Из Ури-Цви Гринберга.
«МАЙСА О КРИНИЦЕ И РЫБЕ»
Жила криница, нет рыбы в ней,
Криница была без дна без дна,
К рекам большим ревновала она,
И даже, если маленький ручей…
Ведь с места кринице сойти невмочь –
Недвижна, воды обняв, сидит,
Мечтою мается и бурлит –
Вот встанет, выльется, заблестит:
Вольётся в ждущий её простор,
Чтоб протянуться меж берегов,
Рыб увлекая к своей воде
Из вод, текущих издалека,
По зову сердца…И стать – река!
Увы! – всё это в мечте… в мечте…
А я был мальчик тогда, и был
Кому по пояс, кому по грудь…
И как-то – стоило мне уснуть –
Во сне криница ко мне пришла.
Без тела-голоса – о тоске
Своей глубокой поведала:
– Ты сын соседский, с рождения
Купали в воде моей тебя,
И в ней стирают тебе, любя,
И не страдаешь от жажды в зной…
Ой, как завидую речке той,
И даже маленькому ручью
В котором рыбы блестят, снуя...
А я – такая бесплодная,
Безрыбна я, хоть вода моя –
Людям необходимая…
Пока не кончится человек,
Воду мою, а не славных рек,
Пьёт. Так за что же я обделена?!
Сердце мальчишье моё тук-тук…
Я ей сказал тогда:
– Ты мне мила, и твоя вода,
Но не Всесильный я –
Вымолвил и разрыдался вдруг,
В детской кроватке сопя…
И прикоснулась ко мне во сне –
Ласка её влажна –
И, утешая, сказала мне:
– Маленький мой! – она.
– Ты не сиди – к реке иди,
Рыбу поймаешь – ко мне неси –
Рыбой меня спаси…
Я рассмеялся… Проснулся. Вот –
Утро. Заря встаёт!
С рыбою пойманной к ней иду,
Сна не раскрою, не подведу...
Выполнил просьбу ту.
По;д вечер с мамою мы вдвоём –
Сердце волнуется, тайна в нём,
Здесь у криницы под звёздным шатром! –
Сядем на брёвна у сруба. Мил
Вид их, помнящих свой топор…
И на которых сидим с тех пор.
Их не еврей срубил…
А над долиною – звёздный рой:
Свиток Б-жий с печатью-Луной.
Вдруг – шум великий и стук дверей,
В страхе бежит за евреем еврей –
Все на криницу… А небо искрится…
Я выбегаю, несусь со всех ног –
Вай! – что случилось? Помилуй Б-г!
Кру;гом все стали – то круг кривой,
Месяц над нами бледный такой,
Как во гробе мертвец молодой.
Художник Иссахар Бер Рыбак. "Водовоз"
Рис. 7
Только месяц – мертвец живой,
Льёт на землю мертвящий свет,
Трепыхается рыба в нём…
– Эта рыба моя, моя...
Водовоз зачерпнул с водой
Из криницы моей её,
И взвилась она из ведра,
И забилась в пыли под Луной
Одинокой такой…
Трепыхается, бьётся дрожа,
Без воды – что без тела душа
Или тело без воздуха…
Все застыли – глядят на неё, мал и стар:
То не рыба – кошмар!
Не один не решается к ней подойти
Наклониться и взять,
И к реке отнести…
Ужас, ужас… Оскалился череп Луны –
Гладкий череп… глазницы видны…
И в смущении, в недоуменьи народ:
Из криницы! – вы видели? – Вот!
Как в кринице – откуда она завелась?
Место рыбы в реке! Это что за напасть?!
Её тронуть? – То оборотень! – Диббук! –
Только тронешь – каюк!
А я – мальчишка, который был
По пояс взрослым, решил упасть
Тотчас на рыбу, её поймать –
Ведь знал же я – из реки она,
Одна из наших субботних рыб...
И подмигнула вдруг мне она!
Но все евреи из круга: Вай!
Стой, Ури-Гершеле, стой! Ой-вэй!
Ты круга нашего не покидай!
Ты трогать оборотня не смей!
Это оборотень?! – и смех
Заплясал во мне на глазах у всех,
Будто оборотнем стал я!
Но сдержался – смеяться грех –
Чуть ещё – обмочусь от вранья!
Вдруг я слышу шорох с небес
Звёзд, что сверху глядят на нас –
(Почему же вниз не скатились враз
Мириады этих искристых глаз
Тот же час?)
Но – о ужас! Вдруг рыба та –
Рыба-оборотень – уста
Отворяет и говорит:
– Ой! – услышьте, евреи, пожалуйста,
Рыбу, выпавшую из ведра.
Ой! – жила я в реке, но мальчишка мал
Этим утром меня поймал
И кринице отдал… Виновата ли я?
– Ой! – на суше ужасной ночной…
Пожалейте, евреи! Ой!..
Онемели все – вот те на –
Будто не из галутных она –
С Иордана занесена…
Ждёт ответа, плашмя лежит…
А толпа-то как завопит! –
Причитания, всхлипы, вой,
В этом вое и голос мой –
На меня смотрит рыбий глаз…
Вот схвачу я её сейчас
И доставлю, откуда взял…
Только вижу – городовой! –
Прибежал, заорал: «Кагал! –
Что за ярмарка к ночи? Вус?!»
И подкручивает свой ус.
Но увидел он рыбу вдруг,
И забилась она перед ним
И запрыгал её вокруг –
Ускользает она из рук,
Бьётся, машет хвостом своим,
Шмяк – бочком, да и – зырк зрачком…
И не может её поймать!
Пред евреями городовой
Бьётся точно, как рыба – знать
Обернётся он рыбой? Ой…
Но схватил он её, поймал,
В кулачище своём зажал…
И взглянули зрачки в зрачки
Он и пленница из реки
С сожаленьем-таки…
И в платок завернул её городовой
И подался домой.
И нарезал, и кинул на сковороду
С поросячьими шкварками – ту
Рыбу… рыбу…
Совсем потерял я покой,
Ныло сердце мальца в простоте –
По кринице без рыбы моей – сироте,
И по рыбе без речки своей – сироте,
Что зажарена в сковороде.
И подобно кринице сердечко во мне,
Переполнено тайной тоской,
Что восходит подобно бесплодной воде
Под Луной…
Эту тайну хранил (хоть горела душа!) –
Никому… никогда… нигде…
Даже маме и лучшему другу – ша!..
Но сейчас говорю эту майсу для всех
О кринице и рыбе… Эх…
Смех и грех.
Перевёл с иврита Михаил Польский
07.12.2020