Это был старый фургон. Снаружи он бледно-салатового цвета, покрытый слоем пыли. Внутри обит разноцветными, пестрыми лоскутами ткани. Большую часть пространства занимает кушетка с обилием поблекших подушек. Сзади, на окне, висит несколько индейских амулетов с потрепанными перьями. Окно грязное, и через него еще прохладный луч утреннего солнца освещает висящее в воздухе облако пыли. На столе, напротив кушетки, стоит старый металлический кофейник голубого цвета, тарелка со вчерашней кукурузной лепешкой, кружка с остатками наскоро сваренного, остывшего кофе и несколько пустых изогнутых тюбиков из-под масляной краски. Это фургон художника-путешественника Мэтью Рассела. Сейчас он с мольбертом находится поотдаль, на краю каньона.
- Хм, дорогая, сегодня я уже закончу эту картину и поедем дальше. Еще нужно заехать за продуктами. Арахисового масла совсем уже нет, да и брокколи с кукурузой принимают не совсем аппетитный вид. - сказал Мэтью, оставляя завершающие мазки на холсте. Немного помолчав попросил достать тонкую кисть из чемоданчика, стоявшего неподалеку.
- Конечно, дорогой, - услышал он в ответ, - я пойду подготовлю все к дороге.
Путешествовать Мэтью начал почти пять лет назад. После того, как его жена погибла в автокатастрофе. В тот день Мэтью ждал её за городом, на пикнике в честь открытия своей выставки в Сент-Луисе. Первый раз он выставлялся в таком престижном месте. Автобус, в котором ехала Дженни, врезался лоб в лоб с грузовиком, только успев выехать из города. Столкновение не дало никакого шанса выжить, сидящей впереди Дженни. Она всегда старалась садиться впереди, любила смотреть на открытое, вольное пространство, а не наблюдать затылки, торчащие над спинками кресел.
О катастрофе Мэтью узнал только через четыре часа. Ему позвонили сообщить, что все его планы на будущее, дом, семью, совместные поездки по культурным столицам, во всем поддерживающую любимую Дженни, что всего этого не будет. Через полтора месяца он понял, что больше не может находиться в Штатах. Продал свои картины, дом и вещи, купил старенький фургон, и, собрав все необходимое для творчества, отправился странствовать.
С Дженни он познакомился уже в довольно зрелом возрасте. Они оба хотели детей, поэтому Мэтью отказался от стремления всей жизни: путешествуя по миру, писать картины, отражающие разные характеры природы. Дженни периодически пыталась уговорить его не бросать этого, но Мэтью, посчитав, что это единственно верное решение, не слушал. Ведь всем известно, что художникам приходится туго с деньгами при жизни, и продолжал писать на заказ, раз в неделю сдавая картины без души. Но, как он и предполагал, они приходились весьма по душе заказчикам и директорам выставочных центров, обеспечивая семье художника жизнь, свободную от денежных вопросов. Дженни было тяжело наблюдать, как ее муж стал относится к холсту и краскам, как к восьмичасовой работе. Тем временем, рождение ребенка снова и снова откладывалось. Сначала Мэтью хотел наладить связи и приобрести имя, чтобы заказы были поставлены на поток, а безденежье не могло внезапно обрушиться на плечи семьи с ребенком. Потом посчитал необходимым купить дом и машину, ведь ребенка нужно возить в школу, и обязательно много пространства вокруг, в чистом спальном районе. На поиски подходящего дома ушло много времени, а чтобы на него заработать - еще больше. И, конечно, куда без денежной подушки безопасности и сбережений на обучение дочери. И вот Мэтью не заметил, как стал практически офисным работником, хоть и дня не был в офисе, который не творит, реализуя свой талант, а работает. И, на самом деле, уже не имеет цели, для чего. Его целью стала непрекращающаяся погоня за тем, чего и в планах не было.
Потеряв Дженни, он словно услышал ее слова, которые так часто говорила. "Мэтью, ты - художник, а не наемный работник. Давай уедем." И до сих пор, то в одном месте, то в другом, космические спутники видят его фургон, с коллекцией дивных картин в багажнике. Они откроют людям новый взгляд на мир, когда его не станет. А пока, он все еще говорит со своей Дженни, научившись слышать только потеряв.