Жизнью, крошками со скатерти,
сметено в забвенье многое…
но с годами стал внимательней
ко всему, что душу трогает.
Захотев во что-то тёплое
окунуть воспоминание,
ощутил, как сердце тёхкает
соловьём уже заранее
погружаясь в предвкушение
обаятельного праздника:
ночи таинство волшебное;
ароматом кухня дразнится;
радость дарит чудо хвойное…
Мама, рядом мальчик маленький
и настолько мне спокойно с ней,
что котёнку в битом валенке.
Если с ног в дороге валишься,
мир вокруг не блещет красками –
след возьми забытой варежки,
на тепло любви натасканной
***
Писали все, выплескивая чувства, стихами, прозой, слали телеграммы, и почтальоны, быстро и искусно, справлялись с ними...
Я ж пишу для Мамы:
Давно я вырос, много повидал, бывал на грани и на пьедестале. Когда любил, то факелом пылал, когда шел к цели, был прочнее стали. Ребенком верил Дедушке Морозу, став старше - верю Богу и судьбе, - но, в час, когда сжимали душу слезы, я неизменно, Мама, шел к тебе отогреваться сердцем у горнила твоей всепоглощающей любви.
Я видел, как ты нити распустила своей судьбы, чтобы связать мои в единую и цельную дорогу. Дала мне крылья и благословенье, чтоб на пути к познанию и Богу не ощутил я горечи паденья…
Мне не подвластна магии стихия, я лишь обычный камешек в стене. В письме своем, я отсылаю крылья, которые ты ниспослала мне. Теперь я крепок, как столетний виски, мой быт налажен и успех в делах. Прошу лишь только одного у жизни: Чтоб ты подольше, Мамочка, жила!