До той самой встречи с тобой
я был, как старец столетний:
изнеможённый
калека глухой,
я был, как младенец незрячий,
что рассекал своим плачем
воздух,
я был, как веру потерявший
последний исхудавший
апостол.
я был потерпевшим крушение
кораблём у причала,
но ты, словно Асклепий,
залечила мне раны,
и парус мой ветром наполнила,
и отпустила со дна якоря,
— кто знает, если бы не твои ладони,
разве смог бы
вынырнуть я?
Это как весна по телу
и хохот ребёнка под рёбрами,
когда ты встретилась мне
и сразу полосой стала взлётной,
чтобы гейзером пробиться
в глубине тёмной
моего колодца
— я был на грани гибели,
пока из-за туч не появилась ты,
моя девочка-солнце.
Будто пресные воды Байкала
и свежий воздух Алтая,
ты пришла в мою жизнь
вместе с теплом,
как Гольфстрим
для бескрайнего океана,
ты глазами изумрудными
осветила мне путь,
словно Сириус и Альтаир,
они у нас так похожи, но клянусь,
что лишь в твоих
я нашел целый мир.
И сразу мне Пушкинской сказкой
обернулись все пасмурные дни,
гирляндой снова вспыхнули
потухшие под ливнем огни,
мои моторы насытились током,
будто от разряда из щёк Пикачу,
когда ты появилась в моей жизни,
я наконец-то вспомнил,
зачем я лечу.
И, как Гарри Поттер за квиддичем,
я опять потянулся к свету,
чтобы обогнуть с тобой
эту планету
яркой хвостатой кометой,
оставив позади все бури и войны,
после которых я понял,
что если и становиться
для человека
кем-то,
то только супергероем.
А сейчас я хотел бы сказать,
пока утихли эти буйные волны,
и наши ступни вместо глаз
теперь пропитаны
солью:
спасибо тебе
за то, что моё сердце
вновь забилось водой ключевой
в тот самый прекрасный день,
когда я впервые
встретился
с тобой.