Моей внучке Василисе
Внучка слушает Сверчка
Сквозь прикрытые ресницы.
На крылатой колеснице,
Мчится сон.
За ним жар-птицей -
Заплутавшая звезда.
Нос хвостом укрыла киса,
Засыпает Василиса.
А в потёртом сюртуке,
Здесь, во сне, за гранью зыбкой,
Сам Сверчок
Со старой скрипкой
Отражается в окне.
Он смычком тревожит струны,
В свете тайном, свете лунном.
Растворяются все грани,
Меду сном и между явью.
Киса вдруг Шиншиллой стала(*).
Василисы одеяло
Машет крыльями жар-птицы,
И звезда в окно стучится,
И тихонечко сопит
Черепаший царь Давид.
У Шиншиллы хвост трубой,
Царь Давид ворчит: Постой! -
Но Шиншилла в быстрой пляске
Сон расцвечивает в краски:
Изумрудом светлячков,
Лепестками алой розы,
Цветом солнечной мимозы.
Это сон, и это в сказке,
Внучка спит. Закрыты глазки.
Здесь сбываются мечты.
Скрипка ласково играет.
Что-то свыше обращает,
Ноты в звуки. Звуки тают
Нежным отблеском звезды.
Вдруг вокруг светлее стало,
И жар-птица одеялом
Василису вновь укрыла.
Нет Давида, где Шиншилла?
Киса хвост свой распрямляет,
Потянулась и зевает.
Будто не было и нет
Сна. За окнами рассвет.
А Сверчок?
Ну что Сверчок!?
Рядом с печкой – прыг да скок.
На столе футляр лежит,
Скрипка в нём, футляр закрыт.
И от этого не деться,
Так бывает только в детстве.
Василиса, Василиса,
Намурликивает киса…
(*) В стихотворении есть два персонажа: Шиншила и черепаший царь Давид.
Они реальные, а не выдуманные, это Василискины друзья и живут они все вместе.