Жизнь не слово – всё ярче и проще,
словно в юности времени бег.
Обрюхатил раздетые рощи
навалившись на веточки снег.
Снег устал и белилами слился
с деревянным на кровле конем.
Новый месяц опять народился,
мы, однажды родившись, умрём.
Наши реки торопятся в устье,
то, сливаясь, то снова в разлад,
а столица – души захолустье,
вот такой невесёлый расклад.
Всё богатство пришло Христа ради,
как снежинка в последнем пике.
Ты приникни губами к награде,
что синицей пригрелась в руке.
Ты послушай, как робится сердце,
звуки грусти отдавшее в медь,
дай в ладони немного согреться,
отпусти к журавлям улететь.
Мне хотелось обнять, а не лапать,
из иголки скользнувшую нить,
и о ногти кожу царапать,
и припухшие губы любить.
Я собрал бы весь снег до крупицы,
что засыпал следы на крыльцо,
жизни многие нравятся лица,
время помнит одно лишь лицо.
Ты послушай года чуть небрежно,
как синицы хрустальную медь.
Что-то было так трепетно нежно,
но вернуться к чему не успеть.