихо)
Не выдаст, если в головах у нас
Порядка больше, чем в её - сумбура,
И мы трезвее пьяного царька.
Старуха
Смерть за собой всегда приводит смерть.
Она всегда над кем-то тенью кружит.
Готовы ли вы распроститься с жизнью?
(уходит).
Эпимен (в сторону)
Я жив ещё или уже я мёртв?!
Александр (заговорщикам)
Ещё вы тут, друзья?! Так я не только
Богам любезен, но и на земле?
Похвально ваше рвенье. Если верить
Старухе сумасбродной, смерть моя
Поблизости бродила этой ночью.
Гермолай
Сказать точнее: пролетала мимо.
(в сторону)
Как слеп ты, величающийся богом!
Сострат (в сторону)
Ешё точней: несла свой караул. (вслух)
Нам тоже показалось, но нарушить
Досуг твой не решились мы: не стоят
Сомненья слуг внимания владыки,
Уверенности ж не было у нас -
Лишь смутное предчувствие. Но кто
Опередил нас с предостереженьем?
Александр
Мне передали Боги.
Гермолай (в сторону)
Нет у них
Других занятий, как тебе, царёк,
Прислуживать и дни, и ночи, быть
На побегушках у тебя?!
(сообщникам) Умеет
Преподнести себя. И это бог?!
И тени смерти не увидел даже
В глазах своих убийц!
Эпимен (в сторону)
Мы - не убийцы.
Мы – жертвы, обречённые на смерть.
Убийца – Александр!
Александр
Но ночью вас
Держал тут долг. Теперь - то, что ценю
Я в слугах и друзьях превыше долга:
Вы не ушли спать сразу после вахты,
Пока воочию не убедились,
Что властелин ваш цел и невредим.
За это каждому из вас вручаю
По кубку я с вином из рук царя
И по двенадцать тысяч драхм награды.
Немедленно в казну и получите.
И понаглей с Гарпалом. Вы должны
Уметь брать крепости и казначейства.
Я не всегда внимателен и щедр к вам.
Прошу простить и не держать обид:
Вам место всем в моём найдётся сердце.
Эй, кубки и вина сюда. Скорей!
(Александр пьёт с заговорщиками,
крепко обняв каждого, и уходит)
Гермолай (в сторону)
Мне обнимать?! Смотреть ему в глаза?!
Спасите, боги! Как себя не выдать?
Эпимен (в сторону)
Какой я негодяй! И как я дал
Втянуть себя в такое преступленье -
Убить царя, который так к нам добр,
Так с нами щедр?! Чем искупить вину?
Как вымолить прощенье властелина?
Сострат (Гермолаю)
Мы проиграли. Тот из нас теперь,
Кто первым с покаяньем упадёт
Тирану в ноги, выдав остальных, -
Один из всех за счёт других спасётся.
Как думаешь, кто это может быть?
Гермолай (Сострату)
Не я уж точно.
Сострат
И не я. Но кто?
Эпимен (в сторону)
Вот мне урок: не посягай на жизнь
Того, кого оберегают боги
Как существо из неземной породы
Подобной им. Богов бессмертных сонм
О смертном так заботиться не станет.
Кто посягает на него, тот лишь
Своей рискует понапрасну жизнью.
Сцена 4.
(Там же, шатёр Еврилоха;
Еврилох, Эпимен).
Эпимен
Не знаю сам я, как и почему
Я дал себя втянуть в затею эту.
Обижен Гермолай. При чём тут я?
При нашей жизни нам не до обид
На тех, кто обижает нас самих,
А я обиделся за Гермолая?!
Еврилох
О чём ты думал!? Как ты под удар
Семью подставить мог!? Моли богов,
Чтоб мы успели первыми явиться
К царю на покаянье. Если кто-то
Сообразит явиться раньше нас,
То с нашим запоздалым покаяньем
Мы даже непристойней, лицемерней,
Позорней будем выглядеть, чем те,
Кто в это нас втянул.
Эпимен
Так, значит, мы
Сейчас же отправляемся к нему?
Еврилох
Не позже, чем решишь, что говорить:
Как сбили с толку, мол, не понимаю;
Как дал подбить себя на злодеянье;
И всё в подобном роде. Стыд и страх
И недопониманье помешали
Открыться сразу. Мол, оцепененье
Сковало ум и душу, на решимость
Надев колодки. И, однако, совесть,
Честь и раскаянье превозмогли
Страх перед карою.
Эпимен
И, дескать, царь
Своею щедростью и добротой
Помог мне осознать, ещё добавлю,
В какую бездну низости, бесчестья
Чуть было не скатился я. Ещё...
Еврилох
Идём. Да оградят безвинных Боги!
Сцена 5.
(Там же, строй войска; Александр,
его полководцы, заговорщики,
философ Калистен в клетке).
Гермолай
И если наш прославленный герой
Не убоится дать мне слово, если
Осмелится дослушать до конца,
Не прерывая...
Александр
Гермолай, ты будешь
Ещё нелепей выглядеть, чем есть,
Ещё смешнее и ещё подлее.
Спектакль устроить хочешь? Хорошо.
Страх, близость наказания тебя
Так ослепили, что ты мелешь чушь.
Да мне ль, тебя ль бояться?! Гермолай,
Ты высечен был мною как мальчишка -
И поделом: ты заговор и тот
Не смог устроить, чтоб не провалить.
Убить лишь одного - такую малость! -
И то не смог. Понятно, что меня
Ты лишь словами уязвлять и годен.
Из-за того, что ты не превозмог
Мальчишеской обиды - гибнут люди;
И ты, не смея им взглянуть в глаза,
Теперь, за шаг до гибели своей,
От страха в трусости коришь меня
Пред пустословием твоим?! Но воин
Встал в одиночку бы, а проиграв -
Ушёл бы молча, Гермолай. Я жду,
Хотя уверен в том, что ты взял слово
С единственною целью - отдалить
Суд и расправу. Чуда не случится,
Ты не спасёшься... Я иду навстречу
Твоей уловке. Ну же, говори!
Но помни: я не ты, и не сорву
То, что надумал совершить. Я жду.
Гермолай
Хоть все из страха пред тобой меня
За речь мою осудят, я скажу:
Ты, царь царей, - преступник и тиран!
И я не первый, кто рискует жизнью,
Чтоб от тебя избавить греков, и
Наверняка не окажусь последним.
Александр
И дураку понятно, что последним
Тебе не быть уже! И в то же время
Ты всё-таки последний из последних
В своём роду дурак и негодяй.
Из страха предо мною ты втянул
В свою затею и друзей: так легче
И спрятаться за них, и умереть.
Охочих посягнуть на жизнь мою
Не сосчитать, но я переживу
Всех и умру своею смертью в славе,
В положенный мне час - лишь я один
Средь смертных ведаю: когда, и как.
А ты не ведаешь - вот в чём различье
Меж нами, Гермолай: я не доставлю
Вам удовольствия - не стану жертвой
Амбиций дураков и негодяев.
На то есть боги, чтоб меня судить,
А вы не вправе. Я поставлен свыше
Судьёй над вами. Не рождён ещё,
И не родится тот, кто одолеет
Меня в бою, и тот, кому дозволят
Всевидящие боги посягнуть
На жизнь мою: их постигает участь
Подобная твоей. Предупреждаю
Из жалости я их. Но продолжай.
Я больше прерывать тебя не стану.
Гермолай
Да, боги за тебя, хоть не возьму
Я в толк, чем ты им приглянулся.
Да, боги за тебя, но и они
Не будут покровительствовать вечно
Вероотступнику! И их терпенье
По счастью не бездонно... и тогда
Тебе, царь, отольются кровь и слёзы
Доверившей тебе своих сынов
Несчастной Греции! Тебе припомнят
И братьев Линкестийцев и Аттала,
И Клеопатру с дочерью безвинных,
И без суда убитого тобою
Великого Пармения, и Клейта,
Зерцала чести во дворцах, отваги
В боях, где трижды он тебя спасал,
Пронзённого копьём в угаре пьяном!
Александр
И их, и очень, очень многих,
Включая и Филоту, и Аминту,
Тобою незаслужено забытых,
И самого тебя; и их, и тех,
Кому урок ваш не послужит впрок.
Вам непонятны все мои решенья.
Для вас я - никудышний полководец,
Что попирает логику и разум, -
Но без меня вам было б не под силу
Не то, что персов одолеть в войне,
Но даже и от Агиса отбиться.
Вам невдомёк, как побеждаю я,
Всё делая не так, наперекор
Советам вашим. Но непобедим
Я именно поэтому! И вы
Возвысились своим непониманьем
До осуждения меня?! Судить
И осуждать я вас назначен свыше,
Не вы меня! - устал уж повторять.
Однако, я тебя опять прервал.
Ты мне в вину вменил поибель Клейта,
Пармениона и других - их было
Гораздо больше, в сотни тысяч раз!
Неизмеримо! Было, есть и будет!
Они принадлежали мне, я волен
Их взять и я их взял. И разве Клейт
Мне в этом праве отказал? Он даже
Не уклонился; даже не пытался
Хоть как-то защититься от копья.
Вот воин и слуга! Но я тебя
Опять прервал. Тебе есть что сказать,
То продолжай, а нет - продолжу я.
Птолемей (Неарху и Гефестиону)
Не прерывая, он его запутал,
Не дав и рта раскрыть, перебивая
На каждом слове.
Гефестион
Царь - стратег во всём.
Гермолай
Ты победителей, с тобой прошедших
Пол мира, превратил в рабов рабов!
Александр
Лжёшь, негодяй! Я их из рабства вывел.
Я их принял рабами. Даже если
Они остались в рабстве, что позор -
Служить мне, греку, и своей стране,
Иль Дарию и персам?! Отвечай!
Гермолай
Ты снова сделал их рабами персов,
Тех, кто победу добывал тебе,
Сравняв с поверженным врагом!
На имя Искандер стал отзываться
Охотней, чем на собственное имя!
Александр
Так я сравнял их, иль рабами сделал?!
И дружба, и любовь - лишь постоянство,
Как лишь непостоянство во вражде.
Недавний друг - уже не друг, а враг,
Причём исконний. Он им был всегда,
Ещё тогда, когда рядился другом -
И мне не жаль Пармения с Филотой,
А Клейт был искренне оплакан мною
И я скорблю о нём: он другом был,
И другом умер. Но изменник в этом
Не смыслит абсолютно ничего.
Друг это друг во всяком одеянье -
В хитоне грека и в халате перса.
Что до врагов - у Александра нет
Врагов среди народов. Все народы
В империи моей мне не враги,
А равноподданные. Аристотель
Хотел того же, что и вы - чтоб я
Для греков был вождём, для остальных -
Тираном, деспотом. В своём последнем
Письме он признаёт неправоту,
Призвав к терпению и ненасилью,
Взаимоуважению - в преддверье
Вступленья в Индию. Я - вождь для всех,
И деспот для продажных и неверных.
Не ненависть, а братство я принёс;
И не разъединенье, а единство!
Не разрушать пришёл, а созидать!
Вас унижает мой наряд персидский?
А что плохого в том, что он красив?!
Быть вечно бедным Македонцем стыдно.
Те времена прошли. Я - царь царей!
Возьмём обычаи других народов.
Средь них есть много и таких, какие
Не стыдно бы и перенять; у греков,
Напротив, есть такие, от которых
Достойней и разумней отказаться,
Чем их хранить. Но кое-что и персы
От греков переняли. Разве нет?
Взять нашу эпигамию: она
Ведь прижилась среди других народов.
Так в чём проблема? А проблема в вас.
В неблагодарности. Вы позабыли,
Кто из нужды вас вывел, кто привёл
К невиданным победам. Я сказал,
Что вывел из нужды вас. Так ли это?
Вы утонули в роскоши. Награбив
Достаточно, чтоб жить безбедно, вы
Тотчас забыли всё: с какою целью
Я вас сюда привёл, и даже то,
Что без меня вы всё ещё послушно
Платили бы дань Персии, лобзая
Цареубийце Дарию подошвы.
Представьте на один короткий миг,
Что Александра нет. Что будет с вами?
Вы все погибнете. Когда бы я
Ни породнил вас с персами (по нашим,
Не их законам - помните?!), а сделал
Непримиримыми навек врагами,
Как вы того хотели - смерть моя
Была бы смертью каждого из вас.
Иль может, Гермолай с Состратом, вы
И Калистен, идейный вдохновитель
Мальчишек несмышлённых, заменить
Меня им вправе? Иль вы проведёте
Их в Грецию обратною дорогой
Живыми, невредимыми, со скарбом,
Со всем богатством?! Кто считает так,
Тому я сам подам снаряд смертельный
И пусть его он кинет в Александра.
(берёт один из сложенных по кругу камней,
подержав в вытянутой руке, бросает).
Но Боги, благосклонные ко мне,
Отнюдь не благосклонны к Гермолаю -
Иль дали бы ему меня убить.
Мне промысел божественный открыт,
Позволивший вести вас безопасно
Победами, ничтожно малой кровью.
А что, скажите, видит Гермолай?
Любой другой вас заведёт в тупик.
Вы и двух стадий не пройдёте - скифы
Вас раздерут на части, разорвут,
Усеяв степи вашими костями.
Я вас привёл сюда, лишь я один
И уведу - когда сочту сам нужным.
(волнение в строю войска).
Хотите без меня? Что ж, пропадайте
Вслед за своим слепым поводырём
В лице предателей.
Все
Смерть Гермолаям!
Александр
Вы сами слышите за кем их выбор!?
Гефестион (поднимает камень)
Он никогда другим быть и не мог.
Да здравствует навеки Александр!
Александр
И брат богов, мой брат Гефестион!
Птолемей (в сторону)
Такой же твой брат, как и брат богов.
А я не признан ни отцом, ни братом,
Хоть и того, и этого люблю.
Александр (удерживая Гефестиона)
Однако, перед казнью недостойных,
Я показать хочу, чтоб и они
Увидели, как Александр любит
Своих друзей и как вознаграждает
Достойных щедрости его - не лишь
На казни щедр он и на наказанья:
Того, кто искренне и своечасно
Покаялся, я искренне прощаю
И жизнь ему дарю. Ты, Эпимен,
Моею властью, данной мне богами,
От казни избавляешься. Клянусь,
Ни тени зла, ни тени недоверья
Впредь не питать к тебе.
Эпимен (простёршись у ног царя)
Я недостоин
Доверья твоего, великий царь!
Сострат
Ты недостоин ничьего доверья!
Зпимен
Вина моя воистину безмерна,
Как и твоё великодушье, царь.
Увидев, как любезен ты богам,
Как жизнь твою они оберегают, -
Хоть видел это я не первый раз, -
Я осознал, насколько я ничтожен,
Как мелок в самомнении своём,
Что я на жизнь твою имею право,
Что я тебе судья! Я вдруг прозрел!
От ложного величья и амбиций
Избавлен: не слуга над властелином,
А властелин над слугами судьёй
Поставлен свыше нашими богами.
Я в смысл наук Гефестиона вник.
Отныне я, как самый недостойный
Из слуг твоих, но всё-таки слуга,
Богам в угоду и умом, и сердцем
Последний раз навеки присягаю
Тебе, царь, в верности. (встаёт)
Я счастлив тем,
Что вовремя преодолел свой страх,
Покаявшись и заговор раскрыв,
В который дал себя втянуть...
Александр
На этом
Довольно, Эпимен. Ты, Еврилох,
Получишь пятьдесят талантов в дар
В придачу к безраздельному владенью
Имуществом богатым Тиридата.
Еврилох (простёршись пред царём)
Царь, высшая награда для меня -
То, что ты жив, что управляешь нами,
И то, что слышу я, хотя, признаюсь,
В такую щедрость верится с трудом.
Но где царь сам и бог, возможно всё.
(поднимается Еврилох)
Александр (в сторону)
Такая щедрость – вовсе не от сердца,
По принуждению, чтоб рвенье слуг
Направить к услужению царю,
А не его врагам. А чем ещё
Могу купить я преданность и рвенье? -
Лишь щедростью, деньгами. Нет друзей:
Все кончились, все вышли, все остались
В моём далёком безвозвратном прошлом.
Есть только слуги у царя, а слуги,
Тут Птолемей мой прав, лишь продают
Царю свои услуги и готовы
Продаться всякому, кто больше платит. (вслух)
А что до Птолемея с Леоннатом...
Птолемей (простёршись у ног царя)
Неужто, царь, и дружбу, что годами
Проверена, и преданность мою
Измерить хочешь ты вознагражденьем?!
Неужто, царь?! Спасая жизнь твою,
Неужто я самим спасеньем жизни
Уж не вознаграждён?! Какой же я
Ещё могу награды ждать за счастье
Спасти ту жизнь, что несоизмеримо
Ценнее наших жизней?! Вечен будь!
Я дружбы долг исполнил и горжусь,
Как высшею наградой, тем, что боги
Меня избрали в нужном месте быть,
И в нужный час, и жизнь твою спасти,
Хоть знаю - ей ничто не угрожало,
Поскольку под эгидою богов
Она и сами боги ей защита.
Леоннат
(простёршись рядом с Птолемеем)
Царь, Птолемей сказал за нас обоих:
Стать сотером царя тогда лишь честь,
Когда сопутствует ей бескорыстье.
И что награды означают там,
Где смерть Дамокловым мечом разящим
На волоске висит над головой?
Александр
(поднимает Птолемея и Леонната)
Примите благодарность Александра
Порукой вечной дружбы к вам.
(обнимает их) Философ,
Ты, Калистен, пребудешь под арестом
За свой язык. Из клетки поучай
Мальчишек, чтобы видели, что ждёт
Всех подстрекателей. В ней и живи,
Пока я не решу твою судьбу.
Что до изменников, пусть их побьют
Пажи из их когорты. Я не вижу
Чем могут смыть ещё они с себя
Позор и подозренья. Суд окончен.
Калистен
Зевс покарал меня за преступленье,
Свершённое тобою против Клейта,
Какое я помог тебе смыть с рук,
Бесстыдно оправдав. О, мой учитель,
Ты тоже виноват – из-за тебя я
В капкан тирана, в клетку угодил.
Проклятие – и только. Я, философ,
Спасением другого увлечённый,
На собственной попался болтовне,
А ты тогда в спасении нуждался
И оправдании - как и теперь,
Стыд философии! Позор навеки!
Убийство Клейта оправдав, я дал
Тебе согласье на своё убийство.
Тот адвокат, который защищая
Преступника, готов взять на себя
Его вину, сам сядет за него.
Свидетель главный твоего позора
И малодушья должен умереть,
Чтоб расцвела пышней твоя гордыня.
Александр
Ты не философ, а глупец. Чтоб я
В твоих нуждался оправданьях?! Ты
И сам не веришь в то, что говоришь.
Птолемей (в сторону)
Не надо даже ясновидцем быть,
Достаточно быть просто Птолемеем.
Итак, что мы имеем в результате? -
Как я и думал, то была игра,
В чём он не убоялся перед всеми
Сейчас признаться. Но я вижу то,
На что разумней закрывать глаза,
И знаю то о нём, чего не должен.
Я начинаю сам себя бояться:
С подобным пониманием вещей
Мне следовало быть выше ростом,
Иначе мой язык когда-нибудь
Меня на голову укоротит.
Александр
Похоже, все уже наговорились.
Побейте их. Хотя, ещё два слова:
Хоть Дарий был не лучшим из царей,
Хоть он и осквернил цареубийством
(Не в битве, а исподтишка и в спину)
И сан, и трон, и самого себя,
Он всё же царь законный, посягнувший
На жизнь врага империи, а Бесс
Убил царя, какому присягнул,
Чтоб незаконно посягнуть на трон.
Вот почему по смерти Дарий мною
Был предан погребению с почётом
В Персиде, усыпальнице царей,
Как представитель царственного рода,
Каким являлся род Ахеменидов,
А Бесс казнён был как цареубийца,
Клятвопреступник и прелюбодей.
Вы знаете, каким он был подвергнут
Жестоким пыткам - по законам персов.
(заговорщикам)
Вы заслужили худшего, но вас
Всего-то навсего побьют камнями,
Как греков. Жаль, что вы не персы,
А то б вас посажали на колы;
Ещё с живых содрали бы с вас шкуры,
Колесовали б и четвертовали,
Лишив пред этим глаз, носов, ушей...
И вы меня посмели упрекнуть
В каких-то преимуществах для персов?!
Бесс посягнул на жизнь царя, который
Имея в силе превосходство, сдал,
Лишь из-за неспособности своей
И трусости, войну, в которой он
Казалось, обречён был на победу.
А вы?! Вы посягнули на царя,
К бессмертию приведшему вас - славе!
Прославил, как никто и никогда
Не прославлял вас и уж не прославит!
Вы хуже Бесса! Все вы - Геростраты!
На теле славы собственной позор
И несмываемая грязь! Уроды!
Вы сетовали, что у перса, мол,
Все привилегии пред греком. В чём?!
Не в том ли, что казнят их по-персидски,
А вас по-гречески?! А очень жаль... (всем)
Мы не воюем не из-за меня,
А из-за вас: вы так разбогатели,
Что двигаться не можете, а бросить
Свои богатства ради войн и славы
Вам жаль. Вас больше слава не влечёт.
Вся ваша слава - жёны и богатства.
Вы скажете: ты в роскоши сам, царь,
Погряз как все; и даже больше всех -
Ведь доли наши с царской не сравнятся...
Вот вам ответ мой! Факел мне! За мной!
(Александр подпаливает свой шатёр).
Вот вам и все богатства, что висят
Колодками на шее и руках,
Во прах обращены. Ваш царь свободен
От непотребной роскоши, что нам
Мешает в продвиженье к высшей цели.
(юноши из пажеской когорты забивают
заговорщиков камнями; все с факелами
в руках подпаливают шатры).
Александр
Теперь мы снова армия! Вперёд!
Вперёд за славою! Вперёд к победе!
Птолемей (в сторону)
Как ловко он использовал подсказку!
И как он точно подобрал момент!
Часть IV
Акт I
Сцена I.
(Индия, у стен Сангама; Александр,
его полководцы, строй армии).
Кенос
Пора остановиться, царь. Мы раньше
Таких чудовищных потерь не знали.
В кровопролитнейших сраженьях Дарий
Не наносил урона и на треть
Того, что выпал нам у стен Сангама.
Почти такое же число людей
Утратили в Пенджабе мы. Царь Пор
Был знаком от богов остановиться.
Но не потери в битвах всех страшней:
Ряды бойцов редеют каждый день
От никому неведомых болезней…
Ты не увидел этого, не понял...
Что сделалось с глазами Александра?
Неужто, ты не видишь, что тебе
Мы больше не помощники? Ты - бог,
А мы всего лишь смертные, мы - люди;
Нам страшно, мы устали. Восемь лет
Ты за собой нас водишь по пустыням,
Зверями населёным и врагами!
Уже и боги против; из богов
Один лишь ты за нас; а если боги
За нас, тогда один ты против нас:
Они остерегают нас от смерти,
А ты безжалостно ведёшь на смерть.
Священная война завершена
Победоносно! Так, как и не снилось!
Ни Дария нет, ни его державы,
А мы всё бродим по степям безводным,
Как проклятые! Может быть, наш царь,
Ты заблудился?
Гефестион
Кенос, ты наглец!
Александр
Нельзя нам отступать! Вам невдомёк:
Лишь я остановлюсь, враги, прикинув,
Что Александр выдохся, начнут
Нам угрожать войной со всех сторон..
Так иль иначе - войны неизбежны.
Они придуманы не мной, не вами, -
Не нам и упразднять законы войн.
В разгар войны нельзя остановиться.
Где продолжать её: тут или дома
С соседями? Победами своими
Держу их в страхе и узде я. Если,
Достигнув цели, поверну назад,
Склонятся предо мною все враги:
Мой трон незыблемым в веках пребудет,
А с ним и Македонские границы.
Но если только поверну домой
Сейчас, послушав вас, я потеряю
Влияние на всех; придётся снова
Со всеми драться, утверждая власть.
Десятки лет кровопролитных войн
Я получу взамен той, что осталась
Едва незавершёной до конца.
(по знаку Кеноса восемь воинов
выходят из строяи обнажаются,
демонстрируя свои раны и увечия).
Кенос
Взгляни! Чего ещё ты ждёшь от них?
Александр (срывая с себя одежды)
Взгляни и ты! И вы! Взгляните все
На раны Александра! Есть такой
На ком их больше, иль за чьей спиной
Я прятался от вражеских мечей,
Пусть встанет предо мною - и тогда
Я прекращу поход! Вы все заелись!
Зачем же рисковать своею шкурой,
Когда всё есть?! Идите все назад,
Обратно в Грецию, и расскажите,
На посмеянье Демосфену, как
Вы своего покинули царя,
Что славу Греции принёс навеки,
На произвол судьбы среди врагов!
Вам будут аплодировать Афины!
Вам будет Персия рукоплескать! -
А Агис в конюхи к себе возьмёт.
Вы сделали то, что и все вместе
Враги мои не в силах были сделать.
(уходит в свой шатёр).
Гефестион
Чего вы добивались и добились?
Птолемей
Дипломатично - нечего сказать.
Так и до Клейтоса подать рукой.
На ваше счастье он ещё был трезв.
Гефестион
Пойдём к нему?
Птолемей
Мне жить не надоело!
Ты смерти ищешь? – ну, тогда иди.
Гефестион
А ты, Неарх?
Неарх
Какой смысл рисковать?
Ведь голова у каждого одна.
Что скажешь, Кенос?
Птолемей
У него голов,
По выступленью судя, больше трёх -
Раз трёх не жалко.
Кенос
Я уже, как Клейт,
Наговорил на смертный приговор;
Неясно лишь, чем вызвана отсрочка.
А вы зайдите. Может, вы его
Вернёте в мир. Он должен осознать
В своём величии, что и великий
Один - не воин в поле. Он - никто
Без армии, без каждого из нас.
Птолемей
Ты сам на землю опустись. Сегодня
Ты слишком высоко уж залетел.
(Гефестион, Птолемей, Неарх
входят в шатёр Александра).
Кенос
Меня на землю есть кому вернуть,
А кто вернёт его?
Пердикка (Кеносу)
Не попадайся
Ему ни под руку, ни на глаза.
Держись в тени. Отныне ты в опале.
Кенос
Я действовал как мы договорились -
Не от себя, от имени нас всех.
Пердикка
Поэтому мы за тебя в ответе.
(возвращаются Неарх,
Птолемей, Гефестион).
Кенос
Он не попродырявил вас ничем?
Гефестион
Уж если он тебя не насадил
На вертел, словно жертвенного овна,
То нас...
Птолемей
Он продырявить мог за то лишь,
Что головы твоей не поднесли мы
Ему на блюде с золотой каймой...
Пердикка
Что царь сказал?
Неарх
Сказал? Нет, ничего...
Гефестион
Он просто выгнал нас без всяких слов.
Птолемей
Без слов, но не без бранных выражений.
Селевк
Что делать?
Птолемей
Всё, что можно было сделать,
Уж сделано. Теперь осталось ждать
Ответных мер. Со дня убийства Клейта
И боги не возьмутся предсказать
Его поступки. Ясно лишь одно:
Нам ничего не ясно, как всегда;
Мы как всегда бессильны перед ним;
И как всегда обречены лишь ждать
Развития событий, что зависят
От прихотей его. Таис Афинской
Под силу большее, когда заходит
Речь о влиянии на поведенье
И прихоти его, чем всем нам вместе.
Неарх
Похоже, в этот раз и он пред нами
Бессилен так же, как и мы пред ним.
Птолемей
Да, это утешает: меч не рубит,
Копьё не колет никого... тупик...
Пердикка
Ну, значит, можно распустить солдат. -
Всем разойтись!
Птолемей (в сторону)
Как сможет Александр
Впервые проиграть? За Аристандра,
Вот за кого он должен ухватиться,
Чтоб без урона царской чести выйти
Из тупика, в какой мы угодили…
Неарх
А, может, в самом деле пусть Таис
Пойдёт к нему в шатёр?
Птолемей
Её не жалко –
Так, что ли? Царь едва ли в подходящем
Для развлечений с нею настроенье.
Гефестион
Что скажешь?
Таис
Не сегодня и не я…
Сцена 2.
(Там же, шатёр Александра;
Александр один)
Александр (снимает шлем)
Ещё и этот их индийский шлем!
Я не могу в нём думать и дышать!
В нём вызов мне, проклятие моё
В ответ на вызов, брошенный Богам!
(швыряет шлем в угол шатра;
входит Аристандр)
Александр (в сторону)
А вот и их посланец с приговором
Мне, богу-самозванцу, от богов,
Что не нуждаются в провозглашенье.
Я - попросту игрушка в их руках,
Такая ж, как и все. (Аристандру)
Настало время
Для хитростей. На них сегодня я
С особенной надеждой уповаю,
Попав в тупик. Моё слепое стадо,
Не то, что цели, даже и пути
Не видящее, стало, возроптав,
Что слеп их поводырь, и их ведёт
В неведомое ради ничего.
Не знавший поражений Александр
Не может уступить слепой толпе,
Не может пораженье потерпеть
От собственной же армии!
Аристандр
Досадно,
Нелепо, царь, но воле Провидения
Перечить бесполезно. Примирись -
И неповиновение толпы
Себе на пользу оберни. Уж лучше
Им уступить, чем рано или поздно
Поверженным на поле битвы пасть.
Вернись домой непобеждёным, царь.
Возможно, боги так от пораженья
В войне дальнейшей ограждают нас.
Того хотят всевидящие боги,
Что с нами происходит.
Александр
Знаю сам.
Аристандр
Ну, если знаешь сам, то выполняй,
А иначе всевидящие боги
Изменят отношение к тебе
И будут так же впредь неблагосклонны,
Как были благосклонны до сих пор.
Александр (в сторону)
С недобрым намерением мне шлем
Подсунули, да и в недобрый час.
Иль то не шлем богов, иль я не бог?!
Иль оба мы не то?!… (вслух)
Я уступлю,
Но не слепой толпе, не тем, кто был
Ещё вчера непобедимой силой,
Великой армией, благодаря
Лишь мне и больше никому другому!
Ты понял всё?!
Аристандр
Чего ж тут не понять?
Не первый раз. Всё сделаю как надо.
Александр
Толпа предателей! Почти дошёл!
Почти осуществил свою мечту!
И вдруг - из-за чего?! - покинуть всё
За пол шага до достиженья цели!?
Аристандр
Была ль осуществима та мечта
И достижима ли? Богам виднее.
Зачем тебя, любимца своего,
Они б остановили? Не ропщи.
Безумно и бессмысленно толпе,
Которая в тебе признала Бога
И всё-таки бунтует, предъявлять
Божественное волеизъявленъе.
На большее, чем для тебя готовы
Они свершить, безумны упованья.
Ты утвердишь в них послушанья дух.
Повиновавшись и беспрекословно
Велению богов – как царь и бог.
Противоборствуя им, ты утратишь
Достигнутое. Пусть толпа слепа,
Но ты же не слепой и ясно видишь:
Она не повинуется тебе,
Она уж воспротивилась.
Александр
Я знаю,
Что в этот раз придётся уступить;
На них влияния не возымеет
Сегодня и прямая воля божья,
Что будет не в согласье с волей их.
Признать её придётся. Только так
Я, проиграв, всего не проиграю.
Но даже их, предателей своих,
Я не предам. Я их люблю, старик.
Мы вместе славные дела вершили.
Естественно, что я сильнее их;
И первым слабый сдался: то беда,
А не вина, старик; их сил хватило
Почти до самого конца... почти -
Но до конца-то их и не хватило...
«Зерну труда необходима влага
Взаимности - иль высохнет оно. -
Такую мудрость миру дал Восток. -
Поток лишь устремившихся несёт.
Где нет сотрудничества - там приказ
Стреле подобен, что пускают в цель
При встречном ветре». Надо вызывать
Сотрудничество не в поступках только,
Но и в мышленье. Аристотель прав!
Был смысл сюда идти не для побед,
Но для познанья и обогащенья
Духовного! Но чувствую, что в мир
Я этот не вступил; я перед дверью;
Открыл её и, не вступив, уйду.
Иди и объяви им: Александр,
Зла не держа ни на кого из них,
Готов признать божественную волю
И ждёт от них того же. Завтра боги
Укажут - двигаться ли нам вперёд,
Иль время убираться восвояси,
Домой, туда, откуда и пришли.
Скажи, пусть будут и они готовы
Внять воле небожителей.
Аристандр
Скажу.
Александр (в сторону)
Какой в провозглашенье богом смысл,
Коль я для всех остался человеком?!
Так объяви им, чтоб не догадались,
Что наш отход домой был обговорен
И предрешён.
Аристандр
Им это безразлично.
Они хотят лишь одного: домой
Любой ценою - или быть беде.
А что касается твоих друзей,
То Птолемей сам подходил ко мне
С подобным предложеньем и шутил
По поводу гаданий и пророчеств
Моих, какими Македонский трон
Я утверждал, и я же сокрушу.
Я говорю к тому, что те, кому
Положено про это знать - уж знают.
Возможно, знают и не лишь они.
(уходит)
Александр
Ещё одна проблема - Птолемей!
Всевидящее око Птолемея!
Что знают все, то знает Птолемей,
Что знает Птолемей - никто не знает.
Но я-то должен знать, что знает он!
И знает ли? Он, без сомненья, друг,
Но то, что он и знает, и таит,
Не слишком много ли для Птолемея?
Отец пытался отдалить его.
Ведь ни Гефестиона, ни Неарха,
А именно его. Что знает он?
Чем для меня он может быть опасен?
Чем, собственно, опасней остальных?
Напрасны страхи и предосторожность.
Он там и тут доказывает мне
И дружбу, и любовь. Он опекает
Как брат меня. Назойливо, как Клейт,
Но безраздельно преданно. И он,
Как Клейт, не раз уже меня спасал.
Так неужели прежнюю ошибку
Я снова повторю и Птолемея
Вослед за Клейтом... Лучше отдалить,
Пусть обижается, но пусть живёт...
Мой друг, брат названый не может,
Как Клейт, пасть от моей руки, хотя…
Не лучше ли оставить всё, как есть?
Ну пусть себе он знает то, что знает,
Бурчит под нос - вреда мне в этом нет.
Сейчас дела важней есть у меня:
Меня не любят больше, мне не верят,
За мною не идут, мне прекословят.
А лишь вчера казалось: смысл бурлит
И бьёт через края бездонной чаши
Божественного бытия! Нектар
Весь расплескался. Остаётся спиться?!
Неужто, вправду изначально было
Всё лишено какого-либо смысла,
И лишь иллюзия питала мозг?!
Неужто, неминуемо все крахом
Обречены деяния людские
И жизни их оканчиваться?! Боги,
Зачем вы возвеличили меня,
Чтоб так унизить на глазах у всех!?
Любой в конце всё должен проиграть
И возвратить всё, чем был наделён.
Уйти ни с чем, как и пришёл ни с чем -
Вот смысл, в себе лишёный смысла.
Бессмысленность всего! И только в том,
Вся мудрость, что и ни к чему она,
И нет её, и не было вовеки;
Что лишь самообман ведёт нас к цели,
Выдумывая всё - и путь и цель.
Самообман?! Но что тогда реальность?
Крушение мечты, возврат надежд
К началу всех начал, к пустому месту,
К началу жизни и её отсчёта -
Но без иллюзий прежних и без сил
Пройти вторично тот же самый путь...
Мной движет лишь инерция; она
Не лишь телам, но и умам присуща…
И если я не властен над собой,
И не способен сам остановиться,
Тогда меня должны остановить
Другие - будь то смертные иль Боги.
Сцена 3
(На берегу Гидаcпа; Александр,
его приближённые; строй армии;
в центре Аристандр рассекает
на алтаре жертвенного овна).
Аристандр
О боги! Видите?! Насколько явно
Даётся свыше нам то, что нас ждет...
Трагедия! Смотрите! Желчь разлита
По всем протокам внутренним; везде
Стигматы неудач и пораженья...
Лишь путь назад, вот тут, ещё открыт.
А сердце, кровь и печень почернели.
Птолемей (в сторону)
Хотел бы знать я, чем он опоил
Безвинное животное... А чем
Опаивали нас все эти годы,
Чтоб мы послушней стада шли?…
Селевк
Бесспорно,
Все признаки крушенья налицо.
Кенос
Вы видите?! Нам дальше нет пути.
Я оказался прав, я не безумец,
И не наглец - так боги говорят.
Гефестион
У нас есть царь, и всё решает он.
Аристандр
Решают только боги. Стынет кровь
При виде этих предзнаменований.
Мозг также чёрной кровью поражён -
Мы не способны здраво рассуждать
И принимать решенья. Остаётся
Внять воле вышней - или крах всему.
Вы видите? То нас предупреждают:
Мы все погибнем - ни единый орган,
Никто из нас не выживет; к спасенью
Один лишь путь у нас - домой назад.
Царь, умоляю, внемли, отступись,
Иль ты погубишь и себя, и всех.
Александр
Ещё ни разу в жизни Александр
Не прекословил своего отца
Благой, священной и всевышней воле.
(возгласы ликования в войске).
Аристандр
Поражены все внутренности. Нас
Спасёт лишь полное повиновенье
Всевышней воле. Истинно вещаю:
Вас к неповиновенью сами боги
Подвигли, возмущая волю в вас,
Чем дали повод обратиться к небу.
Вы невиновны в бунте. Невиновны!
Царь вас простит, и он уже простил.
Наш царь нам самый добрый подаёт
Пример повиновения бессмертным
Богам, царю. Наш царь – Зевесов сын...
Как Александр послушен Олимпийцам,
Так будьте вы послушны Александру.
Александр
Поход окончен. Я даю вам слово,
А слово Александра нерушимо.
В знак окончанья этого похода
Здесь в Индии, на берегу Гидаспа
Двенадцать каменных колонн очертят
Границу Александровой империи
И обозначат место окончанья
Похода, что не удалось окончить,
И навсегда затопленных надежд -
Предела как в познании достигнуть,
Так и в объединении всех стран
Единою империей добра.
(ликование, переходящее в унылый вздох).
Я благодарен вам: что было в силах,
Вы сделали; того, что выше сил,
Я был не вправе требовать от вас.
Об этом и напомнили мне боги.
Вины в том вашей не было и нет.
Я просто вас загнал; и сам я загнан.
Так вот, построим на Гидаспе флот,
Необходимый нам для возвращенья -
И в путь. (в сторону)
Вернёмся южными морями.
Таким маневром я свою мечту
Исполню - я достигну океана,
Конца земли. Не так, как я хотел,
Но всё-таки достигну. (вслух)
Поручаю
Критянину Неарху строить флот
И подобрать команды на суда.
Он и возглавит флот. Я назначаю
Его навархом... Птолемея я
Над всей империею назначаю
Начальником...
Птолемей (Неарху и Гефестиону)
Он словно распрощаться
Решился с нами.
Александр
Кратер поведёт
Одну часть сухопутных войск по правой,
Ну а по левой стороне Гидаспа
Вторую часть его заклятый друг
Гефестион: так я спокоен буду
За вас обоих. (смех)
Неарх (Птолемею)
Ты, пожалуй, прав.
Гефестион (Неарху и Птолемею)
Молчите оба! (громко)
Кратер пусть идёт
В обратном направлении, в Аид,
Куда угодно! С кем пойдёт сам царь?
Не с ним же!?
Александр
По реке, как раз меж вами.
Гефестион
С Неархом? Почему, царь, не со мной?
Птолемей (Гефестиону)
Царю мил тот, кто меньше говорит.
Александр
За дело. За лесами для судов
Придётся отправляться к Гималаям.
Там, мне сказали, есть что нужно нам.
Немедля снарядите экспедицию.
Неарх, в твоих руках и флот, и время.
Не мешкай. Уходить, так уходить,
Пока не передумал. Разойдись!
Птолемей (в сторону)
Ты смерти приближение почуял
И уступил нам, чтобы нас спасти.
Ты хочешь сам успеть нас увести
Обратно в безопасные места
На родину, как сам привёл сюда.
Амон изрёк свой приговор и ты
Безоговорочно принял на веру
Слова Амона, до сих пор ни в чём
Не обманувшего твоих надежд,
Амбиций и уже столь близкой смерти.
Ты неспроста уступчивым стал, брат:
Увидеть Грецию, мать, Стагирита
И усыпальницу отца - всех снова,
В последний раз, и уж потом уйти
Ещё надеешься. Как много в силах
Ты сотворить, преодолеть! Но если
И Провидение ты проведёшь. -
Я примирюсь, что мы, увы - не ровни,
И ты не брат мне; что ты - Зевсов сын.
Сцена 4.
(У крепости на окраине пустыни Тар,
в стране Мали; под её стенами -
армия Александра; на её стенах –
защитники крепости).
Александр
Пусть даже это мой последний бой!
Пусть даже боги отреклись от нас!
Пусть даже?! (в сторону)
Более, чем очевидно:
Со дня погибели бедняги Клейта
Злосчастной от меня все отреклись...
Я предан армией. Поход окончен.
Чем дальше продвигаемся, тем хуже;
Арей буквально косит нас: победы
Так дорого мне стали обходиться,
Что лучше бы мне обойтись без них.
Ничем непримечательную крепость,
Одну из сотен на моём пути,
Взять не могу!? Но я не отступлюсь
Всем вопреки богам и их знаменьям!
Иль я не Александр, не Зевсов сын!?
(поднимается по штурмовой лестнице
на крепостную стену; спрыгивает на
верхнюю часть сцены; за ним успевают
лишь Леоннат и Певкетос; лестница
подламывается).
Птолемей
Царь в крепости один! Тараны в ход!
Хоть лбами, но разбейте мне ворота!
Там смерть, скорее! Лестницы к стене!
(защитники крепости
сбрасывают лестницы).
Вперёд за мною! Трусы! Негодяи!
Чего боитесь? Смерть уже пришла!
Погибнет Александр, все мы - трупы!
Иль вы надеетесь, что вам удастся
Его хоть на мгновенье пережить?!
(на стенах крепости Александр,
Леоннат и Певкетос сражаются с
превосходящими силами противника).
Александр
Ко мне, герои Греции? Где вы?!
Перевелись! Неужто, смерть моя
Им безразлична, боги? Я погибну -
И им погибель. Кто их отведёт
Домой, как обещал я? Боги, кто?!
Нет, не карайте всех из-за меня.
Все отвечать за одного не могут.
Я был поставлен отвечать за всех,
С меня и взыскивайте. Дайте только
Их отвести домой, как обещал.
(падает, пронзённый стрелой в грудь).
Леоннат
Прикрой его щитом. Скорей, Певкетос!
На помощь греки! Александр в беде!
(Певкетос прикрывает Александра
щитом Ахилла).
Певкетос
На помощь, греки! Александр в беде!
Сюда! Сюда! На помошь! Все сюда!
Не дайте нам бесславно умереть!
Не запятнайте славы Александра
Непобедимого в последний день!
(падает раненый; Леоннат
подхватывает щит Ахилла).
Леоннат
Ко мне, герои! Александр в беде!
Я не могу один от всех отбиться.
Вы воины иль бабы?! Все ко мне!
Птолемей (в сторону)
Я знаю, ты не можешь умереть.
Ещё есть время. И не так бесславно.
Зевс не допустит! Я не допущу! (вслух)
Вам всем не жить! Я рук не опущу,
Пока вас всех не перебью. Мерзавцы!
Взломать ворота! Негодяи! Трусы!
Вы и в могилах от меня тогда
Не спрячетесь! Вперёд! Продажный сброд!
Так, молодцы! В живых не оставлять!
К царю! За мною! Перерезать всех!
(первым вбегает в пролом в воротах,
за ним остальные; верхняя часть сцены).
Леоннат
Побей вас гром! Распухнуть бы всем вам!
Какие после этого вы греки?!
Предатели! Да где вы, в самом деле?!
Что происходит? Царь в беде! Сюда!
Я не могу один от всех отбиться.
Хоть кто-то отзовитесь... Птолемей!
Неарх! Гефестион! Иль я в пустыне?!
Птолемей (за сценой)
Я рядом, Леоннат! Держись, герой!
Я поднимаюсь, Леоннат! Ты слышишь?
Держись! Я памятник тебе воздвигну
Из золота во весь твой рост. Держись!
Держись! Я тут! Я рядом, Леоннат!
Леоннат
На голос, Птолемей! Иди на голос!
Скорее же! Уже нет сил! Скорее!
(входит Птолемей
во главе отряда греков).
Калеки! Черепахи! Молодцы!
(падает; греки расправляются
с защиниками крепости).
Птолемей
Всех перерезать! Леоннат, ты жив?
Ты продержался. Ты - герой. Теперь
Ты умереть не можешь.
Леоннат
Царь… врача…
Птолемей
Вниз Александра, на корабль! Скорей!
С ним будет всё в порядке, Леоннат.
Наш Александр под эгидой Зевса.
Ты лучше позаботься о себе.
Леоннат
Тогда зачем мы рисковали шкурой?
Птолемей
Вопрос хороший, жаль ответа нет.
Вы и себя ведь тоже защищали.
Певкетос, ты как? Вижу, жив. Молчи!
Не трать на разговоры силы. - Также
Несите на корабль. Найти врачей!
Немедленно найти врачей! О боги!
Не дайте мне в вас разочароваться.
(все, кроме Птолемея уходят,
унося раненых).
Я знаю, Зевс, ты дать хотел знаменье
Конца войны... но не такой ценой!
Не забирай его сейчас! Арея
Утихомирь, ведь ты верховный бог!
Не дай, чтоб ненасытный людоед, -
Которому мы жертвоприношений
За годы войн сложили на алтарь
Холмами, горами, - отнял у нас
До срока Александра. Эта жизнь
Принадлежит тебе, а не ему!
Ему и так с избытком перепало!
Коль сохранишь жизнь брату моему,
А если нет - ты больше мне не бог!
(уходит).
Сцена 5.
(Там же, шатёр Александра
на корабле; вносят раненых
Александра, Певкетоса, Леонната).
Леоннат
Займитесь Александром. Нас оставьте -
У нас царапины, не раны... Царь!
Царь умирает! Стыд! Позор богам!
Певкетос
Царь умирает!? И меня добейте:
Не уберёг... Проклятие на индов!
На весь народ!
Пердикка (входя)
Чего вы, плаксы, ждёте -
Пока он дух испустит!? Исцелить
Себя никто не в состоянье сам.
Хоть что-то сделайте. Ну, молодёжь!
Чего зря хныкать? Поверните на бок.
Все отойдите от него. Я справлюсь.
Мне приходилось раны вроде этой
Излечивать. Раз сердце не задето,
Надежда есть. Бинты сюда. Скорей!
Едва я выдерну стрелу, тотчас же
Перетяните раны да покрепче,
Иначе мы не остановим кровь.
О Боги, помогите мне! Асклепий...
Гефестион
Готово всё. Вытягивай скорее.
Но ты уверен?
Пердикка
Замолчи! Мешаешь.
Замолкните сейчас же все.
Птолемей (входя)
А где
Все лекари, когда они нужны?
Повымирали дружно?
Гефестион (Птолемею)
Тише ты!
(Пердикка отламывает острие
стрелы и вытягивает древко
из груди Александра).
Пердикка
На грудь и на спину. Живей! Живей!
Безрукие! Он истекает кровью.
Быстрей бинтуйте, крепче! Положите
Его на правый бок. Так, хорошо.
Пока придут врачи, почаще пить
Давайте воду и вино - настойка
Тысячелистника при всех раненьях
Живительна. Мы не позволим, царь,
Из-за такого пустяка тебе
Покинуть нас на произвол судьбы.
(Александру дают пить,
он открывает глаза; входит Неарх).
Неарх
Как царь?
Гефестион
Открыл глаза. Он будет жить?
Пердикка
Наш царь - привыкший к ранам воин.
Он сильный, очень сильный человек,
Сильнее всех, кого встречал я в жизни.
Гефестион
Он не умрёт?
Александр
Когда бы я и умер,
Твой голос, мой Гефестион, меня
Вернул бы из Аида. Птолемей!
Где Птолемей?
Птолемей
Где мне ещё быть? Здесь.
Александр
Я слышал голос твой. И ты опять
Поспел на помощь мне. Ты словно знал.
Ты знал опять. (в сторону)
Всё это очень странно.
Ты знаешь всё, всегда... Но почему?...
Ты знаешь слишком много… (вслух)
Что за шум?
Неарх
Солдаты рвутся на корабль. Они
Нас попросту потопят, если мы
Царя живого не предъявим им.
Александр
Я сам себя им предъявлю, Неарх.
Вы только помогите мне подняться.
Пердикка
Царь, это сумасшествие.
Александр
Я был
Всегда таким, немного сумасшедшим,
А временами даже слишком, чтобы
Вы не заметили. Так. Поднимите!
Я - царь, вы - слуги. Исполнять приказ!
(Александру помогают встать на ноги).
Филипп Акарпанец (входя)
Немедля уложить его! Сейчас же!
Что здесь творится? Александр, опять
Ты распоясался.
Александр (идёт к выходу)
Молчи! Я должен
К ним выйти. Я их царь. Они хотят
Меня увидеть. Кто имеет право
Им это запретить - какой-то врач?!
Решают только боги; врач - не бог.
Филипп Акарпанец
Когда ты болен, для тебя врач - бог.
(уходит Александр).
С таким царём на пару садоводством
Сподручней было б заниматься мне,
Выращивая асфодель: я с белыми,
Он с жёлтыми цветочками - едва бы
Мы складывать к могилам успевали
Их для упокоенья мертвецов,
По нашей с ним вине туда сошедших...
Птолемей
Содействию, целитель, не вине…
(выходит)
Филипп Акарпанец
Как может он жалеть других, когда
Он так безжалостен с самим собою?
Сцена 6.
(Там же, на берегу; Александр сходит
с трапа корабля, садится на коня
и проезжает перед строем войска).
Пердикка
Какое мужество!
Филипп Акарпанец
Самоубийство!
Мальчишество и дурость, за какую
Расплачиваться всем...
Птолемей (в сторону)
Какой актёр!
Сейчас он мог бы вновь заставить всех,
Забыв усталость, страхи и раздоры,
Начать поход сначала. Но ему
Сейчас и самому не до походов.
А прежде, чем он будет к ним готов,
В нас пыл, угаснув, станет вновь золой.
Гефестион
Великий Зевс! Он держится в седле
Одной несокрушимой силой духа!
Как держится!
Птолемей
Туда же. Не накаркай!
Неарх
Воистину велик! Непостижимый!
Александр (солдатам)
Прощайте все. Идите отдыхать.
Я вас измучил. Ну, да, ничего.
Я ведь и сам измучен. Не со зла
Я с вами так... Я вас люблю безмерно,
И счастлив буду жизнь отдать за вас,
И жить для вас; и ради вас я выжил -
Без жалости к себе и страха. Верьте!
Я с вами не жесток, но я такой,
Какой я есть, божественно жестокий.
Вам остаётся лишь принять меня
Таким, какой я есть, как я вас принял.
Да, мы измучены. Но, ничего:
Идём домой. Там ждут покой и мир.
(сходит с коня и восходит на корабль).
Кенос
Кто больше любит: мы его иль он нас?
Почти убит... садится на коня,
Чтоб, успокоив нас, вселить в нас силы.
Птолемей (в сторону)
Ещё одна услуга во спасенье -
И он мне не простит, как не простил
Их Клейтосу. Он слишком мне обязан,
Чтоб продолжать любить так, как любил.
Кенос
Не знаю: то ли истощенье точит
Смертельною заразой изнутри
Дух ослабевший, то ли мучит совесть
За то, что я поддался малодушью
И взбунтовался, то ли боги так
Меня карают. Думал, это признак
Величия и силы - в полный рост
Не убояться встать перед царем...
А истинная сила - вот она:
В способности унизиться пред нами
До послушанья. Ради нас он смог
Смертельно раненый сесть на коня...
Я ж для него не смог перетерпеть
И малого - на то ведь он и царь,
А я слуга... он прав и тут, конечно,
Как прав во всём... уже почти дошли.
Пути на месяц или два осталось,
А мы сошли... он ради нас сошёл...
А мы... мы эгоисты... и за это
Меня наказывают боги... (падает).
Кратер
Лекарь!
Врач
Что тут случилось?
Кратер
Он, наверно, ранен.
Врач
То рана внутреннего свойства, Кратер.
Он умирает. Это истощенье...
Погас огонь в нём.
Кратер
Сжёг себя всего,
Восстав на Александра.
Врач
Жизнь уходит.
Стрела пронзила лёгкое царю,
По-счастью, сердце миновав; а эти
Нас поражают прямо в мозг и сердце.
Число таких как Кенос жертв уже
Превысило давно и многократно
Потери, понесённые в боях…
Мы вымираем от перерасхода
Отпущенного нам запаса сил…
Мы войнами истощены настолько,
Что всякие болезни пристают
К нам, не встречая в нас сопротивленья.
Мы стали воинством больных людей,
От рядовых бойцов до полководцев,
С великим одержимым во главе…
Кратер
Так он умрёт - таков диагноз твой?
Иль он один для всех без исключенья?
Мы все обречены – так, что ли, лекарь?
Врач
Нет, это вероятнейший исход,
Фатально неизбежный, беспощадной,
Неизлечимой внутренней болезни,
Что перенапряжением всех сил
Иначе можно было бы назвать.
Снесём его к Филиппу-Акарпанцу;
Возможно, что-нибудь удастся сделать.
(солдаты и врач уносят Кеноса)
Кратер
Не те уходят.
(проходящему мимо Гефестиону)
Но наступит час
И для тебя - не всё ж тебе других
Спроваживать.
Гефестион
Я уступлю тебе
Дорогу первому туда.
Кратер
Нет, Боги
Такого не допустят. Ты - причина
Ухода многих. Так уйди ж и сам!
Неарх (проходя, Кратеру)
Ты, может, ранен в голову? Пора уж
Тебе сменить иль тему, иль предмет.
(уходят все).
Акт II.
Сцена I
(Индия, тропа через лес у р. Синдху;
спящий йог; входит Александр
с приближёными во главе армии).
Птолемей
Гарпал, с казною пойман, государь.
Что делать с ним прикажешь?
Александр
Что ещё?
Слух о моём ранении разросся
Настолько, что меня похоронили…
Он счёл казну ничьей и взял себе…
Гефестион (Птолемею)
Не раздражай его. Казнить Гарпала
Ты мог и, не докладывая, сам.
Александр
Кто облачён в доверие царя,
Не смеет предавать его. Пятно,
Пока он жив, на всех его друзьях.
Гефестион
Со дня последнего раненья больше
Царь отдал времени гимнософисту,
Чем лучшим из своих друзей и слуг.
(Александр проезжает вперёд)
Птолемей (Гефестиону)
Ты лучший тем лишь, что один остался.
Что можешь дать ему ты, например?
А он спешит постигнуть мирозданье.
Ни в чём он не довольствуется малым,
Как ты иль я. А что такое мало
В его масштабе? - менее, чем всё,
Как много бы ни заключалось в нём.
То не хандра. Он потерял возможность
Пройти до самого конца земли
И возместил её познаньем мира
Доступным способом, общеньем с теми,
Кто знает больше, иль мог видеть то,
Чего не видел сам он. Мы же с вами
И знаем да и видели лишь то,
Что знает он, что видел сам. Гомеру
Слепому уподобился наш царь:
К тому, чего лишён он навсегда
Не по своей вине, помимо воли,
Он обрашает дух свой...
Неарх
Значит, с нами
Ему неинтересно?
Птолемей
Всё проходит...
Ему без нас, нам без него - никак;
Но в философских диспутах он ищет
Тех, у кого он мог бы поучиться
Предметам высшим. Он, заметить надо,
Уподобляется тем мудрецам,
С какими жизнь его сводила.
(в сторону) Если б
Победы все, и все богатства мира,
И мудрость изречённая могли
Земные сроки продлевать... Увы...
Александр
Из всех стран завоёванных край индов -
Край самый странный, необычный. Он
Всем поражает: тут не боги сходят,
А люди к ним восходят. Аристотель
Узнает много нового. Он ждёт
И не обманется! Как бился Пор!
Вот царь и смелостью, и обхожденьем.
Куда там Дарию?! Он тенью тени
Царя такого недостоин быть.
Здесь всё не так. Калинас, объясни,
Ты сведущ, ты мудрец: кто это там
Спит прямо посреди лесной тропинки?
Какой-то нищий…
Калинас
Нищий?! Он – богач,
Какому на земле никто не ровни:
Индийский йог, святой. Его душа
Блуждает по просторам мирозданья
Бок о бок с Богом. Он постиг Его
Всей сущностью своей и эта сущность
Слиянья жаждет со своим владыкой.
Александр
Что за страна? Животные священны,
Философы наги, бродяги - святы.
Он на пути моём лежит. Как быть?
Калинас
Никак не быть. Остановись и жди,
Пока он не прервёт сношений с богом.
Александр
Царь Александр, повелитель мира,
Обязан уступать коровам путь
И ждать, пока проспится оборванец?!
Сношений с богом?! Он же просто спит.
Иди и разбуди его. Не медли.
Калинас
Я не пойду.
Александр
Как?! Ты, такой мудрец,
Рискуешь жизнью из-за оборванца?
Калинас
Ничем я не рискую, повелитель.
Не более, чем все: он - оборванец;
Я тоже оборванец, как и он;
Он, как и я, мудрец. А хоть и нет -
Я не имею суетных желаний,
Чему свидетельствует обнажённость,
И не имею права посягать
На жизнь и на покой других существ.
Я даже мухи отогнать не вправе.
Александр
Пошлите же кого-нибудь к нему,
Кто сам себя не ущемил в правах
Настолько, чтобы почитать не вправе
Согнать его со своего пути -
Пускай разбудят: в Греции один,
Здесь этих Диогенов пол страны.
Я шагу не ступлю, когда считаться
Начну со всеми прихотями их.
Гефестион
Позволь, царь, мне.
Александр
Не велика ли честь?
Кого угодно из солдат пошлите;
Пусть пощекочет голодранцу пятки
Любым предметом поострее пальца, -
Увидите, как он засветит ими,
Едва прервёт полёт его душа.
А не сбежит, так мы его затопчем.
Калинас
Нехорошо. Ты, царь, прославлен тем,
Что чтишь традиции и не бесславишь
Обычаи других народов.
Александр
Так,
Но в данном случае я тороплюсь,
А твой обычай стал мне на пути,
Верней, разлёгся. Что же неэтичней –
Мне сон его прервать или ему
Лечь на пути у властелина мира?
(один из солдат подходит
к йогу и будит его).
Йог
В чём дело, дорогой мой друг? Ложись.
Здесь всем желающим найдётся место.
Солдат
Иди домой. Разлёживайся там.
Йог
Я так и сделал. Разве ты не видишь?
Я и пришёл домой - и вот разлёгся.
Пойми, солдат: мой дом тут; он повсюду;
Везде, где я, там и мой дом, солдат.
Солдат
Не разглагольствуй, босоногий! Встань!
Йог
Мне встать? Но почему? Мне хорошо
Лежать, где я лежу. Чего ты хочешь?
Солдат (замахивается копьём)
Вставай, не то уснёшь навек. Ты что же
Меня позоришь пред царём, бродяга?
Нашёл, чем поразвлечь себя – разлечься
Собакой на пути царя царей,
Владыки Индии, владыки мира?!
Йог
Так много титулов! Наверняка
У вашего царя не счесть достоинств?!
Александр
Там что-то интересное. Подъедем.
(все приближаются к йогу).
Солдат (йогу)
Я покажу тебе как развлекаться!
Вставай скорее! Не позорь меня –
Не то отправлю в царствие теней.
Йог (смеётся)
Позорит каждый сам себя; другой
Тебя ни опозорит, ни прославит.
Он может лишь помочь тебе понять:
Что в жизни есть позор, а что есть слава.
Солдат (Александру)
Он просто сумасшедший, государь:
Над головой копьё, а он смеётся.
Йог
Ты лишь вернёшь меня домой к отцу,
Жизнь отобрав. Я сам себя не вправе
Лишать её, а ты бы мне помог.
Александр
Пусть твой отец немного подождёт. -
Перенесите в сторону его. (йогу)
Прости меня, мдрец, я тороплюсь.
Йог
От суетливости все ваши беды.
Кто суетится, тот не видит цели,
А кто не видит цели, тот спешит
Её увидеть, путая реальность
С иллюзорными целями, как ты.
Александр
Я вижу цель, мудрец, к ней и спешу.
Йог
Ты только думаешь, что видишь цель.
Цель видят не глазами, а душой;
Полёт души ведёт к ней, а не ноги.
Ну, если ты спешишь, переноси;
Потом вернёшь туда, откуда взял,
Когда пройдёте.
Александр
Чем же это место
Тебе, друг, предпочтительней других?
Йог
Тем, что его я выбрал сам; сгонять
Меня с него - насилие. Вернуть
Не позабудешь? (закрывает глаза).
Александр
Чем ни Диоген?
Разлёгся, словно нет в лесу ни змей,
Ни хищников - а, вправду, для него
Их нет: другого бы уже загрызли.
Птолемей
Свирепей человека зверя нет;
Он от людей в леса к зверям ушёл.
Александр
Всё как-то аж до неприличья странно:
С царями управляюсь без проблем,
А вот простолюдины одолели.
Освободите путь, но не забудьте,
Когда пройдём, вернуть его на место.
(йога относят в сторону;
армия продолжает путь).
Александр (Калинасу)
Прости меня, мудрец, ты прав, а я
Опять наглядный получил урок
Того, что есть вся эта наша жизнь,
И что на самом деле в жизни ценно,
А что лишь ценится. Теперь я всё,
Пожалуй, понял...
Калинас
Нет ещё, но скоро
Я всё тебе открою до конца.
Александр
Что именно ты хочешь мне открыть?
Калинас
Что даже смехом возвращенье к богу
Нас не должно тревожить. Лишь покой.
Не радость, не печаль, а лишь покой,
Сказать иначе - умиротворенье
Должно сопровожать в последний путь,
А это может быть возможным, если
Оно сопровождает нас и в жизни.
Покой и безмятежность, государь, -
Вот высшие земные достиженья.
Достигший их живёт среди людей,
Как воплощённый бог среди богов.
Сцена 2
(На берегу Гидаcпа; Александр,
его приближённые, Калинас, солдаты).
Калинас
Теперь, великий царь, как обещал,
Настал мой час покинуть вас, уйти.
Александр
Зачем, мудрец? Куда ты вдруг собрался?
Калинас
Куда мы все придём, к отцу: пределы
Земли тесны мне. Повели сложить
Большой костёр, а на его вершине
Две-три доски пошире, чтобы лечь.
Александр (в сторону)
Страна-загадка. Или он замыслил
Свершить неведомый мне ритуал
И жертвоприношенье? (вслух)
Принесите
Пять чаш из золота и в полной сбруе
Коня ему подайте. И немедля
Соорудите для него костёр.
Калинас
Спасибо, государь. Твои дары
Вели отдать строителям костра.
Я гол, мне нечем оплатить их труд.
Александр
Вы - более чем странная страна.
Мудрец, но как же, если ты уйдёшь,
Я доберусь до вечных тайн? Кто их
Откроет мне? Я в этом на тебя
Весьма расчитывал.
Калинас
И не ошибся,
Но и ошибся. Ты постигнешь сам.
Быть может, даже всё. И всё поймёшь.
Урок даётся тем, кому он нужен.
Йог рад был своему освобожденью,
А чистый дух всегда невозмутим,
И непоколебим в своём бесстрастье.
Его не покорить, он уж покорен;
И у него нельзя отнять - он сам
Безропотно отдаст всё, чем владеет,
И даже больше - то, чем не владеет,
И многое, и многое другое...
Ему едино всё: и скорбь, и радость;
И небо, и земля; и жизнь, и смерть;
Что пребыванье в пламени огня,
Что любящей руки прикосновенье.
А радость йога может означать,
Что на земле ему не так уж сладко;
Что полной нет гармонии в душе –
Созвучия небесных струн с земными.
Александр
О нет, мудрец, невежество солдата –
Вот, что его развеселило, дух же
В покое пребывал его - я видел.
Калинас
Невежество невежд лишь веселит,
А лучшее, на что мудрец способен,
С невежеством соприкоснувшись, это
Не выказать печали; даже тени
Отбрасывают тени в царстве духа.
Прощай. Внимательно следи за мной
И, размышляя, постигай. Ты близок.
Ты очень близок к Истине. Постигни
Суть восхожденья духа: сквозь огонь
И пребывание в огне всю жизнь,
Д о окончательного растворенья
И полного соединенья с ним -
Чтоб стать единым целым навсегда
С основою и сутью всех вещей.
Всё. Поджигайте с четырёх сторон
Одновременно.
Александр
Может, это фокус?
(Калинас восходит на костёр,
ложится, подаёт знак строителям
костра; те факелами поджигают
костёр с четырёх сторон).
Александр
Не шевелится даже. Чудеса!
Огонь и дым уже объяли тело...
Пусть трубы всею мощью протрубят
Ту честь, какую Александр Великий
Величью духа воздаёт! Сократы,
Бессмертье суть и имя ваше! Боги!
Не вы ли сами ходите средь нас
И говорите нашим языком?!
(трубят трубы; неподвижное тело
скрывается в пламени огня).
О да, мудрец, я твой урок усвоил:
Сто раз великий, тысячу раз царь,
Всех стран завоеватель и народов –
Ни с чем приходит и ни с чем уходит.
Никто и ничего с собой отсюда
Не заберёт; всяк то лишь, что он есть
В величье духа; то, чего достиг дух.
Он или всё, или пустое место.
Наказ тем, кто переживёт меня:
Пусть мне уложат руки непременно
Открытыми ладонями наверх,
Чтоб видел каждый: даже Александр
Ушёл ни с чем, не взявши ничего
С собой отсюда; что пусты и руки
Владыки мира. Человек - та сила,
Какую он взрастил в себе самом,
Внутри себя, а не вокруг; не та,
Какой он окружил себя. Приходит,
Как и уходит каждый в одиночку
Из пустоты обратно в пустоту,
Не принося оттуда ничего,
И ничего не унося туда.
Птолемей (в сторону)
Я, сведущий в твоей судьбе, о царь,
В своей, увы, не сведущ. Но, однако,
Твой брат, коль он переживёт тебя,
Всё сделает, как ты того желаешь.
Сцена 3.
(Там же, шатёр Александра; Александр,
Птолемей,Гефестион, Неарх, Пердикка,
Евмен, Селевк, Кен).
Александр
Сократ - ему я верю - слышал голос,
Внушавший жить по совести, причём...
Что я хотел сказать? Что мне Калинас
Хотел сказать, да так и не сказал,
Сказав: следи за мной и всё поймёшь?
Возможно, то, что все поступки наши
Важнее нас самих, а наша смерть
Важнее жизни и ценнее, как
Венец важней, ценнее головы,
Которую венчает... значит, смерть...
А что потом? Не связано ли всё,
Что будет после, с тем, что было до?
Я думаю о смерти? Что потом?
Иль суматоха жизни - лишь преддверье
Такой как эта, смерти мудреца?
Птолемей
Я тело заберу твоё в тот город,
Что первым назван именем твоим;
В стране, тебя признавшей первой богом, Покоиться ты будешь в вечной славе
В огромном Мавзолее, в саркофаге
Из золота, свяшенным алтарём
Для всех пребудешь! Я сосредоточу
В Александрии образцы культуры
Достойные того. Царь Александр
Останется в веках как созидатель,
Исследователь, познаватель мира,
А не как разрушитель и злодей.
Александр
Ты хорошо сказал. Да будет так!
Так мог сказать лишь очень глубоко
Проникший в душу, мысли Александра.
Когда ты всё продумал, Птолемей? (тихо)
Ты очень скрупулёзен: докопался
До тайне тайн моих: о жизни, смерти,
О дне и часе. (громко)
Даже если так,
Откуда, почему ты так уверен
В том, что ты сам меня переживёшь?
Птолемей
Я вовсе не уверен, но поскольку
Гефестион принять в награду алчет
Смерть собственную на твоих руках,
И, стало быть, не допускает мысли,
Что смертен ты; поскольку и Неарх
Не утруждает мыслями себя
Подобными. Остался Птолемей.
Надеюсь: тот, кто нас переживёт,
Мои слова услышав, их исполнит,
Как волю – не мою, а Александра.
Александр
Все слышали? То волеизъявленье
Моё. Я сам бы лучше не сказал.
(Птолемею, тихо)
Ты вёл всегда какую-то игру,
Свою игру: тебя подозревали
И царь Филипп II, и Аристотель.
Но я все подозренья отгонял,
На вольности с царём царей тебе
Единственному предоставив право.
Тебя подозревали все, всегда
И только я во зло в тебе не верил,
И закрывал глаза на подозренья.
Но если ты был в курсе дел моих
И даже тайн - открой мне и свои.
Я их имею право знать, как друг,
По праву властелина знать обязан.
Птолемей (Александру, тихо)
Порукой Зевс мне в этом: был бы рад
Тебе открыться, царь, как брату, я;
Открыться же тебе, как властелину -
Моя обязанность, но ты сам всё
О жизни, думах Птолемея знаешь,
Что стоило б того, чтоб это знать;
Нет в сердце Птолемеевом угла
Для Александра моего темнее,
Чем для меня же самого. Клянусь!
Александр (Птолемею, тихо)
Так много сказано - и ничего...
Птолемей (Александру, тихо)
Ты видишь то же, что и я сам вижу;
А сверх того, что вижу сам и знаю,
Не в силах я открыть.
Гефестион
Нам всем уйти?
Птолемей
Нет, мне вы не мешаете ничуть.
Александр
Как много в Индии всего открылось,
Сокрытого в неведенье! Здесь дух
Особенный. В Элладе боги - люди,
Здесь люди - боги: устремляя дух
Наверх к Богам, они их достигают,
Постигнув сущность внутреннюю их,
И как Калинас, и как спящий йог.
Но почему Сократ и Диоген
Не навели меня на эту мысль?
Неарх
Они тебя к ней подвели, а эти
Тебе её открыли.
Александр
Так и есть!
Тогда я слишком занят был собой,
Учёбою и мыслями о войнах…
Здесь понял я и то, зачем пришёл,
И как мне надлежит уйти отсюда.
Зачем, куда и почему - всё понял.
Постиг и Аристотеля, и цель
К познаньям устремления, и суть.
Но мудры боги и Сократ был прав:
Кто больше познаёт, и видит больше
Непознаного; тот всё меньше знает
В сравненье с тем, что мир в себе таит.
Познать себя не легче оказалось
(Вот главный вывод нашего похода),
Чем целый мир, что и не так уж мал,
Как наши представления о нём,
А овладеть собой трудней, чем миром.
Вот всё, к чему в итоге все познанья
Свелись - вот суть познаний о природе...
Вот истина, которая вместила
И мир, и нас со всею нашей славой
И вздорными амбициями смертных,
Что возомнили из себя богов.
Гефестион
Но это не касается тебя, царь.
Ты мир вместил, а мир тебя не смог –
Вот почему постичь себя труднее
Тебе, чем целый мир вокруг себя.
Сцена 4.
(Экбатаны, в поле у городских ворот;
Александр над телом Гефестиона;
полководцы, солдаты, Таис Афинская).
Александр
Богов любимец, на руках моих
Мечтавший умереть, ты не подумал
О том, как дальше жить мне без тебя;
О том, что Александр твой и сам
Мечтал о смерти на твоих руках.
Пердикка (Неарху)
Теперь-то он распустит эпигонов,
Иль увеличит их число, дав персам
Приоритет и в армии, а нас
Отправит по домам…
Неарх
Одно я знаю:
Поход на запад, что задумал он,
Не будет отменён, хотя бы все мы
Сошли в Аид вслед за Гефестионом.
Печаль его, как ни горька, не вечна -
И снова на коня, за меч и в драку:
Он без войны и дня не проживёт,
Не говоря про весь остаток жизни.
Пердикка
Он - царь-герой, по сути он воитель.
Кратер (Птолемею)
За что такая почесть? Даже Клейта
Он не оплакивал так, трое суток
На трупе трупом пролежав - без сна,
Без пищи и питья. Филиппу чести
И то подобной не воздал посмертной:
Так, словно это фараон иль царь,
Забальзамировать и переправить
Для погребенья в Вавилон?! К Амону
Послов направить, чтоб оракул дал
Своё нам толкование того,
Как хоронить - как бога иль героя –
Его должны мы?! Бога?! Каково?!
Птолемей (Кратеру)
Я обожаю позлословить, но
Ты не сказал, я этого не слышал.
А если час и место ты нашёл
Уместными для этого - ступай
Скажи об этом Александру: он
Как раз в таком расположенье духа,
Чтоб это слушать; он тебе воздаст
Такие почести ещё при жизни,
Каких Филипп, Гефестион и Клейт
Все вместе удостоились едва ли:
На исполинском, до небес костре
Спалят дотла невиданную зависть...
(Кратер отходит от Птолемея).
Александр
Прощай! Увидимся вновь в Вавилоне.
Все уходите от меня! (Селевку) И чтобы
Никто, вы слышите, под страхом смерти
Ко мне не приближался. Где Неарх?
Перенесите тело в мой шатёр!
(воины уносят тело Гефестиона;
уходят все, кроме Птолемея и Таис)
Таис
Как оказалось, мы не заслужили,
Ни ты, ни я, минуты скорби с ним
С ним разделять.
Птолемей
И так мы слишком много
С ним разделяем: я - твою любовь,
А ты - мою.
Таис
Он про подарок знал,
Что от тебя привёз Гефестион мне
С дарами Александра?
Птолемей
Это - мелочь.
Раз был Гефестион посланцем общим,
Конечно, знал; хотя, наверно, нет:
Каким бы ни казался лизоблюдом,
Гефестион бы нас не выдал, зная
Чем это нам грозит.
Таис
Так я – лишь мелочь
Для вас обоих?! Что ещё? Молчанье
Твоё пугает. Что всё это значит?
Птолемей (оглядываясь)
Что ненадолго суждено ему
Гефестиона пережить.
Таис
Ты бредишь?!
Кто на него решится посягнуть!?
И почему молчишь ты до сих пор
Про заговор?! Как это понимать?!
Птолемей
Оракул рек: чуть больше тридцати.
Отпущенный Амоном срок проходит.
Убийцы – боги. Мы бессильны тут.
Таис
И ты молчал?!
Птолемей
Конечно, я молчал!
Я не дурак и не самоубийца –
Язык свой распускать о том, за что
Его лишился б вместе с головою.
Что мог я?
Таис
Но...
Птолемей
Что мог я изменить?
Он от меня всё дальше с каждым днём.
Ты, вероятно, сможешь быть поближе
И скрасить дни последние его.
Ты не хотела б выносить ребёнка
От Александра?
Таис
Ни за что! Нельзя,
Чтоб и его божественная кровь
Познала, испытала на себе
Превратности судьбы и долю женщин.
А чем родить от Александра сына
Непризнанным и незаконным – лучше
Бесплодною мне уродиться; лучше
Убить себя мне, чем от властелина,
Которому одни лишь боги ровни,
Родить не властелина, а слугу.
Ты побледнел... а, я подозревала,
Что ты непрост; ты - кладезь тайн его…
Доверься мне...
Птолемей
Доверился уже,
Не довелось бы пожалеть потом.
Чего ещё?
Таис
Я думала, что знаю
Всё о тебе.
Птолемей
На теле Александра
Один отравленный кинжал, Таис,
На мне их два. Пока жив Александр,
При всём твоём ко мне расположенье,
Второй кинжал я даже от тебя
Хранить обязан в тайне. Ты и так
Узнала больше, чем разрешено
Знать смертным, что поставило тебя
Со мною наравне всех ближе к смерти.
Я потому тебе открылся, что
Твоя любовь к нему, как и моя,
Способна вынести и это бремя.
Но выдашь нас – я сам тебя убью...
Таис (Птолемею)
Нам остаётся лишь его любить
Ему же вопреки - раз он нас гонит.
(входит Селевк)
Селевк (Птолемею)
Царь впал в уныние. Я опасаюсь,
Что смерть Гефестиона удручила
Его ещё сильнее и нещадней,
Чем гибель Клейта. Он винит себя
В его болезни; он не ест, не пьёт,
Не принимает...
Птолемей (Селевку)
Я бессилен тут -
Он сам меня прогнал. Велел меня
Не допускать к нему.
Селевк (Птолемею)
Не лишь тебя;
Он никого не хочет видеть, кроме...
Птолемей
Неарха? Видел. (уходит Селевк)
Птолемей (в сторону)
Если он простить
Не пожелал нам с Клейтосом заслуг
В спасении его особы, как мне
Простит рождения и смерти тайны?!
Чем обрести соперника во мне,
Хотя ему никто уж не соперник, -
Он раньше десять раз меня убьёт.
Он в этом отношенье сын Филиппа. (Таис)
Пришла к финалу эра Александра;
Грядёт пора распада и раздоров –
Что составляют сущность дележа –
Сведения счетов и восхожденья
Амбиций новых, что поворотят
Нас вспять к междоусобным войнам
В борьбе за самый лакомый кусок
С застолья царского. Увековечен
Один лишь Александр; остальные
Все удостоятся упоминанья
За сопричастность к имени его,
Не более того.
Таис
А Аристотель?
Птолемей
Калинас, Диоген и Аристотель –
Такие ж боги, как и Александр,
А не его рабы, подобно нам.
Таис
Не это ль тайна страшная твоя?
Птолемей
Нет, но молчать разумней и об этом.
Таис
Ты обо всём помалкивать велишь.
Ты позабыл, мне доверяя тайны:
Я – женщина; молчание не входит
В число тех добродетелей, какими
Природой женщина наделена.
Птолемей
Будь с ним, но ненавязчиво: он явных
Друзей не терпит рядом.
Таис
Ты не друг:
Друг у него Неарх. И не слуга:
Слуга - Гефестион. Ты - нечто больше…
Птолемей
Иль нечто меньше – это как взглянуть.
Таис
Не скромничай, ты не такой как все:
Не раболепствуешь, а опекаешь,
Оберегаешь; ни слуга, ни друг…
Ты как…
Птолемей
Как Клейтос: был и за слугу,
И за отца, чем смертный приговор
Себе сам вынес…
Таис
То тебя Филипп
К нему приставил? Кто же ты ему?
Уже и Александр, и все вокруг
Заметили: всегда ты поспеваешь
На помощь первым, если он в беде.
Ты как поверенный в его делах,
Как сведущий во всех его секретах.
Птолемей
Филипп меня не жаловал, Таис.
Так пожелали боги. В их руках
Я лишь орудье. Сам я ни при чём.
Но царь меня за это избегает.
Таис
Ты снова уклоняешься от темы.
Птолемей
Не вздумай с ним об этом говорить,
Не то на самом деле то найдёшь,
Чего и не было. И без того
Давно мне Клейтос не даёт покоя.
Таис
Что, тень его является?
Птоемей
Мой страх
Из небытья тень Клейта вызывает.
Боюсь уйти я вслед за ним, как он
Рукою Александра поражённый…
Таис
Ты вызываешь столько подозрений!
А вот молчун Неарх любезен всем.
Птолемей
Фантазии… Наслушавшись меня,
Забудь, что слышала: мы с ним и сами
Не в силах отличить от правды ложь,
Так всё перемешалось.
Таис
Значит?
Птолемей
Значит,
Всё очевидное - ложь; только это
Есть правда истинная. Что есть что
Гадать и не пытайся: угадавший
Прогадывает жизнь. Живи. Прощай!
Мне можешь говорить всё то, о чём
Тебе с ним даже и молчать опасно.
Не обольщайся, будто ты имеешь
Над чувствами и мыслями его
Власть; это блажь: все - и отец, и мать,
И Аристотель - обожглись на этом;
А бедалаги Клейт и Калистен,
Поверив в это, поплатились жизнью…
Мы с Аристотелем целы, поскольку
Не заблуждались в нём. Однако, это
Не тема для дискуссий и об этом
Как обо всём, о чём мы говорили,
Разумней, помня, позабыть. Прощай!
Таис
Прощай?! Ты вздумал от меня уйти,
Отделаться?! Меня не обмануть,
Я – женщина; у женщины, известно,
Обман - единственное ремесло,
Каким она владеет в совершенстве,
Помимо всех любовных ухищрений.
Обман во всём. Мы управляем миром
Через мужчин, какими управляем
Как полководцы армиями.
Птолемей
Если б!
Но почему-то он уединился
С Неархом, не с тобой.
Таис
И не с тобой.
Птолемей
Я и не похваляюсь, что имею
Над Александром власть. Напротив, я
Лишь потому ещё жив до сих пор,
Что никогда не заблуждался в этом;
И я всегда боялся, полагая,
Что и все вместе для него не значим
Мы ничего… Уж если Клейт не значил…
Таис
Большой во всём, наш Клейт и дурака
Свалял большого, дав себя убить...
Он так боялся показаться трусом,
Что и не уклонился от копья,
Направленного пьяною рукою…
И кто теперь он, сей великий воин? –
Герой с посмешищем в одном лице.
Птолемей
Нет. Клейт и мысли допустить не мог,
Что Александр посмеет посягнуть
На жизнь его всерьёз: не отступив,
Он верил, что отступит Александр.
Таис
Тогда он обезумел.
Птолемей
Нет. Когда
Наш Александр ещё был человеком,
Он на замахе опустил свой меч
Перед величьем духа Диогена…
Таис
Нашёл, что вспомнить! Он тогда ещё
На всё смотрел глазами человека.
Птолемей
Мы также управляем им, Таис,
Как мышь в когтях могучего орла
Его полётом. Я не обольщаюсь
И всех остерегаю, а тебя
В особенности: слишком возомнила
Ты о себе, забыв о том, что ты,
Как все мы, только мышь в его когтях.
Посмей хоть чем-нибудь не угодить
И ты его любви познаешь цену
И жизни собственной в его глазах…
Клейт был ему родней, дороже всех,
Отцом и матерью в одном лице…
Считаешь, кто-то может быть дороже?
К примеру, ты!? Ты до сих пор цела
Лишь потому, что как его игрушка
Ещё нужна ему для развлечений…
Наскучишь – и тебя тотчас заменят,
Сломав и выбросив без сожаленья…
Клейт Александру доверял, как сыну
Доверить мог бы жизнь свою отец,
Не пожелав смириться с переменой,
Что в нём уже произошла. Ах, Клейт!
Таис
Вот я и говорю: большой во всём.
Но Александр наш во всём великий –
Он для таких как Клейт непостижим.
Птолемей
Таис, не заговаривай мне зубы…
Наш Александр непостижим для всех.
В отличие от Клейта я уверен
(В чём убедился на его примере),
Что Александр с лёгкою душой
Меня спровадит к Клейтосу, в придачу
С тобою, был бы повод – потому
Я не откроюсь никому. Коль ты
Не враг себе и мне, следи за речью,
Особенно когда ты с ним; и в шутку
Не намекай на тайны: вместе с ними
Он уничтожит всех причастных к ним.
Подай ему лишь самый малый повод –
И убедишься как ты мало значишь
И стоишь для него. Остерегись!
Единственная цель сегодня – выжить.
Молчи о нём, при нём, молчи всегда!
Неарх ему нужней в минуту скорби
Лишь потому, что он молчит как рыба,
Всё слушая и воздыхая в такт.
А ты же обольщаешься, что вправе
Распоряжаться Александром. Худший
Среди царей не правит так бездарно
Страной и армией, как им самим
Умнейшие из женщин. Будь иначе,
Вы сами б так при этом не страдали…
Таис
Вы нами управляете не лучше –
Иначе бы… я лучше промолчу.
Птолемей
Ты про рога?
Таис
Про что ж ещё?
Неарх (подойдя незамеченным)
Потише!
Иные мысли сами по себе
Отягощают голову. Надумал
Её утратить? Хоть он нам и друг,
Он - царь царей и повелитель мира.
Птолемей (опускается на колени)
Помилуй неразумного, прости!
Неарх
Юродство неуместно. Если кто-то...
Таис (опускается на колени)
Какое тут юродство, если царь
С тобой уединяется в час скорби,
Признав в тебе своё второе я,
Когда он никого не хочет видеть!?
Неарх
Завистники! Уймитесь! Если горе
Царя и друга вашего для вас
Лишь повод для насмешек, вы близки
К погибели - и вы её достойны.
Птолемей
Достойны, величайший из молчащих!
Молчун смышлённый, ты истолковал
Превратно; ты не понял…
Неарх
Ваше счастье,
Что это был всего лишь я.
Птолемей
С начала
Подслушав, ты бы нас не попрекал.
Таис лишь сетовала на бессилье
Помочь царю, на что я ей ответил,
Что даже худший из царей страной
Не управляет так из рук вон плохо,
Как управляет женщина мужчиной,
Тем более таким как Александр,
Пред кем враги, друзья и сами боги
Бессильны все.
(Птолемей и Таис встают с колен)
И он нас не позвал,
Придя в себя!?
Таис
Не вспомнил обо мне!?
Неарх
Нет, он, Таис, и сам себя не помнит;
От горя помутился разум в нём:
Бессвязно шепчет что-то о прощенье,
Вымаливая жизнь Гефестиона
В обмен на то, чем облачён богами –
Его божественность; готов отречься
От трона он и всех завоеваний.
Птолемей
И ты его оставил одного?!
Таис
Беги к нему назад, Неарх, не медли!
Неарх
Я лишь хотел поведать вам о том,
Как обстоят дела. Я понимаю
Как тяжело вам чувствовать себя
Ненужными ему.
Птолемей
Разговорился!
Таис
Когда молчишь, ты лучше.
Неарх
Дайте время,
Он позовёт вас. И не стойте тут,
Где вас увидеть могут и подслушать.
(уходит)
Птолемей
Ты убедилась, что молчать полезней,
Чем говорить – особенно сейчас?
В часы разброда никому нет веры.
Таис
Сегодня Александру не до нас;
Воспользуемся ж в полной мере тем,
Что можем иногда принадлежать
Самим себе; тем, что у нас отнять
Не в силах даже боги; наше – то,
Чем мы вольны распорядиться сами…
Птолемей
В уменье оправдать любой свой шаг
Не ровни женщинам мужчины, но
Ты сильно заблуждаешься, Таис,
Что мы вольней сегодня, чем всегда.
Остерегись, чтоб это заблужденье
Не вышло нам с тобой обоим боком.
Я не хочу, чтоб, если он пошлёт
За мною иль тобою, нас нашли
В объятиях друг друга. За вину
И меньшую не кто-то, а сам Клейт
Утратил голову. А мне никак
Нельзя погибнуть от его руки -
Я участи не заслужил подобной
И глупости не допущу. Прощай.
Ты - женщина, лишь потому жива.
Вам всё дозволено. Будь ты мужчиной,
С тебя давно бы за твои проделки
Семь шкур содрали. И мужчиной ты
С таким характером жила б недолго.
(уходит).
Таис
Царь Александр - раб власти и величья;
А средь рабов свободнее всех - я.
(уходит).
1997
Задняя обложка
Цель и роль творца, работающего со словом - жажда невозможного: играя словами, оставаться честным, играя, не играть: и в правоте и в неправоте, и в прозрениях и в заблуждениях быть не правдоподобным, но правдивым, то есть не лгать. Цель и назначение моих произведений – обратить внимание на нравственные ценности, заставить задуматься о них и научить мыслить нравственными категориями. Их ценность – в расстановке акцентов. Право на заблуждение истинный творец имеет наравне со всеми людьми и наравне со всеми другими правами, но он осознанно и добровольно лишает себя права на ложь, не путая её с художественным вымыслом. Он не менее болезненно, чем упрёк в творческой бездарности, перенёс бы упрёк в бесчестности – именно честность является самым ценным и редким видом гениальности. Только о честном можно сказать: «чистое сердце», - драгоценнее же чистого сердца нет ничего. А на что нужен творец без чистого сердца, не говоря уже о его творении?
Эдвард Галстян.
© Copyright:
Эдвард Галстян, 2020
Свидетельство о публикации №120122208301