За полями душ, океаном суши
Меня слушает кто-то, не бьет баклуши,
Не сидит на печке, тоскою душим,
А находит со мною лад.
Что, возможно, можно, но и сложно тоже,
Надо быть осторожным, бесстрашным, с кожей
Толщиной с Китайскую Cтену, может.
И никто еще не был рад.
Никаких сомнений, это труд без лени,
Все покажет время, но, боюсь, в Геене,
Где за век страданий не платят пенни,
Больше вольцев добра стократ.
Не без власти рока, коль не выйдет боком,
А всего лишь током по незримым сотам,
Цифры тянут буквы, а за ними ноты,
Образуя двоичный ряд.
И идет анализ, и течет катализ,
Все его боялись - головой под талес.
А кому-то в рот не кладите палец,
Маргарите не страшен Ад.
Разобрав по полкам, что тепло, что колко,
Где проткнуть иголкой, где погладить шелком,
Она руки режет свои осколком,
И стекает по пальцам мак.
Зеркала разбиты, не рукой, так битой.
Не отбой, но бито, напоказ, не скрыто,
И игра начало берет гамбитом,
Но война ведь не шах и мат.
И война не в поле, не в холодном море,
Небеса не тронем - не случиться горю -
Голова становится местом боя.
И ни шагу ступить назад.
За войною следом к нам придет победа,
Разобрались с эго, изменили кредо
И накрыли диванную крепость пледом,
И включили фонарь в сердцах.
Прозвучало слово - на полу оковы.
Мы избрали кровом, окруженный ровом,
И единственный нам не сулящий злого,
Дом, построенный на мечтах.
И дрожали руки, умирали в муке,
От тоски, разлуки. И гремели звуки -
Через клетку ребер пробивались стуки,
Силясь встретиться даже в снах.
Их душили бытом, облагали мытом
И сочли забытыми и чем-то сжитым,
Посчитайте даже наш сюжет избитым -
Мы горим навсегда и в прах.