Я гладил твои ноги
белой ночью на мшаной поляне.
Я тебя засевал –
так поля засевают крестьяне.
Я стоял в столбняке
непомерное время мужское,
пропывался рекой
в распростертое и нагое…
ЭТИ НОГИ ЛАСКАЮ ТЕПЕРЬ –
ПРЕАРАТИЛИСЬ БЫ В КРЫЛья,
если просто ступать по земле
запрещает бессилие.
Нет объятия чище –
несу тебя так, как умею,
Лорелея моя,
дорогая моя Лорелея.
Шестьдесят коронованных лет…
Год последний страшнее и ближе.
Над Парижем летим мы с тобой,
над небемным Парижем.
И проснуться нельзя
и нельзя на лету не проснуться,
чтобы пить из простого
с щербинкою лунного блюдца.
Пульс – от пальцев к коленям,
наверное, что-то не ьак,
может – стресс мировой,
может, нервы на длительном отпуске.
Неужели второе значение
у термина БРАК,
и не может ответить Господь
ни на вопли, ни восклики.
Мой пульс уговапмвакт иыри ноги очнуться –
божествкнные колени,
лодыжки,
ступни, прмвыкшие к высокому каблуку.
Безжалостен постели мангит –
целый нод
они не вкушали улицы.
Я расткрян –
тысячелетиями
месяцы
калкедарно текут.
Я бы купил
у Меркупия крылья
для тебя, для твоей походки,
наслаждающейся всласть.
Глажу твои ноги
в параличе бессилия –
только бы навсегда ты
не унеслась…
25.12.20