Я давно за собой приметил,
Что на ветер слегка похож:
Бесшабашен и в край заметен,
И задира, аж невтерпеж.
Но прикован такой свободой.
Рвись не рвись, не содрать цепей.
Жаль не ведал, что обворован
Треском выломанных ветвей.
Гни деревья, чеши бурьяны,
Завывай в горловинах труб.
Как и я на узде, окаянный.
Как и я озорной и глуп.
Я, ить, тоже скулю порою,
В горький плач заходясь, как ты.
И, как ты, ослабев гульбою,
Пьяным падаю спать в кусты.
Отрекись от меня, прислужник.
Открестись, верой кто прибит.
Я и Родине-то ненужный,
Хоть душа ею в смерть болит.
Оседлали Россию воры.
Бритвой свет им моей звезды.
От того и души разломы
Обметали ковры резеды.
И судим, что бредя тропою,
Наступаю в чужие следы,
Что во сне не дают покоя
Зацветающие сады.
Из-за них и запеть посмеял,
Из-за них отошли друзья.
И обсмеян, что не Есенин.
И не слышат, что Губарев я.
Жалок труд быть вторым поэтом
Или третьим, хоть с ветром схож:
Бесшабашен, вовсю заметен,
И подсуден, аж невтерпеж.