За дверью раздались слова молитвы Оптиных старцев, затем, в нарушение монастырского правила, просьба брата Дамиан: «Ваше Высокопреподобие! Милостивый! Благослови войти и молвить?»
Архимандрит Сергий отозвался: «Аминь, аминь глаголю!»
Дамиан робко вошел, суетно помолился на иконы, покоившиеся в «красном углу», освещенные тусклым светом лампады, положил земной поклон и сложил руки для благословения.
Архимандрит Сергий благословил инока, протянул ему руку для целования и спросил: « Опять пришел личные счеты с братом Максимилианом сводить? Ну, что приключилось?»
Дамиан начал издалека: «По Вашему благословению, отец - эконом определил мне и брату Максимилиану послушание - собирать грибы для трапезы. Я весь лес обежал, под каждое деревце и кустик заглянул, пять бельевых корзин грибов собрал, а брат Максимилиан вот чего удумал: ему гриб – не гриб, подавай само совершенство, признает только белые и рыжики с груздями. А того не знает, что и валуи, свинушки, да и мухоморы, если их правильно приготовить, тоже есть можно.
И, что это за выражение, всяк гриб собирают в свое время. Да в грибу, который достиг преклонного возраста, больше вкуса - навара. Это что, значит - если его маленько червяк поел или улитка обглодала, то это не гриб? Твари не обманешь, если они гриб посетили – значит, он экологически чистый.
Максимилиан, мало того, что сам котомочку детскую собрал, так мне отказался помогать нести мои пять корзин. Самоуправство учинил: одни грибы выбросил за их непонятное сословие, другие пострадали за неблагородное происхождение, а большинство искромсал ножиком - червей извлекая, и осталось после его экзекуции в одной кошелке на донышке, а остальные труды мои были посрамлены и свалены в кучу.
А сам он как грибы собирал? Срам один. Найдет грибок и ну вокруг него извиваться как змей - искуситель и нахваливает его, а сам интересуется, нет ли у него дружков - приятелей, или родственников, которые поблизости проживают. До сумасшествия дошел. Как с живыми разговаривает. И с уверенностью идет то направо, то налево и «дружков - приятелей» всех пересажал в корзину. Чудится мне, что нечистая сила ему помогает.
Да и, что за грех, если в каком грибе червоточина, братии главное, чтоб побольше еды было. То - то они ели, да похваливали меня…»
Архимандрит прервал поток речей: «Довольно поносные речи говорить. Брат Максимилиан прозорливо поступил, ты бы своим угощением братию отравил или от них отвратил, гриб не баловство - одной бледной поганке на всех бы хватило, чтобы у Господа на Страшный суд предстали. А кто отравитель - виновник погибели? Ты. Грешным делом, вздула бы тебя братья или прозвищем каким непристойным вроде "грибознай», «поганка» или « игумен червивый» наградила.
Иди и помалкивай о том, что мне рассказал, отдай распоряжение отцу хлебодару, чтобы из грибов два блюда сделали: икру грибную, да суп наваристый. Сегодня среда - день постный, грибы есть дозволяется.
Иди, примирись с братом Максимилианом. Он прав! И не суди, и несудим будешь».