Поезд Кисловодск-Москва набирал скорость. Заснеженные горы, пирамидальные тополя, малахитовые туи, окутанные утренней дымкой пробегали мимо окон, и исчезали навсегда за горизонтом.В пятом купе третьего вагона сидели две женщины. Они пили чай и вели приятную дорожную беседу.
— У нас в Сибири уже морозы стоят. Снег лежит по колено... а здесь тепло и воздух как мёд, — сказала пожилая женщина с грустными усталыми глазами.
— Ну уж, прям и по колено? — спросила спутница.
— Да, уже много насыпало. Декабрь! Самая зима. Такая мука!
— Почему мука? - удивилась соседка по купе.- А я так зиму люблю!
- Да ноги у меня больные,- со вздохом ответила пожилая женщина.- А на работу идти в гору, автобус не доходит к нам.
— Простите, Тамара Григорьевна, а вы разве не на пенсии? Я думала вам лет шестьдесят.
— Да, Людочка, уж седьмой пошел десяток. Но работаю. Пенсии знаешь сейчас какие — проживешь ли?
— А дети не помогают?
— Я детям помогаю, — простодушно улыбнулась Тамара Григорьевна, — у меня куры, кабанчик. Вот на деда своего оставила, а сама вырвалась. Говорят грязи и радон очень помогают. Вроде сейчас полегче. Надолго ли не знаю. Я слышала что у вас в Москве есть часовня Серафима Саровского, с частицей его мощей.Говорят очень, по его молитвам, идет послабление болящим. Не слышала ли где?
— Вы знаете, наверное у Даниловского монастыря. Но это не точно. Приедем в Москву, я в справочном узнаю. И отведу вас.
— Ох, хорошо бы! Только я и сама дойду, Людочка, вы главное узнайте мне - где эта часовенка! У меня билет на вечер. Вот бы я и успела.
В Москву поезд прибыл без опоздания. И Тамара Григорьевна,
узнав где расположена часовня с частичкой мощей преподобного Серафима Саровского, спустилась в метро, и доехала до станции Тульская.
Выйдя наверх, она стала искать старинную монастырскую стену, так как часовня находилась на территории Даниловского монастыря.
Но искать долго не пришлось. Белую кирпичную стену с бойницами она увидела сразу, и потихоньку пошла вдоль.
В Москве стояла оттепель, а на Тамаре Григорьевне была тяжелая сибирская шуба, длинные шерстяные легенсы, надетые поверх сапог, и норковая шапка.
В этой одежде она почти катилась, а не шла. Все лицо ее раскраснелось и голова кружилась от жары.
Она остановилась на минутку, положила под язык валидол, передохнула и пошла дальше. Но часовни нигде не было. Увидела она только огромные литые железные ворота. Куда и вошла. Вокруг была красота и благость!
На солнце ярким золотом пылали купола церквей, а среди этих церквей — в центре стоял огромный, сияющий крест. Тамара Григорьевна подошла к нему, приложилась, прочла молитву, и оглянувшись, увидела в ближнем храме молодого человека, моющего высокую лестницу. Одет молодой человек был строго, в тёмную длинную одежду. Тамара Григорьевна уважительно извинилась и спросила как ей пройти в часовню батюшки Серафима. Юноша молчал. Она задала свой вопрос ещё раз. Юноша вновь промолчал.
«Глухонемой, видать,- подумала женщина,- может на пальцах объясню?"
Она подошла поближе, и тихо дотронулась до плеча. Юноша распрямился и громко, сквозь зубы сказал:
— Вы что не видите, что у меня послушание? Я не могу с вами разговаривать. Отойдите отсюда! — и продолжил мыть пол.
— Вы простите меня пожалуйста, — в замешательстве ответила женщина. И отошла подальше.
- Послушник значит. - Тихонечко промолвила она,- какой молодец! Совсем молоденький, а уже в Храме послушничает! Вот бы мои внучата тоже в Храме прислуживали... Ах хорошо бы было.
Она опять оглянулась. Никого вокруг.
- Что это? Куда народ делся? Где же часовенка Серафимушки? У кого мне узнать?
И Тамара Григорьевна пошла к другой церкви, надеясь у свечного ящичка узнать желаемое. Не дойдя немного, она услышала грубый окрик, и не поняв к кому он относится, продолжила свой путь. Ноги ее подкашивались от усталости и боли. Голова кружилась.
— Женщина, я с вами разговариваю!
Тамара Григорьевна повернулась, и увидела мужчину в чёрной рясе. Глаза его были строги до отчаяния.
— Вам не стыдно?- Спросил он у неё зло и напыщенно.- Как вы посмели прийти на территорию монастыря в брюках? Пожилая женщина, и не знаете как надо одеваться, идя в храм Божий!
Тамара Григорьевна посмотрела вниз, на свои гетры, одетые поверх сапог.
— Вы простите,- со слезами на глазах прошептала она,- я издалека, и с поезда. Мне сказали, что у вас тут часовня с частицей мощей батюшки Серафима Саровского. Вы не скажите где? Уж битый час я её ищу...
Но ответа она не услышала.
— Как же это пОшло: пожилая женщина в штанах! — мужчина в монашеской одежде сплюнул и пошел прочь,гордо подняв голову в высокой черной камилавке.
Тамара Григорьевна беспомощно оглянулась, всплеснула руками, и пошла к тем воротам, через которые вошла в монастырь. Время поджимало. Поезд уходил через два часа. И до вокзала надо было ещё добраться.
Было ей очень обидно, и горько, что она не попала к батюшке Серафиму. Да и не попадет! Далеко Москва от Сибири, очень далеко. И она пошла той же дорогой вдоль стены.
«Видно этот мужчина тоже послушник, — подумалось ей, —следит чтобы правильно одевались! О, Господи, все мы послушники на Земле. Надо только научиться как правильно его исполнять- послушание Твое».
— Ну какая же я бестолковая! — вдруг заплакала Тамара Григорьевна,- и слёзы градом полились по щекам, — ну надо же было подробнее спросить! Ведь не приеду уж сюда никогда, ох, голова моя садовая!
Бредя по монастырской площади, она утирала бегущие слёзы большими морщинистыми руками.
Голова кружилась, и гудела. Ей надо было присесть, чтобы не упасть. Она дошла до ворот, и ей стало совсем лихо. В нескольких шагах от ограды монастыря, несчастная увидела ступеньки, ведущие вниз, к железной маленькой дверце. И обессиленная присела на них. Вытянув болезненные ноги,достала валидол, и бросила под язык. Посидев минуты три, стала тяжело подниматься.
— Женщина, вы что это тут расселись? — раздался жеманный голос сверху.
Тамара Григорьевна поднялась.
— Сейчас, сейчас, я ухожу, — оправдываясь сказала она.
— Да вы будете заходить, или нет? Дайте же пройти, — нервничала стоящая на верхней ступеньке дама в красивой шляпке, и кончиком сапога легонько ударила сидящую женщину по плечу, чтобы та скорее встала.
— А куда заходить то? Здесь что?- Спросила Тамара Григорьевна.
— Послушайте, вы что из Сибири?- Не унималась дамочка.
— Да, я из Сибири!
— Женщина, вы собою загородили вход в часовню! Отойдите.
— Как в часовню? А где она? - в отчаяние и радостной надежде воскликнула сибирячка.
— Перед вами! Читать умеете?
— Умею, но без очков не вижу, а почему ступеньки вниз? Я то думала часовенка - это здание отдельное, а она оказывается в стене монастыря!
И женщина посторонилась.
Дама в шляпке ничего не ответила и спустилась в часовню.
Тамара Григорьевна пошла за ней.
«И как это я дверь не заметила?» — ругала она себя.
На стенах часовни она увидела житие Преподобного Серафима, расписанные удивительной рукой талантливого иконописца. Увиденное очень взволновало душу женщины. И будь у неё время, она бы могла стоять здесь несчитанные часы. Душа её просила уединения и молитвы. А вот и икона Чудотворца Серафима Саровского, с частицей его святых мощей: справа, в уголке, над ступеньками.
Осторожно поднявшись, и припав к иконе, Тамара Григорьевна, вдруг, стала просить Преподобного, чтобы он помолился у Божьего Престола о тех, кто сейчас встретился ей в монастыре: и юношу, который накричал на неё, и мужчину в монашеской одежде, — ей почему то было жалко. Почему то заболела за них душа. И эта дама в шляпке, которая толкнула её ногой, чтобы пройти в часовню, тоже показалась Тамаре Григорьевне очень несчастной. И она второй раз попросила Серафима Саровского помолиться о них.
Потом трепетно и со слезами приложилась к мощам Святого, перекрестилась, и вышла из часовни.
Пройдя монастырскую стену, женщина вдруг вспомнила, что не попросила Серафима Саровского о том, зачем приезжала.
Но возвращаться было поздно. Надо было ехать на вокзал.
«Не хватало еще на поезд опоздать,- думала она.- Это ведь шутка в деле, на поезд опоздать!"
В далеком сибирском городке, Тамару Григорьевну встретили родные: муж, сын с женою, любимые внучата. Все без умолку спрашивали: как мол? и что эта за грязь такая, которая лечит, откуда её берут и т.д.
Тамара Григорьевна рассказывала всё подробно, и с деталями. Сожалея о том, что больше не сможет поехать. Путевки дорогие, да и дорога тяжелая.
Но сын сказал:
— Мы тебя, мама, и на следующий год отправим! Только чтобы ты не болела!
Но на следующий год Тамаре Григорьевне не надо было ехать на грязи.
Ноги её уже не болели. И она свободно и легко поднималась на любую горку.
Помог ей батюшка Серафим.
Услышал он её, хотя за себя она и не просила!
Дело в том, что добрым людям, по молитвам святых, Господь всегда посылает исцеление.
Уж вы мне поверьте!
Любите людей, и вернётся к вам эта любовь.
2008 год.