Когда парень женился, то ему выделяли участок пахотной земли и лесные угодья. Угодья у деда оказались очень далеко. Когда он первый раз туда ушёл, то не был дома почти всю зиму. Там надо было построить домик, баню и амбар. Леса на Мезени тогда уже сильно оскудели, и дед принёс мало добычи. Бабушка говорила, что когда муж вернулся, то она едва его узнала: он так возмужал и даже вырос.
Пришло время, когда Григорий Андреевич отделил зятя и дочь. Они построили дом, и с этого времени молодая семья должна была жить самостоятельно. Главой семьи был муж. Он имел право избивать жену, детей, то есть семью держать в страхе. Жизнь шла по «Домострою», где написано: «Жена да убоится мужа своего». Когда бабушка, например, шила сарафан, то она должна была спросить у мужа, одну или две каймы по подолу ей сделать.
Тётя Евстолия рассказывала, что когда отец приходил из лесу замёрзший, то в доме воцарялась тишина, пока он раздевался и разувался, а мать ставила на стол горячий суп. После того, как отец поест, дети бросались к нему, и он угощал их ягодами или остатками замёрзшего хлеба. Мясной суп ели редко, чаще ели мучной суп. Моя мать его очень любила и просила поминать её мучной едой.
Бабушка была сильной личностью, и постепенно она стала главой семьи. Дед и бабушка оба много работали, умели делать самую квалифицированную работу. Дед весной ходил гонять плоты. Он рассказывал такой случай. Однажды на плоту мужики сели играть в карты на деньги. Дед тоже сел, хотя играть не умел. Он проиграл весь заработок, который достался тяжким и опасным трудом. Можно себе представить его настроение. Но тут родственник сел играть в карты и все деньги деда отыграл. После этого дед больше никогда не играл в карты.
Я не помню, чтобы дед или бабушка праздно проводили время. Бабушка была очень хозяйственной, в доме у неё всегда были чистота и порядок. Сама она всегда была аккуратно и даже красиво одета. Мужу она сама шила одежду и даже вышивала. Дед никогда не ругал бабушку. Она всё решала сама.