7. ПРОЗАИЧЕСКИЕ МИНИАТЮРЫ
Владимир ОСТРИКОВ
ЛИТЕРАТУРА
Жила-была литература. В современном обществе она громко о себе не заявляла: жила
более чем скромно в тесных комнатках на стареньких столах или покоилась на полках. Выйти в свет она уже и не мечтала, точно так же, как не мечтает о подругах старая дева: все наряды давно вышли из моды, похвастаться нечем, титулов нет. Да и само общество особо не переживало - литературой стали называть все низкопробные издания, которые заполонили книжный рынок.Издатели, редакторы, рецензенты и спонсоры стали говорить лишь о ценах, вынося вердикт: выгодно, не выгодно. Есть деньги - есть книга, о внутреннем содержании которой никто не беспокоился.
Литература, радуя писателя своим рождением, отправлялась на долгие годы в письменный стол и лежала там тихо, лишь иногда попадая в руки любопытных. Но солнечный свет не радовал. Странные рассуждения о своей свершившийся гибели пугали и настораживали. "Ты никому не нужна",- говорил писатель и небрежно кидал её на свой письменный стол. Ей вновь хотелось укрыться в страницах рукописи и отправиться в ящик стола, чтобы не видеть окружающую нищету, не слышать отчаянных слов, не чувствовать ледяной безнадёжности. Ей часто снились радостные сны, в которых она в центре внимания, где её ценят и понимают. Общество ждёт её новинок так, как ждёт мать появления на свет своего ребёнка с нетерпением и счастьем. Её творца-писателя уважают и знают все. На презентациях он спокойно и лаконично рассказывает о своих планах, об интересных задумках. Она вновь нужна, вновь востребована новым обществом. Но это были всего лишь сны...
ГОЛОС В СТЕПИ
Люблю я редкие минуты одиночества, которые мы иногда вырываем из стремительного потока этой жизни. И ничто не нарушает ход мыслей - ни шум улицы, ни крики детей, ни звуки телевизора или магнитофона. Я принялся за обработку статьи, которую давно пора закончить и отослать в один журнал. Иногда я прерывал работу и выходил на балкон, взвешивая написанное, вновь что-то исправлял или дополнял. В один из таких "антрактов"засыпающая степь ожила: до меня донеслась чья-то песня. Я с удивлением огляделся по сторонам, а затем перегнулся через перила, посматривая вниз и вверх.
Нет, это был живой голос. И какой чистый, красивый. И вместе с тем мощный. Ему подпевали несколько голосов, но они были едва слышны и заметно уступали первому в мастерстве. Прошло минут пять-семь, прежде чем в темноте я различил силуэты людей, которые, не спеша, шли по дороге.
Словно река по степи, лилась старинная казачья песня. И вновь я отметил, каким красивым, чистым голосом обладал исполнитель. Он не кричал, надрывая связки, а именно пел. Два женских голоса повторяли припев. Они были тише, но отнюдь не портили песню, а скорее наоборот - украшали, дополняли её.
Поравнявшись с домом, они запели другую песню, но уже значительно тише. И тут же прервали её. В этом почувствовалось уважение к людям, живущим в доме. Вполне вероятно, что некоторые уже легли спать или уложили своих детей.
Погружённые в работу и повседневные дела мы редко получаем такие подарки - живую песню. И тем приятнее, когда слышишь красивый голос, который никогда полностью не сможет передать динамик телевизора. Поравнявшись с трассой, голос утонул в шуме двигателей, стал не слышен. Степь засыпала в ночи, окна соседских домов гасли, и звёзды, сияющие сквозь обрывки проплывающих облаков, озаряли город таинственным синим цветом.