Тайфун, голодный словно лев, пожирал всё на пути.
В гневе готовый всё снести. Вой ветра — дикий жуткий рев.
От темпа танца посинев, он чётко в вольте закрутил
Камней и пыли ассорти, ветви больших и малых древ.
Дрожащие дома раздев, качал и не бросал трясти.
Люди молили снизойти Бога, сие пейзаж узрев...
Один мальчонка осмелев, решил против бури пойти.
Вопили все: "С ума сойти!" — фигуру эту разглядев:
На краю крыши, разомлев, прочно стоял он в кибадати,
И в руках держал татами. Такую наглость не стерпев,
Смерч вызов принял, ошалев: Юнец лет меньше двадцати,
Ростом чуть выше пяти чи виднеется, его презрев!
Порывы ветра полетев, пытались тщетно унести,
А каратэке хоть бы хны! Лишь его волосы, рельеф,
Липкой грязью растерев, медное тело обогнули!
В моменты, как сжимал он зубы, точно статуя присев,
Звучал сакуры напев: "Он — древний стражник во плоти!
Невероятной красоты!"
Показал воин на деле,
Тайфуну нос утерев, буйство его преодолев,
Техники, тела и духа укрепления маневр!