Горча смолой и будто бы внимая
шагам случайным, взглядам заоконным,
в веригах украшений, ель лесная
встречала восхищенье благосклонно.
Красавица, вкусившая печали
земного карнавального круженья,
ждала, что необъятными ночами
услышит вьюги ласковое пенье.
В серебряном лесу, морозным утром,
куда она, конечно же, вернется,
слетит на ветки сахарною пудрой
снежок искристый, и она проснется...