Поэт читал стихи возвышенно и томно,
закатывал глаза, чаруя этим зал,
раскланивался вновь, потупив взор свой скромно,
ведь цену, что себе назначил, точно знал.
Из памяти извлёк он в этот час немало
и выдавал товар лежалый на развес.
Но не было в строках его того накала,
который бы рождал живой к ним интерес.