нет скелетов в моём шкафу, а все трупы — на заднем дворе.
лютеранское кладбище сатаны. обречённый любовный клуб.
я когда-то был рад и умел отдавать свои чувства всем,
но закончилась юность. вместе с ней завершился круг.
взгляд тяжёлый, чужой на могильные плиты упал,
мне сказали: “да брось, не бывает же, чтоб вот так” —
я боялся признаться, что каждого хоронил сам.
я боялся сказать, что вся жизнь после этого — ад.
нет мечты в отвердевшем рассудке, нет искры в замерзшей душе,
только соль пестрит на ладонях от рассеченных фаланг.
я — воскресший во мраке своих обездоленных горьких дней —
говорю, что теперь вам уже не захочется даже врать.
исход будет всегда один — что покаяться, что согрешить.
я расплакался, обретя эту мысль в закат февраля.
но покуда во мне есть надежда, я продолжу дальше идти,
умерев, она всхлипнет: “послушай,
это тоже было не зря”.
/ лисбет.
20.февраль'20.