Свой сон престранный не возьму я в толк:
Мне виделась равнина полевая,
Где я - цветок, а в племени цветов
Боготворили руки, что срывают
Их всех с земли. Уродливых из нас
Никто не рвал, тем самым обрекая
На жизнь изгоев. Девушка-весна
Не грела их, сочувствуя, руками.
А в книгах тех, кто плёл из нас венки,
Нам был завет: носить плоды во чреве.
И днём плоды казались всем легки,
Но стон стоял, как в поле полночь реяла.
И каждый жнец, кто к нам являлся там,
Неплодоносных с блёклыми топтал;
И в вазе обрывалась жизни нить;
Лишь я одна пыталась
говорить.