Блоха, упавшая с дивана,
вдруг осознала, что -
"энхедуана",
в конвульсиях попрыгав по ковру,
с таким познаньем сигнула,
в трусы хозяину Бертрану,
и поселясь в лобковой зоне,
примерно в области мудей,
там непорочно блохомарья зачинала,
вшенят - своих блохженственных детей...
Бертран де Борн же был иного мненья,
на пятках намозоленных выращивал грибок,
под мышками грибницу,
и стоило блохе зашевелиться,
он зачесался и рукой стряхнул ее в совок...
- Ох, я лечу, теперь я птица, ох, -
подумала блоха.
- Теперь я дочь святаго духа!
Сбрехала всем, ммм, ха-ха-ха!
И улетела с стаей воробей,
чтоб в день венеры,
плотнику побольше притаранить на голгофу,
его любимых плотницких гвоздей...
За это время, свет не ссущей,
немыт(т)ой правда тыквенной горлянкой,
она бесполой стать пыталась,
хоть и прослыла лезбиянкой,
за феминизм пошла топить,
не пережив Де Борна плесень,
и вот, реально, что в ней бесит,
без всех на то естественных причин,
она лишь ноль есть без мужчин...
Мораль сей басни такова:
так и оставшись "попугаем" (арой) у разбитого корыта,
блоха на то и есть блоха,
что грязь разносит и немы(т)та...
P.S.
(это не полная версия того как это должно было быть объемно оформлено)...