А шла бы ты домой Пенелопа!
Есть в мире такой небольшой коралловый островок, которого и на карте то не найти, но который, тем не менее, известен всему миру. Лежит этот островок в Индийском океане и называется Фраджост, а известен он тем, что на нём из живности обитают только кошки. По легенде, лет полтораста назад на коралловых рифах, окружающих островок, потерпел крушение парусник – спастись смогла часть команды и несколько корабельных кошек. Что стало со спасшимися людьми, история умалчивает, скорее всего, они погибли из-за отсутствия элементарных условий для проживания. В результате, сейчас на Фраджосте проживают одни кошки – порядка тысячи особей. На суше они извели всю конкурирующую живность и питаются сейчас только морской пищей: рыбой, моллюсками, морскими ежами. Для того чтобы отловить морских обитателей, они научились прекрасно плавать и даже нырять.
Вот такой замечательный островок, на котором кошки показали, что они более приспособлены к жизни, чем люди. Фраджост далеко и до него мало кто может добраться. Гораздо ближе и доступнее Гурзуф своего рода замечательный островок на материке под названием Крым. У него много достоинств и настоящих и прошлых, но одно из них я ценю больше всего – это замечательное отношение к братьям нашим меньшим, в частности к кошкам. Такого количества этих пушистых созданий я нигде больше не встречал. Но дело даже не в их количестве, а в их отношениях с местными жителями – полное взаимопонимание, доверие и можно даже сказать – любовь. Вот только тут и начинаешь сполна понимать крылатое выражение: «братья наши меньшие» – к ним здесь так и относятся: не гоняют и всячески подкармливают. При этом не гоняют не только люди, но и местные собаки. Приезжие псы пытаются побегать за своими исконными «врагами», но не тут-то было – кошки, с детства не приученные прятаться от собак, лишь взъерошиваются, выгибают спинки и шипят, и, несколько ошарашенные такой «наглостью», псы предпочитают не связываться с такими неадекватными созданиями.
Конечно, Гурзуф не Фраджост – он несколько больше и бесконечно многолюднее. Да и котов в нём, скорее всего, побольше, чем на Фраджосте, и здесь они не предоставлены сами себе, а окружены хоть и негласной, но нежной заботой горожан – их ласкают, их подкармливают и очень уважают. Да и сами они, чувствуя такое к себе отношение, уважают себя, и это прямо сказывается на их поведении. Однако, пока всё это только слова-слова-слова, а пора бы уже и о самих гурзуфских котах рассказать несколько историй, подтверждающих сказанное выше.
Сначала несколько слов о Гурзике. Это всеобщий любимец нашего десятиэтажного, но практически не заселенного дома. Несмотря на малый возраст (ему нет ещё и года), он вполне самостоятельный и весьма предприимчивый котяра. Весь наш немалый дом он считает своей собственностью и ревностно его охраняет, лёжа на персональной лежанке под листьями миниатюрной пальмы, впритык к автоматическим раздвижным входным дверям. Говорят, что эта его лежанка семейная – до этого здесь проживали его старший брат и мама-кошка. Они и сейчас время от времени навещают младшенького и даже возлежат на его лежанке, пока её хозяин где-то прогуливается. Старший братик разваливается вальяжно, а вот мама всегда ложится с краешку, на бортик, чтобы не стеснять малыша, когда он вернётся.
Вы спросите, а почему Гурзик? А как же такому серьёзному коту-охраннику да без имени? И поскольку охраняет он здание ТСЖ (товарищество собственников жилья) под названием «Гурзуф», то имя Гурзик и нежно, и правильно отражает и возраст его, и должность. Этот серо-белый кот пока меньше, чем приходящие к нему гости, но ведёт он себя с ними как хозяин – строго и требовательно, в соответствии с порядком, установленным им самим. Особенно это сказывается при еде – сначала из фарфоровой неглубокой миски насыщается он сам, а потом допускает до неё остальную братию. Если же кто-то этот порядок не соблюдает, то Гурзик быстро восстанавливает статус-кво – просто запускает лапку в миску и выгребает корм на землю в свою сторону. Когда же он ест с земли, и кто-то из котов хочет к нему присоседиться, то он опять же лапкой подгребает кучку еды под себя и продолжает есть с дальнего края. Мы сразу заметили этого предприимчивого кота, дали ему имя и регулярно подкармливаем. Он очень быстро это оценил, стал откликаться на имя и ластиться к нам всякий раз, как мы выходили на прогулку.
И всякий раз, как мы выходим погулять по набережной, или в посёлок по делам, мы берём с собой пакетик со 100-200 граммами сухого корма. Это вписывается в местную традицию подкармливания бродячих котов. Бродячие это не обязательно бездомные – домашние тоже гуляют вольно и разве что отсыпаются дома, а не на природе под многочисленными пустыми строениями, простаивающими зимой в ожидании туристского наплыва.
Почти каждая торговая точка имеет своего представительского кота, а то и двух-трёх. Так, например, в местном зоомагазине, что на улице Подвойского, обитает не менее пяти пушистых созданий, упитанных и вальяжно прохаживающихся среди мешков с кормами, сидящих на полках, или прямо на прилавке рядом с электронными весами. При этом они никого не боятся и ведут себя, как знающие себе цену хозяева. Я обратил на это внимание добродушного продавца. «А они и есть хозяева!», – подтвердил он.
Кстати, корм для кошек продают не только в зоомагазине – во многих палатках есть мешок-другой для любителей подкормить усатых хитрюг. Обычно покупают пакетиками рублей на сто каждый. Такую сумму могут себе позволить многие, даже и малоимущие. Я сам был свидетелем того, как на эту сумму покупал корм котам местный нищий, промышляющий с протянутой рукой на улице Соловьева неподалеку от ПУДа. Было очень неприятно сталкиваться с его неопрятной фигурой с вечно протянутой рукой. На выпивку, поди, собирает, думал я, и сильно ошибался. Я понял это, когда в рыбной лавке он вывалил продавцу горсть мелочи и попросил отвесить ему на всю сумму корма для котов. А мелочью было не менее сотни.
Котов, конечно, гораздо больше, чем палаток, но ещё больше любителей их подкормить. Вот и мы с Ларисой кроме Гурзика постоянно подкармливаем ещё и Венечку. Это большой серо-полосатый кот, пожилой и прихрамывающий на одну лапу – видно не простая была у него судьба. Мы его назвали «венецианский кот», а попросту – Веня, поскольку увидели в первый раз неподалёку от кафе «Венеция». Ему это имя тоже понравилось, и он стал быстро откликаться на него. Для нас это было очень удобно, поскольку на зов «кис-кис» сразу сбегались коты со всей округи, а так мы звали Веню и только он сразу приходил, если был поблизости.
Вы спросите, а почему даже на наше тихое «кис-кис» сбегалось сразу много котов? А у них, по всей видимости, уже врождённая отработанная методика отслеживания мест, где выдают бесплатную еду. Они располагаются в пределах видимости более-менее равномерно на возвышенных местах вдоль всей набережной, и стоит только достать пакетик с едой, чтобы угостить одного кота, как наблюдатели справа и слева от него приходят в движение, а за ними по цепочке подтягиваются и остальные бдящие, или, как говорит моя супруга, мониторящие коты.
Кроме нас, не регулярно подкармливающих этих милых созданий, у них на набережной есть ещё два-три места, где их подкармливают регулярно, в определённое время и в больших дозах. Коты отлично знают своих уже довольно пожилых благодетелей и уже идут за ними вереницей до места кормления. Одна из старушек приглянулась нам с Ларисой, и мы время от времени стали помогать ей небольшими суммами на корм котам.
В бархатный сезон при большом наплыве отдыхающих и кормление у котов обильное, и само собой отпадает у них желание добывать пищу охотой. В это время наблюдал я одну забавную сценку – при полном стечении народа, нисколько не боясь многочисленной публики, огромная крыса беззаботно лакала воду из лужицы. При этом народ старательно обходил длиннохвостое животное, а пара отдыхающих с увлечением снимала эту сценку на смартфоны. Попив, крыса неторопливо побежала к морю, нисколько не опасаясь сидящего у неё на пути упитанного кота. Да и кот не встрепенулся, увидев такую потенциальную добычу, а только смахнул крысу лапой в щель у поребрика и продолжил восседать, как ни в чём не бывало. Может он интуитивно чувствовал, что текущий год проходит под знаком крысы и героиню не следует обижать в её год.
По осени, когда разъехались отдыхающие, закрылось большинство пищевых ларьков и куда-то пропали крысы, для кошек закончилось пищевое изобилие, и наступили времена, когда надо было ценить любую подвернувшуюся возможность хоть чем-то перекусить. Как я уже писал, они практически не боятся собак, да и местные собаки предпочитают не задирать котов, особенно когда они обедают, потому что знают, что свою еду кот будет защищать даже ревностней, чем себя. Но тут как-то на большого рыжего кота, неторопливо поглощающего от кучки сухого корма, набрела охотничья собака породы спаниель и вознамерилась его погонять. По всей видимости, она была не из местных псов, прибыла в Гурзуф со своим хозяином недавно и ещё не знала обычаев этого славного приморского посёлка-городка, а потому очень удивилась, когда какой-то обыкновенный рыжий кот не кинулся от неё сломя голову и поджав хвост. На моих глазах котяра встал над кормом, распушился, выгнул спину, задрал хвост и зашипел злобно на нахала охотника. Спаниель резко затормозил, недоумённо тявкнул и попятился назад. Однако охотничьи инстинкты взяли верх, и он попробовал налететь на кота с другой стороны. Кот, стоя над кормом, лишь развернулся к нему мордой и опять, грозно зашипев, тормознул незадачливого охотника. Какое-то время спаниель кружил вокруг кота, безуспешно наскакивая на последнего с разных сторон, но потом видимо оценил безрезультатность своих попыток, обиженно тявкнул, поджал хвост и побежал догонять своего хозяина, а кот с чувством исполненного долга сел неторопливо доедать свой, спасённый от разграбления, корм.
Добывая свой осенний редкий корм, коты выказывают не только свою храбрость, но и изрядную хитрость. Как-то мы с Ларисой забрели на дальний конец набережной, где практически не было котов, но за нами всё же увязался черный котяра. Я так понял, что он голоден и насыпал ему небольшую кучку корма. Не успели мы отойти и дюжины шагов, как перед нами «нарисовался» с просьбой о еде ещё один чёрный кот – угостили и его. Немного погодя уже третий, и тоже чёрный, кот вышел к нам за едой из парковой зоны и тоже получил её. Вот ведь любопытное место, где обитают только сплошь чёрные коты! Мы, не сговариваясь, приняли эту аксиому и когда ещё один, уже четвёртый, чёрный кот догнал нас, то мы, без всякого сомнения, отдали ему остатки корма.
Ещё немного погуляв, мы повернули к дому. К этому времени последний кот уже доел свой корм и двигался впереди нас, и в том же направлении. Поди к брату спешит, подумал я и ошибся – кот спешил к предпоследней горке корма, которую и доел под нашим присмотром. Таким же образом он добрался до второй, а потом и до первой горки от которой оставалось уже всего несколько зернышек. Наша аксиома о целой стае чёрных котов с треском рухнула под натиском очевидности – есть лишь один, но очень хитрый чёрный кот, выманивший у нас весь взятый запас корма. И разве можно сердиться на то, что нас провёл такой уникальный хитрюга?!
Знаете, про кошек можно говорить бесконечно, тем более про кошек Гурзуфа, который славится, в том числе и тем, что в нём проживает большое количество самых красивых, упитанных и умных кошек. Вот почему в 2013 году было решено зафиксировать этот факт путём воздвижения памятника кошке. Этот проект получил всеобщее одобрение и в народе, и в поселковом совете. Памятник отлили из бетона и установили на парапете на улице Чехова неподалёку от дачи-музея Антон Павловича.
Кошка в натуральную величину задумчиво глядит с парапета на море. Это работа белорусского художника Олега Ларионова. Памятник установили, но не дали ему официального имени, предоставив жителям посёлка возможность поупражняться в подборе подходящего имени. И имён было много, но, в конце концов, большинство всё же склонилось не к мирскому, а к легендарному имени – Пенелопа. Так и сидит теперь Пенелопа, задумчиво глядя с высоты положения на море и терпеливо ожидая своего Одиссея.
P.S.
Наш любимый кот Веня, которого мы опекаем и подкармливаем, при более пристальном рассмотрении превратился в кошечку Феню, которая, правда, не обижается, что мы продолжаем звать её Венечкой, справедливо считая, что хоть как назови, только вкусно покорми.