Давно такого холода
не видела Москва:
до щек, в оттенках золота,
до белого виска;
когда ресницы в инее
и хрипнут голоса,
и смотрят с небе зимнего
хрустальные глаза
Мороза Светлоликого
с белесой головой.
Везет карета, с бликами,
его по мостовой.
Плывет она, качается,
а я прибавлю шаг:
не стала бы нечаянно
хрустальною душа!
А впрочем... отогреется
дыханием строки.
Вокруг снега (не верится!)
спелы и высоки,
и льется даль безбрежная,
и на перегонки
бегу с каретой снежною,
иль блеск кормлю с руки!