И вот традиционный ужин для
Трёх граций: рис, соте или гуляш.
Красотки. Интриганки. Чаровницы.
Все три в стабильном возрасте «за тридцать».
Подруги приглашаются на шесть,
Глотает пылесос кошачью шерсть,
И горбит спину сам владелец шерсти,
Обдумывая планы страшной мести.
Целуются, разматывая шарф.
За разговоры о болячках штраф.
Собес, добропорядочные внуки –
Спаси нас, Боже, от подобной скуки.
Щебечут о театрах и стихах.
Читают с придыханьем томным – ах,
Как жаль, «иных уж нет, а те далече...»,
И оживают памятные встречи
В движении сухих увядших губ.
Мир стал не скучен, нет, скорее – скуп
На цвет, на вкус, на звук, на гибкость тела,
На вес того, чего всегда хотелось.
Как будто кто-то взял да спрессовал
И блеск в глазах, и юных щёк овал,
И страсть, и нежность острую, до крови,
Упрятал под замок и не откроет
Теперь никак. Но эти три ключа
Смеются, шутят, серьгами бренчат,
Со временем, как с мячиком, играют
И вот каким-то чудом отпирают.
Выходят на балкон – ну что ж, не зря
Созвездия, как лампочки, горят.
Всё впереди. Какая, к бесу, старость.
И полбутылки красного осталось.