Ползут года по паутине штукатурки,
да выход заколочен и на окнах шторы дней
застираны, пусты, как вываренный в турке
цикорий, кофе притворявшийся. В огне
синеют рукописи, правда, виртуально,
а номинально — чистые листы
застеленной постели вроде бы двуспальной,
в которой бы костёр без бы остыл,
своим же пеплом укрываясь. На кострище
остыла джезва — пей, не нужно пиалы.
На потолке паук потерянное ищет,
не зная: небу от земли ключи малы.