Того, кому я это посвящаю,
не знал, не знаю и не буду знать.
Проснуться - и не стоит вспоминать.
Да я его и так не вспоминаю...
А ты, дружочек, выбирай свой сон,
чтобы не петь под марши в унисон...
***
Тебе приснился сон, прекрасный сон,
как будто мир, признав тебя, очнулся,
над теменью кромешной покачнулся, –
и вдруг запел с тобою в унисон.
Там кости предков выстроились в ряд,
бьют в черепа свои, как в барабаны,
там твари – странны,
океаны, страны
вливаются в поющий твой отряд.
Не все подряд. Увы, не все подряд.
Не все шагают в ногу в том отряде.
А многие поют не то, что надо,
другие не поют, а говорят,
кто молится, а кто вершит обряды.
И ты им предлагаешь выпить яду.
Все пьют. Но не работает твой яд!
Тогда ты издаёшь указ для них
о том, что изгоняешь всех чужих,
выбрасываешь мёртвых и живых,
всем справки выдаёшь глухонемых,
которым звуков издавать не надо.
И лишнее замолкло навсегда.
Но хор-то пел, пока ты отвлекался,
пел в унисон с собою – да-да-да!
С собою, не с тобой! Ты оказался
всего лишь подпевалой при других.
Хор громок. Голос твой при хоре тих.
Не он тебе, а ты ему поддался!
И нет дороги к тем говорунам,
которых ты указом обеззвучил.
Ты был собой?
Ты был причастен нам?
А в хоре предсказуем ты и скучен,
и вскоре подпадёшь под свой указ.
Хор потеряешь. Не найдёшь и нас…
И не со зла, а искренне любя
твой прежде непохожий, дивный голос,
я возвращаю время для тебя,
живую жизнь на месяцы дробя,
в зерно простое обращая колос.
Проснись – и говори.
И пой своё.
Нет, не моё! И не его! Другое!
Другое – потому и дорогое.
В твоём зерне грядет твоё жнивьё.
Не спи! Нас очень часто клонит в сон.
Во сне идут, чеканя шаг, отряды.
И в этих снах нам рады, очень рады:
там плачут и смеются в унисон.
© Вит. Чел