Проснулся крестьянин зловещею полночью.
Проснулся крестьянин от крика коровьего.
Он увидел солдат, что шеренгами ровными
По деревне шагали, за спиной таща колокол.
До Карпат строгим шагом от Дона и Волги.
Они всё забирали: и зёрна, и крохи.
В лица всем скалились довольными воргенами,
Выдирая надежду руками проворными.
У нас строгий устав, но я ещё не устал,
Я алым террором бреду по полям.
Я был награждён, мой отличительный знак -
Пятилетка в три года, сапог, ссылка, Гулаг.
Мне отчизна в лицо дышит вашими страхами.
Мы все узники совести, как дедушка Сахаров.
Мы меняли свободу на сталь гильотины,
Воронки чёрные, свинцовые ливни.
Молот и серп, да замашки имперские, -
Так и сложился исполинистый цербер.
Зубами рвёт космос, его лапы цепкие.
Мы ходим под ним, скованы одной цепью.
И где прекрасное далёко? Мы не ближе ни на йоту.
Зазвенит, да сердце ёкнет, далёко-далеко.
И где прекрасное далёко? Мы не ближе ни на йоту.
Зазвенит, да сердце ёкнет, далёко-далеко.