"Ворота" детства
Тайги «Черновой» ввысь простерлись Ворота.
Вновь сосен столетних держу я цевьё.
И душит до слёз память детства, гаррота,
сжимая пространством дыханье моё.
Долинного озера гладкое блюдо,
оттенками бликов, вечерних, цветёт.
Заросший кустарником гор горб «Верблюда» –
скалистым, отвесным уступом встаёт.
Осоки, болотной, колосья, сухие,
тальник свесил косы в речную струю...
Я снова мальчишка! Вновь ноги босые!
Я снова в том дивном, таёжном краю!
На пихтах заката тяжёлые груды,
уходит на юг караван – древний кряж.
Барханами грив гор шагают «Верблюды»,
хребты упирая в небесный мираж.
У Врат, в кронах сосен, звенит птичья стая,
за ними: урманов, болот огоньки,
там скалы, отвесной стеной нависая,
застыли, как стражи, над поймой реки.
Никто здесь меня о былом не расспросит.
Один, словно перст, замерев у красы…
Я видел в осиннике рослого лося,
и пил с губ осоки прохладу росы.
Судьбе пусть грубил, ведал яд смыслов ложных,
но нет, не готов жизнь с начала начать.
Мне б только на миг в тех Воротах таёжных
закат детства, светлого, вновь повстречать.
КАЛИТКА
Бабушке Анне Еремеевне
Льёт летний дождь, тропинки нитка
перебегает звонкий двор.
Лишь ты и я, судьбы калитка,
я снова здесь, в предместьях гор.
Лишь ты и я. Калитка наша.
Мы никого вдвоём не ждём.
Подружка Нинка, друг мой, Саша,
гуляют рядом под дождём.
Лишь ты и я, а годы мимо…
Вновь в лабиринтах снов брожу,
и звёзд, полночных, пилигримом
на двор наш часто прихожу.
Я снова здесь, с тобою рядом,
мне Сашка шепчет: «Друг, зажжём!..»,
а я, пленённый светлым взглядом,
стою и плачу под дождём.
Стою под дождиком и плачу -
тебя обнять опять хочу,
не веря в лёгкую удачу,
за все долги сполна плачу.
Я снова здесь, под тёплым взглядом,
вернулось детство вновь ко мне.
Я снова здесь, с тобою рядом
и никого не надо мне.
Льёт тёплый дождь, стучит по крыше,
звенит железо: о го го!..
А за дождём, за тучей, выше,
совсем не видно ничего.
Промокший двор косой дождь кроет.
Мурлычет кошка: «Подождём…».
Сосед Афоня стайку строит
весёлый, пьяный под дождём.
Льёт теплый дождь. Нет места краше.
А из клубка вьёт память нить.
Я знаю, путь к калитке нашей
до смерти буду проходить.