Впервые посетил Петергоф зимой. Прежде всегда находил для этого другое, удобное время. Замерший Финский залив и декорированные снегом роскошные дворцы... Большой каскад с обнаженными фигурами без своих привычных работающих фонтанов сейчас похож на заснеженный пляж. Золото на таком ослепительном белом фоне быстро тускнеет и уступает природе. Оно просто застывает в этом бесконечном зимнем коктейле. Падает мелкий снежок. Изысканные линии куполов придворной церкви Святых Апостолов Петра и Павла растворяются в нем и появляются снова словно немые призраки. В створе замершего Морского канала узкой раной зияет длинная темная проталина…
В парках стоит неподвижная стеклянная тишина. От стужи у меня липнут ресницы, стынет дыхание. Вот она какая, настоящая Россия, сказочно богатая, волшебная страна. Образцово разбитый иностранными садовниками опрятный французский парк теперь утопает в сыпучих русских снегах.
Чудно, здесь все сегодня выглядит иначе, будто заехал в незнакомое место. Представил, как сейчас из-за коротко остриженных голых деревьев Нижнего парка навстречу мне выскочит эскорт лейб-гвардии гусар c пиками, сопровождающий золоченый санный возок государыни - императрицы с атрибутами государственной власти. Морды лошадей в пушистом серебре, иней покрывает и самих всадников. Рослые, румяные от мороза, они словно не замечают холода в своих легких доломанах и ментиках расшитых блестящими шнурами. Тяжело ухают в твердый наст копыта кавалерийского эскорта, двигающегося по бокам царского возка. Следом за ним вихрится снежная пыль. Гусары столь ловко сидят в своих седлах, что заставляют меня вспомнить легендарных скифов из далекой античной истории. Все это так необычно, что кажется удачно сыгранным театральным действием. Весь этот торжественный поезд направляется сюда, к Большому Петергофскому дворцу. Где-то за пределами моей видимости стреляет пушка, следом раздается барабанная дробь. На мгновение карета равняется со мною, и я замечаю в ее окошке лицо императрицы, закутанное до самых глаз в соболиные меха. Она рассеяно смотрит вдаль, где посвистывает бесконечный сыпучий снег. Сгибаю спину в почтительном низком поклоне, но в последний момент весело подмигиваю ей и улыбаюсь, радуясь собственной фантазии. Что же в этом странного? Когда-то здесь была настоящая, а не придуманная жизнь. После этого на сердце сделалось удивительно легко, как редко случалось в моей жизни...
Можно сказать, что я заново открыл для себя хорошо знакомое прежде. Вроде, ездил - ездил туда, а чего-то важного не разглядел. Так иногда происходит с известными нам ранее людьми, когда только спустя многие годы выясняем, что не знали их вовсе... Для этого понадобился всего один такой случай. Зимой у Петергофа исчезает его привычный парадный лоск, он становится проще, естественнее и доступней. Бывшая загородная императорская резиденция, как бы спускается к тебе с высоты своего пьедестала и доставляет немало тихой душевной радости…