Свет уличного фонаря пробивался сквозь безвкусные занавески.. Горел ночник на стене.. И тени от проезжающих машин за окном, будто дети, баловались, носились по всему нехитрому убранству снимаемой посуточно комнаты: от шкафа к потолку, от старых и кое-где подранных обоев-к чахлым цветам на прокуренном подоконнике.. Пространственные границы комнаты разъедались неоновым светом лампочек как ржавчиной.. Стены казались столь близко, что вот-вот норовили крепко обнять меня с ней как старый приятель, что накануне выпил за твой счет и, будучи признательным малым, наблевал в прихожей.. Она бросает случайный беглый взгляд на свое кое-как сложенное платье на спинке стула, затем обводит недоуменным взором кипу журналов на грязном полу и давно сдувшийся мяч для баскетбола, что скукожился будто в гримасе.. Заметив свой левый чулок, небрежно болтающийся на лопасти пыльной люстры, она пытается выдавить из себя, как из тюбика, саркастичный смех; получается довольно картонно и наигранно.. Но что может соединять и разводить почти незнакомых людей в почти карикатурных местах лучше, чем несколько условностей и неловкость? О, это хрестоматийное, ноющее, как больной старик, чувство внизу живота.. Видимо, внутри нас, помимо микросхем, процессора и оперативной памяти, осталось что-то нетронутое, живое, присущее разве что робким подросткам, и мы не до конца стали продуктами мейнстрима и поп-культуры. Хотя тусклый свет ночника и неоновые лампы выхватывали лишь маленькое пространство у темноты, удивительным образом тенями и светом на ее лице так, что и вправду незнакомку можно было принять за внезапно заглючившую голограмму.. Она, судя по всему, прочитав его мысли, развернулась полубоком и стала пристально разглядывать плакат какого-то рок-певца на стене, доску для дартса, шкаф. И тени легли так, что часть лица, тела как бы отсутствовали, будто были затерты ластиком или не дорисованы вовсе, как на эскизе. Именно незавершенность в людях, явлениях, архитектуре является условием совершенства, ибо пока она имеет место быть - каждый имеет возможность додумать что-то свое и довести до ему одному известного идеала что-угодно.. И его прищуренный взор, подгоняемый этой незавершенностью, скользил от сена ее русых волос к кружевному бюстгальтеру и ниже; будто совок пытался докопаться до чего-то скрытого и от того нестерпимо важного. Немного лишних килограмм были нечто вроде прелюдии к первозданной, нетронутой красоте, что самоскрылась под гнетом бешеного ритма жизни в мегаполисе и быта.. Лишь определенный процент изъянов дает фактическую красоту, но не мнимую. Прервав ступор, его визави наклонилась к кипе журналов, стряхнула пыль и взяла первый попавшийся.. Хм..хм.. People, Cosmopolitan, Vogue.. Глянцевые журналы - сущие окна Дьявола, что только и жаждут затащить заплутавшего агнца к себе лощеной обложкой и взрастить слепо шагающую паству. Они "неподдельно много" знают о красоте, раз им приходиться фотошопить, штукатурить и вылизывать свой фасад до мозолей на языке!! Но она для вида листала его, открывала наугад, едва касаясь страниц, словно они вполне могли укусить. На первый взгляд, бесполезное действие - имело сакральный смысл.. Неловкость заполнила комнату, и в ней становилось откровенно тесно как в консервной банке: спастись - никак, отвлекать собеседника и себя спонтанными поступками и темами для разговора - вполне.. Они то и дело вслушивались как за стенкой этиловая горгулья бранилась со своим нерадивым мужем, и эту совокупность звуков, криков, междометий - слушали с блаженной улыбкой будто оперетту, ибо в ней двое незнакомцев нашли защиту от нелепости происходящего в съемной комнате.. Однако, закономерность шла тонкой нитью через всю череду событий. Все просто до безобразия: двое взрослых детей, побывав подростками в "Неверлэнде" единожды, максимум дважды, стремятся попасть туда вновь; меняются способы, места, люди, но это навязчивое желание постоянно кружит над ними, как стервятник над трупами, неопознанными трупами, так как эти взрослые не опознали себя мертвыми детьми до сих пор или настойчиво делают вид, что не опознали..
Вот,
например, этот прокуренный старый бар, стилистически выдержанный в классических традициях декора, где бармен, совсем еще мальчишка, с дурацким носом, лениво протирает нагромождение и без того чистых стаканов и выдает напитки клиентам будто с одолжением. Девочки-официантки снуют с идиотскими именными бейджиками среди грубых столов, хотя навряд ли в этом можно наскрести хоть щепотку смысла: посетители их будто не читают и по привычке через весь бар горланят "Эй, извините, можно вас сюда на минуточку". Сам бар и его обитатели скорее похожи на шкаф с десятком пар старых износившихся башмаков, сваленных в кучу. Однако ,сама атмосфера бара дружелюбная, почти семейная, поэтому и завсегдатай, и случайный гость могут с удовольствием продезинфицировать свою голову от ненужных идей или чувств.
Выпив залпом свой виски, пытаясь унять дрожь в ногах и с трудом натянув улыбку Де Ниро, как дико жмущую и малую размером обувь, он направился к соседнему столику. Она сделала затяжку сигариллой, вопросительно подняла аккуратно выщипанные брови и уголки ее пухлых губ немного растянулись. Запах ее дешевых, но приятных духов перебивал даже запах никотина ,что буквально выел весь свежий воздух,а роскошные локоны покорно спадали ей на плечи.Заказав две порции чистого Johnny Walker`а ,они сидели теперь уже за одним столиком среди успокаивающего гула пьяных голосов и обменивались довольно шаблонными ,сдержанными репликами о качестве заведения и погоде.Но ,как известно ,хороший скотч,а в особенности чистый, выжимает разум и душу до последней капли ,будто тряпку .И спустя короткое время он декларировал стихи неизвестных поэтов ,перевирая некоторые слова,теряя рифму и выдавая их за свои.Она же искренне восхищалась его лирическим дарованием и делала вид,что никогда их не слышала и впервые видит такую глубокую сатиру в оправе стихосложения.
И вот, спустя каких-то 4-5 часов, они в обличье Адама и Евы сидят на раскладном диване, не зная имен друг друга, запыхавшиеся, со взъерошенными волосами и мокрыми телами, среди конъюнктурной обстановки чужой комнаты, чужие друг другу, чужие даже сами себе.. Странно, но совсем недавно они пили в баре и без умолку вели разговоры, буквально тонули в вопросах мироздания, а сейчас .. сейчас лихорадочно ищут предметы обсуждения.. Забавно, но люди чаще всего считают других людей не более чем таблеткой: одну выплюнут цинично на пол, другую выблюют с трудом, третью примут натощак и ждут, когда торкнет.. Но наступает момент, когда, перебирая людей горсть за горстью, не получаешь никакого эффекта, ничуть..
Совсем скоро начнет светать, и робкое утро начнет заглядывать в комнату через безвкусные занавески.. Девушка будет суетно одевать свое платье, для вида поправлять прическу и озираться по сторонам, улыбаясь, будто невидимым зрителям. Надев второй сапог и накинув немного смятое пальто на плечи, она пройдет к стеллажу с книгами и возьмет, невесть откуда взявшуюся, розовую салфетку рядом с пепельницей, достанет ручку из своей кожаной сумочки и, немного наклонившись, начнет с небольшим усилием выводить номер телефона и свое неназванное имя, расписывая капризную, как сама женщина, ручку. Но дописав буквально половину цифр, она замешкается на пару секунд, ее взгляд замрет на одной точке. Неожиданно она ловким движением руки уберет ручку обратно в сумочку, станет расправлять салфетку и всячески складывать, сворачивать ее, выполняя какие-то совсем уж удивительные манипуляции. Еще мгновение и она обернется на него: ни следа от улыбки; не лицо, а сплошной poker face, будто она блефует за игральным столом перед крупье, сделав крупную ставку. Ее взгляд, где-то даже по-матерински строгий, проберет до костей. Затем она без объяснений резко выйдет из комнаты и примерно через секунды 3 послышится звук захлопнувшейся входной двери. Он облизнет губы и иронично ухмыльнется, поднимет глаза и обнаружит на стеллаже рядом с пепельницей аппликацию розы.. Бутон, лепесток, стебель.. Хм.. А эта малышка, оставляет такое послевкусие, словно с первого дня репетировала сей выпад.. Ведь женщина в сущности как кофе: важно послевкусие, вкус -вторичен..
Эх, какой смысл вдалбливать это болванам вокруг: им лишь бы пережениться - затем прятать заначки от жен по темным углам и самим прятаться в самых неожиданных и злачных местах..
Немного придя в себя и осознав произошедшее, он проведет ладонями по своим щетинистым щекам и, потягиваясь, встанет с дивана. Нашарив в кармане своего пальто спички, он старомодно, по-дедовски подкурит окурок сигариллы, оставленный ею давеча, и сделает пару глубоких тяг, закрыв глаза ненадолго. После -возьмет, так аккуратно скученную, розу из салфетки, покрутит ее в руке и подожжет тлеющим окурком, так и не узнав имя незнакомки. По мере горения поделки он будет зачарованно смотреть на пламя и как бы вдыхать кружева дыма: даже искусственный цветок благоухает и цветет, когда погибает.. Он незамедлительно выскользнет из арендованной на сутки комнаты, выйдет из квартиры и уедет восвояси из города, в котором оказался лишь благодаря нескольким случайностям. Тем временем лишь горстка остывающего пепла останется в пустой холодной комнате после двух таких далеких друг от друга людей, но бывших такими близкими, что мебель, стеллаж - вся комната готова была плавится подобно воску. Закономерно.. Хотя бы потому, что они лишь кляксы в гуще нелогичных хаотичных линий на листе блокнота-черновика в будке общественного таксофона, нарисованные от скуки во время разговора по телефону; просто наспех придуманные образы, никогда не существовавших в реальной жизни людей, и поэтому бесславно погибшие под циничным грифелем какого-то заурядного худого писаки.. Хм.. как закономерно..